– Но он же взрослый, – удивилась Кристи.

– Гейб тоже взрослый, – рассудительно заметила Кэтти. – А он наш брат.

Кажется, в этом сомнения у малышек не было. Уже хорошо.

– Я запуталась… – прошептала Кристи.

– Давайте попробуем распутаться. Вы ведь уже знаете, что вы особенные, не такие, как другие люди?

– Неправильные?

– Нет, Кристи, правильные, просто другие. Вот, вы видите Лаки. Он бегает на четырёх лапах и весь покрыт шерстью. Он не такой, как мы. Но это же не делает его неправильным, правда? Просто он – другой. Он – собака. Понимаете? Другой – не значит «неправильный».

– Но мы же не ходим на четырёх лапах. И не покрыты шерстью.

– Нет. Но мы отличаемся в другом. Мы – холодные, мы медленно растём, мы видим в темноте. – Девочки дружно закивали. – А ещё мы можем вот что.

И я высоко подпрыгнула. Малышки взвизгнули, потом расхохотались и попросили ещё. Немного попрыгав, я снова пошла спокойным шагом, продолжая беседу.

– Ваша семья – особенная. Она, скажем так – волшебная.

– Как в сказке? – уточнила Кэтти.

– Точно! Как в сказке. Так вот, поскольку все члены семьи – волшебные, то они не стареют. Становятся взрослыми и останавливаются. И все взрослые выглядят одинаково – и дяди, и дедушки. Понимаете?

Девочки кивнули. Не уверена, что они действительно всё поняли, но я попробую продолжить.

– Вот почему, чтобы было проще, все взрослые зовут друг друга по имени, а дети зовут всех взрослых дядями и тётями. Даже если они на самом деле не дяди или тёти, а какие-нибудь другие родственники. Так проще.

– А те, кто был на кухне – наши настоящие дяди и тётя или нет? – задумчиво спросила Кэтти.

– Вообще-то нет. У вас совсем нет дядей и тёть, потому что у вашего папы Алекса не было ни братьев, ни сестёр.

– А папа Алекс вернётся?

– Нет, боюсь, что нет. Если только через много-много лет. Но вы не волнуйтесь – ваш брат Гейб уже вырастил много своих – и ваших, – братьев и сестёр. Так что он и вас вырастит.

– Вместо папы? – уточнила Кристи.

– Да, он вам будет вместо папы.

Девочки переглянулись, после чего Кэтти подняла голову с моего плеча и, отклонившись, заглянула мне в глаза.

– А если папа Алекс нас бросил, – я содрогнулась от того, как спокойно девочка это произнесла, – а Гейб будет нам вместо папы, то можно, мы будем звать папой его?

Мне пришлось сглотнуть комок в горле, прежде чем ответить.

– Думаю, вам нужно спросить об этом у него. Но, мне кажется, он не будет против.

– Хорошо, – удовлетворённая моим ответом, Кэтти снова опустила головку на моё плечо.

Когда мы вернулись домой, Гейб находился в своём кабинете. Надеюсь, ему удалось поработать, пока нас не было. Я поинтересовалась у малышек, хотят ли они есть, и получила утвердительные кивки. Спросив, любят ли девочки молоко, и с радостью узнав, что любят, я налила им его в детские кружечки и дала каждой по несколько шоколадных печенюшек. А пока они старательно ели, макая печенье в молоко, я приготовила им по мисочке творога. Хотя малышки и всеядны, но кальций им всё равно нужен.

Щедро сдобрив творог сливками, джемом и насыпав в него крошечные мармеладки, я поставила всё это перед девочками. Кто сказал, что полезное не должно быть одновременно и вкусным? Близняшки с восторгом встретили подобный ужин, принявшись радостно уплетать его за обе щеки. А я негромко спросила:

– Гейб, ужинать будешь? Что тебе разогреть – котлеты или курицу?

– И то и другое, – раздалось сверху.

Хмыкнув, я решила так и сделать. Пока ужин для нас с Гейбом, а так же для Томаса с Кристианом, грелся, малышки очистили свои тарелки и допили молоко. Уточнив, не хотят ли они добавки и, получив отрицательный ответ, я вынула их из стульчиков и поинтересовалась, чем бы они хотели заняться. Предложила на выбор мультики, книги или игрушки.

К моему удивлению, девочки спросили, есть ли у нас пазлы? Этого добра на полках в детской, куда мы поднялись, оказалось с избытком, я предложила им несколько коробок разной сложности на выбор. К моему лёгкому шоку, малышки дружно указали на одну из оставшихся на полке коробок на шестьсот деталей, такой сложный пазл мне и в голову не пришло им предложить. Но раз уж я предложила им выбрать самим, значит, так тому и быть.

Вручив коробку с пазлами Кэтти, я отнесла девочек вниз, в гостиную, и устроила их перед журнальным столиком на низких пуфиках – и то, и другое было малышкам вполне по росту. Какое-то время понаблюдав, как девочки слаженно выкладывают из коробки пятнистые кусочки – картинка была из мультфильма «Сто один далматинец», – и тщательно раскладывают их рисунком вверх, я пожала плечами и, решив не мешать, отправилась на кухню.

Гейб спустился в тот момент, когда я раскладывала наш ужин по тарелкам. По дороге он задержался возле двери в гостиную, которую я специально оставила распахнутой настежь, так же как и дверь кухни, которая, впрочем, и так практически никогда не закрывалась. Посмотрев, чем занимаются девочки, он хмыкнул, покачал головой, а зайдя на кухню, негромко сказал:

– Потрясающе! Томас пазлы с таким количеством деталей освоил годам к восьми.

– Мне они показались слишком взрослыми для их возраста. Для настоящего возраста.

– Наши дети интеллектуально развиваются несколько быстрее, чем их ровесники-люди. Но подобную усидчивость я вижу впервые даже среди наших малышей.

– Не забывай, какую школу жизни им пришлось пройти. – Я покачала головой, усаживаясь рядом с Гейбом и принимаясь за ужин. – Надеюсь, вскоре они почувствуют себя здесь достаточно свободно, чтобы начать шалить, и перестанут быть такими идеальными. Знаешь, у них есть к тебе один вопрос, и они очень надеются на положительный ответ.

– Не расскажешь, какой именно? Чтобы я был готов и случайно не разочаровал малышек.

– Они хотят называть тебя папой, – я опустила вилку и внимательно посмотрела на Гейба, следя за его реакцией. Он слегка пожал плечом.

– Без проблем. В этом возрасте они все называли меня папой.

– Они все? Твои братья и сёстры?

– Ну, да. А кого ещё им было так называть? Других кандидатур как-то не вырисовывалось.

– Но Томас зовёт тебя по имени.

– Он считает, что уже достаточно взрослый, чтобы называть папой брата, – Гейб усмехнулся. – Хотя, когда мы живём среди людей, и по легенде Томас – мой сын, то он чётко называет меня папой даже наедине, «чтобы не разрушать легенду», по его словам.

– Хорошее оправдание, – хихикаю я.

– Думаю, ещё пару раз мы сможем выдавать друг друга за отца и сына. А потом он станет моим племянником, а ещё позже – братом или кузеном. Всем нашим детям в определённом возрасте приходится переучиваться, называя отцов по имени, чтобы не оговориться при посторонних.

Я прикинула семью, в которой мать взрослеет с обычной скоростью, ребёнок – в три раза медленнее, а отец не меняется вообще.

– Думаю, в какой-то момент им приходится называть мам бабушками, верно?

– Да. Примерно в возрасте Томаса. Я не знаю, кто его мать, но думаю, что сейчас ей уже под шестьдесят, а может и больше. Человеческие женщины в этом возрасте, за редким исключением, не имеют детей того возраста, на который выглядит Томас.

– Кстати, о Томасе. Мне нужно навестить его. Отнести ужин и вообще… Я обещала прийти. Но малышки…

– Миранда, я присмотрю за ними, не волнуйся. Они, похоже, прекрасно себя чувствуют, занятые пазлами, развлекать их не требуется. Я принесу сюда ноутбук и смогу работать, приглядывая за ними. Это не первые малыши, за которыми я присматриваю.

– Да, конечно, что-то я совсем забыла, что ты у нас опытный папа, а я всего лишь новичок. Но, знаешь, я чувствую за них… ответственность. Ведь это я забрала их из машины. Это ко мне Кристи сразу же пошла на ручки. И я чувствую себя так, словно Алекс именно мне их привёз. Я понимаю, это глупо, он даже не знал о моём существовании, но я так чувствую. Не думай, что я собираюсь их присвоить, вовсе нет…