Все понемногу обретало смысл.

Окон с информацией было много, он перелопачивал их, отсеивая все и помечая для себя лишь отдельные слова, картинки, предложения. Несколько раз взгляд цеплялся за странное название проекта «Обращающийся меч».

Он вдруг ощутил тот самый зуд интуиции, так что захотелось завопить:

— Эврика!

Нашел. Востров откинулся на спинку кресла и саркастически хмыкнул. Козлы пафосные. Живодеры. Поэты хреновы.

Все-таки есть коридоры! И даже объяснение тому, откуда взялся тогда электромагнитный импульс.

Максим стал делать выборку именно по этому проекту, методично просматривая и систематизируя. И в какой-то момент почувствовал, что начинает задыхаться от волнения, а перед внутренним взором неожиданно высветилась вся цепочка. Он осел в кресле, и некоторое время не мог шевельнуться. Потом тряхнул головой, положил на стол ладони и закрыл глаза, успокаивая дыхание.

Озарение отняло много сил, душевных и физических.

Внезапно навалилась усталость, откат до противной внутренней дрожи. До шума в ушах. Сказались разом все бессонные ночи, заныло то место, куда вживили чип. Как зубная боль, чем быстрее кровоток, тем ноющее ощущение вымораживает больше.

Ему надо было отвлечься, дать себе время, чтобы улеглось волнение, и уже потом вернуться к этому на свежую голову. Еще раз с утра детально расспросить Дану, проверить свои догадки и перепроверить. Потому что все было до отвратительного просто, и упиралось в…

На этом надо было остановиться. Иначе он сгоряча может сделать неправильные выводы.

Отвлечься. Смыть с себя грязь и пот. Поесть.

Максим свернул все окна и вышел в кухонную зону.

Приближался осторожно, стараясь не шуметь. Потому что не знал, на диване улеглась спать Дана, или ушла в комнату. Он даже задерживал дыхание, когда входил.

Диван был пуст. А его стало затапливать разочарование.

Максим, уже не таясь, прошел в санузел. Здесь было немного напарено, она ведь мылась не так давно. Но все идеально чисто. Он прикрыл глаза и втянул в себя воздух, пахло его гелем для душа и его же шампунем. Но чтоб он сдох, если к этому не примешивался какой-то еле уловимый женский запах. Впрочем, он сам понимал, что это ему кажется.

Шумно выдохнул и открыл глаза. А вот то, что он увидел на полотенцесушителе, не было игрой воображения. И хотя выстиранное женское белье было развешано предельно корректно, так, что не придерешься, этого хватило.

Его мгновенно накрыло с головой.

Пришлось некоторое время глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоиться. А потом он влез под воду и отскребал себя нещадно, словно хотел наказать.

Мысли приходили разные. Что это дом, где он жил со своей женой. И дать себе волю было бы предательством. Наверное. Будь Дана похожа хоть чем-то на его жену, вероятно, он бы и чувствовал себя именно так. Но она была полной противоположностью.

Вообще, это был интересный феномен. Потому что ему такие женщины как Дана, категорически не нравились. Целеустремленные занудные чистюли, у которых все расписано на сто лет вперед, и которые все знают сами. Он бы даже не посмотрел в ее сторону раньше. Максу нравились другие. Строптивые дурехи, взбалмошные, красивые, беспомощные, ревнивые, своевольные, скандальные. Которых учить по жизни, на руках носить и баловать.

Такие, какой была его жена.

А Дана — она другая.

И тем не менее, что-то происходило между ними. И это что-то было…

Не так, как с женой. Иначе. И потому не было предательством.

Все равно, не здесь и не сейчас.

Наконец он помылся, закрыл воду и вытер все насухо. Задержался взглядом на белье, висевшем на полотенцесушителе. Потом быстрым движением повесил свое сушиться рядом, и вышел.

Смешанные чувства.

Теперь, когда он смотрел на пустой диван, тянуло пойти туда, в комнату. Просто проверить, убедиться, что ей ничего не нужно. Бред. Он прекрасно знал, чем продиктованы эти желания.

Поэтому затолкал все вглубь себя, оставив только простые потребности. Голод и усталость, о них думать было неопасно. Голод на очереди был первым. Максим глянул на плиту в поисках супчика, однако тот съелся полностью, помытая кастрюлька стояла на раковине. Полез в холодильник, там обнаружились упакованные в пищевую пленку аккуратные порции той сборной солянки, что они в забегаловке набрали.

Он невольно хмыкнул, запасливая. Вытащил одну порцию и положил в микроволновку. Еда конечно… Будто картон жевал.

Пока жевал, пришла усталость. Макс вымыл за собой посуду, потом улегся на диван и закинул руки за голову. В таком положении, да с закрытыми глазами, еще можно было какое-то время продолжать мозговую деятельность. Пока его не вырубило окончательно.

Проснулся резко. Оттого что кто-то к нему прикасался. Резкий захват…

Когда открыл глаза, понял, что подмял женщину под себя и прижимает к дивану. А у той глаза огромные, полуоткрытые губы дрожат. Таким идиотом он давно себя не чувствовал.

Тотчас же выпустил ее, поднялся.

— Прости.

И отвернулся.

— Да ничего, — проговорила она с какой-то странной интонацией.

Максим все-таки не удержался, бросил на нее быстрый взгляд. Вроде не обиделась. А чуть растерянный вид можно на что угодно списать.

— Плохой сон? — спросила Дана, поднимаясь на ноги.

— Да.

Это была хорошая мысль, и он за нее уцепился.

— Я так и подумала. Извини, я просто хотела разбудить и… — она робко улыбнулась, теребя пальцы. — Я приготовила завтрак.

Завтрак — это было хорошо. Завтрак сразу вытолкнул все, опасно квасившееся в нем, в деловой настрой. Есть пришлось опять все то же, разогретое в микроволновке. Максим жевал, запивая это крепким чаем, и думал, все-таки хорошо, что она запасливая.

Но параллельно прокручивал в голове совсем другое.

Он с утра еще не подходил к компьютеру, однако выводы свои вчерашние помнил четко. Ничего не стерлось, на замылилось. Значит, мыслил правильно.

— А на обед можно сварить гречку с тушонкой, — негромко говорила Дана, глядя в свою тарелку. — Я там видела на полках.

— Нет, — сказал он твердо.

— Нет? — женщина подняла на него неуверенный взгляд.

Черт. Он совсем не то хотел сказать.

— То есть, да, готовь, что хочешь. Я не об этом.

Она замерла, слушая внимательно, руки сложила перед собой.

— Я хотел сказать вот что. Дана, это важно. Помнишь, ты говорила там, на дороге, что видела в зоне такие же машины без опознавательных знаков. Большие, грузовые.

— Да. Да, я помню, — с готовностью кивнула она.

— Хорошо. — Макс провел по груди, заставляя дыхание успокоиться. Сейчас голова была как никогда ясной. — Скажи мне вот что. В какие дни они появлялись? Как часто? Видела ты этот транспорт в зоне часто, или один раз? Я прощу тебя сосредоточиться, и ответить максимально точно. Вспоминай.

Женщина нахмурилась, а он замер в ожидании. От того, что она сейчас скажет, зависело, насколько его догадка верна. Она уже открыла рот, собираясь начать, и тут засветился экран лежаего рядом с его рукой гаджета.

Не вовремя.

Востров скосился на гаджет и отключил его. Пришло сообщение от Фила. Прочитать, что там прислал друг, он собирался без помех после, когда усядется за компьютер. А сейчас важно договорить с Даной. Потому что мысль собьется, она может забыть какую-нибудь важную деталь, что-то упустить. Сообщение Фила и так немного сбило настрой.

Дана внимательно смотрела то на него, то на гаджет. Максим отодвинул его в сторону и сложил руки перед собой.

— Дана. — проговорил он. — Вернемся к тому, о чем мы говорили.

Она шумно вдохнула воздух и кивнула.

— Хорошо.

И начала, чуть прищурившись и глядя в сторону:

— Мне приходилось видеть подобный транспорт несколько раз. Это происходило примерно… — она наморщилась. — Кажется, раз в месяц. Да. Примерно так. Всегда ближе к вечеру.