– Например?

– Например? Ну, взять хотя бы мою семью. У Филиппа уже было двое сыновей, а он взял третью человеческую жену. Не ради детей, а просто потому что полюбил её. А у Себастьяна нет детей вообще. А он сразу женился на Алане. И тоже – потому что полюбил. И ради неё отказался от шанса стать отцом. Она была готова ждать его, пока он не заведёт детей с другими женщинами – очень самоотверженно с её стороны, кстати, поскольку и она любила его практически с детства, – но ему не нужен был никто другой, кроме неё. Они поженились, когда ей и шестидесяти не было.

– До её перерождения? Ох, представляю, как ему пришлось сдерживаться, пока она не станет бессмертной!

– Нет, Миранда, – с улыбкой покачал головой Гейб. – Сдерживаться пришлось ей.

– Не поняла...

– Себастьян старше её всего на семь лет. Они выросли вместе, и детская дружба постепенно переросла в любовь. Так что поженились они, оба будучи ещё смертными. А переродилась Алана на шесть лет раньше мужа. Нелегко им тогда пришлось, ох, нелегко! Целибат на целых шесть лет…

– Но почему?

– Миранда, ты же знаешь, насколько наши тела отличаются от человеческих. Насколько мы сильнее, а, главное – твёрже. Но, если наш мужчина осторожен, то секс со смертной женщиной вполне возможен. Просто требуется постоянный самоконтроль, чтобы каким-нибудь неловким движением не причинить ей боли. При обратной ситуации это невозможно физиологически. Так что, им пришлось ограничиваться ласками. Потом они, конечно, наверстали и, мне кажется, навёрстывают до сих пор, – он усмехнулся, но потом посерьёзнел. – Они действительно счастливы, но у них никогда не будет детей, увы.

– Зато они любят друг друга, – восхищённо вздохнула я. – Кстати, ты сказал, что она предложила ему подождать. Словно это нормально. А что, кто-то в подобном случае ждёт?

– Да. Иногда бывает и так. Ради того, чтобы заиметь ребёнка. Мужчина ищет себе жену, которая способна его родить, а женщина ждёт. Времени, как ты понимаешь, у неё предостаточно. Её чувства при этом… Сама можешь представить. А уж потом, когда у него появляются дети – они женятся.

– Линда сказала, что переждала трёх твоих жён... – вспомнила я.

– Здесь совсем иной случай. Я не просил её ждать. И вовсе не собирался жениться на ней. Просто...

– У мужчин есть потребности, – подсказала я. Теперь я уже могла говорить о Линде спокойно, потому что была уверена в любви Гейба.

– Да. Она знала, что я не женюсь на ней. Я этого от неё не скрывал. Но, поскольку я не проявлял интереса больше ни к кому из наших женщин, она решила, что в конце концов я сдамся. А я просто ждал тебя.

– А я тоже искала тебя, правда, не знала этого. Но я всегда ощущала себя какой-то... неполной. Думала, это от того, что у меня нет семьи, ведь я – в каком-то смысле подкидыш. Ничья. А теперь это чувство пропало.

Гейб протянул руку через стол, взял мою ладошку и сжал её, крепко, но бережно.

– Ты больше не «ничья». Ты – моя. Ты – наша. И семья у тебя теперь есть. Большая и, в целом, – славная. Бывают, конечно, исключения, но вообще-то мы хорошие.

– Очень хорошие, – улыбнулась я. – И я очень всех вас люблю. И, кстати, часть этой семьи уже мчится сюда, очень голодная.

И, действительно, взрывы и стрельба наверху прекратились, а по лестнице бойко застучали подошвы детских кроссовок. Через несколько секунд в кухню влетел Томас.

– Ура, бифштексы! – Плюхнувшись на стул возле меня, он схватил мою вилку, воткнул в большой бифштекс, лежащий на общем блюде в центре стола, и стал отгрызать прямо от него, игнорируя тарелку и нож.

– Боец вернулся с фронта, – констатировала я, качая головой. – Проголодался, бедненький, мир спасая.

– Похоже, я совсем не преуспел с его манерами, – вздохнул Гейб. – Свинёнка воспитал.

– А что такого? – искренне удивился Томас. – Пирс и Диллон тоже так бифштекс едят, целиком, не режут, а ты им и слова не сказал ни разу!

– Чужой вилкой? – Гейб приподнял правую бровь.

Томас застыл с запущенными в кусок мяса зубами, растерянно оглядел стол возле моей тарелки, потом поднял на меня виноватые глаза.

– Ой, – торопливо проглотив кусок и едва не подавившись при этом, покаянно проговорил он. – Прости, Рэнди, я думал, что раз она лежит на столе, значит – ничья.

Он расстроенно смотрел на свой бифштекс. Наверное, он хотел вернуть мне вилку, но не знал, что делать с недоеденным куском, не знал, что хуже – положить его на стол или вернуть на общее блюдо. Пожалев парнишку, я подвинула ему свою тарелку и нож.

– Ешь спокойно, я уже закончила. Но если бы вилка была мне всё ещё нужна, то фиг бы я позволила тебе её забрать. А так... Кому-то просто придётся меньше посуды мыть, верно?

– И я даже знаю, кто этот «кому-то», – подмигнул ему Гейб.

Томас подавленно кивнул и, положив остаток бифштекса на тарелку, начал аккуратно резать его на кусочки. Видя, насколько он смущён, я решила разрядить атмосферу, поэтому, потрепав его по волосам, спросила:

– Ну, так ты уже спас мир, или несколько зомби все ещё где-то бегают?

– Нет, что ты! – тут же оживился он. – Там тридцать шесть уровней, а я пока на четвёртом застрял. Ничего, я обязательно пройду их все. И потом – было бы неинтересно закончить игру за вечер.

– Это верно. Ну, а если где-нибудь окончательно застрянешь – обращайся. Помогу, чем могу.

– Ты уже играла в эти игры? – удивился Томас. – Они же только что вышли!

– Нет, не играла. Но ты же знаешь мою скорость и реакцию. Мне пройти любой, самый сложный уровень – раз плюнуть. Собственно, потому я в эти игры и не играю – скучно.

– Кто хочет мороженое? – спросил Гейб, доставая ведёрки с лакомством из холодильника.

– Я! – ответили мы хором.

Улыбаясь, Гейб наложил нам мороженое в мисочки. Томасу – ассорти, а нам с ним – ванильное. К моему удивлению, Томас умудрялся есть мясо и мороженое одновременно. Но я промолчала, а Гейб, перехватив мой взгляд, пожал плечами.

– Видела бы ты древние пиры. Уверяю тебя, бифштекс с мороженым на том фоне – верх изысканности и утончённого вкуса.

– Да пусть ест, что и как хочет, – пожала я плечами. – Если ему так вкуснее…

– Ему так определённо вкуснее, – подтвердил Томас.

После ужина мы вновь разбрелись, кто куда. Томас, честно перемыв руками всю посуду, включая сковородку, вновь отправился спасать мир от зомби, Гейб вернулся в кабинет, закончить то, от чего его оторвал приезд и травма Кристиана. Немного подумав, я откатила мотоцикл в ангар, поскольку так и не узнала, где находится гараж, в котором стоят все общие машины жителей Долины, и где нашла приют и моя машинка тоже. Сумку, пристёгнутую к багажнику, я отнесла в комнату Кристиана. Он спал спокойным сном, лёжа на животе и слегка посапывая. Я задалась вопросом – он так привык, или спина болит настолько, что даже во сне он это чувствует, и старается её беречь. Надеюсь, всё же первое. Чувство вины всё ещё тлело во мне. Парню досталось слишком сильно из-за простой шалости. Хорошо, что легко отделался, мог бы и вообще погибнуть. Вздохнув, я поставила сумку на пол, и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Спустившись в гостиную, к своему уже «спящему» ноутбуку, я «разбудила» его и увидела, что мне пришло письмо от моего агента. Она предлагала мне взяться за перевод небольшого любовно-фантастического романа. Поскольку в данный момент делать мне было абсолютно нечего, то я сразу же подтвердила своё согласие, хотя официально была в отпуске, и взялась за перевод, благо делаю я это очень быстро. Да так увлеклась сюжетом, что не заметила, как пролетело несколько часов.

Я очнулась только тогда, когда почувствовала на своей макушке лёгкий поцелуй. Подняв глаза, я улыбнулась Гейбу, стоящему возле моего кресла.

– Ты сегодня спать не собираешься? – спросил он.

– А сколько времени, – широко зевая и прикрывая ладошкой рот, спросила я.

– Начало второго. Не хотел тебя отрывать – ты была так увлечена, но в последние полчаса ты зеваешь каждые две-три минуты.