Откуда-то доносились звуки полицейских сирен, но звук слышался приглушенно, значит, далеко. Далеко — это хорошо.

Тем временем, хозяин запер дом, спустился и сел за руль. Мягко, почти бесшумно заурчал мотор, а потом они выехали на слабо освещенную улицу. Вел Фидипп медленно и аккуратно. Немудрено, дорога разбитая, а фары он не включал, ехал на одних подфарниках. Дана прекрасно понимала, что это мера предосторожности, а все равно было жутковато.

Рядом Максим шевельнулся и вздохнул. Пространство как будто сузилось еще больше, она вздрогнула, невольно краснея, и снова уставилась в темное окно.

С улицы, на которой стоял дом Филиппа, они свернули куда-то на пустырь. Там было совсем темно. Неизвестно, как там ориентировался водитель, но продвигался он вперед уверенно. Несколько поворотов, потом они выехали на более или менее обжитую улицу — в трех домах на ней светились окна. Дальше Филипп включил фары, и они уже ехали со светом.

А вокруг ночь, силуэты домов, световой конус от фар на дороге, какое-то иномирье. Раньше Дане нравилось ездить ночью. В зоне она избегала ездить после наступления темноты, да и вообще, там после наступления темноты из дому лучше было не выходить. Сейчас пейзаж за окном воспринимался таинственно, и если отвлечься от всего, то…

Рядом послышался странный шорох, а на нее вдруг опустилось что-то тяжелое. Максим. Уснул, и во сне сполз головой ей на плечо. В первый момент она замерла от неожиданности. Потом сидела, затаив дыхание и боясь потревожить его сон.

Во сне мужчина расслабился. Она тихонько косилась в его сторону, разглядывала. Такой крупный, сильный, крепкий, словно железный. Хмурый даже во сне. Глаза привыкли к слабому свету от фар, ей было видно его сведенные брови и чуть приоткрытый рот.

Дана прикрыла глаза и острожно, словно украла, вдохнула в себя его запах. От него пахло потом и здоровым мужским телом, чуточку мылом и чем-то еще. Хорошо от него пахло, хотелось вдыхать еще.

Устыдившись своего маленького воровства, она отвела взгляд.

Интересно, если бы они встретились раньше, когда она была молодая и красивая, может быть… И тут же усмехнулась мысленно. Раньше у него была семья. Сын. Жена, которую он любил. Так что, раньше тоже ничего бы не вышло. А теперь просто нет будущего.

У нее было только странное, зыбкое настоящее, и каждой минутой хотелось дорожить.

В какой-то момент они выехали из города и свернули на объездную. Домов там не было, деревьев почти тоже. Холмы по обе стороны от дороги. Несмотря на ночную темноту и разбитое дорожное полотно, машина шла довольно ровно, только время отв времени потряхивало немного. И Дана как-то потеряла счет времени в этом замкнутом пространстве.

Хотя, наверное, ехали они недолго.

Из безвременья и этого непонятного подвешенного состояния ее вырвал неожиданный визг полицейской сирены где-то неподалеку. И сразу ледяными иглами по позвоночнику — страх. Максим мгновенно проснулся и выпрямился на сидении. Бросил на нее косой взгляд, отодвинул руку и спросил у Фила:

— Что там?

Тот ответил не сразу. Они выехали за поворот, а впереди виднелось несколько машин с проблесковыми маяками.

— Пост, — тихо проговорил Филипп.

Он еще в себя не пришел со сна, и никак не мог понять, как это он позволил себе отпустить вожжи настолько. Доверие? Он доверял ей настолько, что спал фактически у нее на руках? Да. А женщина сидела рядом и выглядела смущенной. Кажется он отдавил ей плечо.

Все это пронеслось в голове мгновенно, а потом Максим выругался мысленно. Все-таки нарвались на кордон. Но этого следовало ожидать, как бы Фил ни старался объезжать все возможные посты.

— Что делать будем? — спросил он Фила.

— Вы — ничего, — спокойно проговорил тот.

Повернулся вполоброта, бросив на него быстрый взгляд. И потянулся снять плотную прорезиненную ткань с той непонятной кучи хлама, что у него была сложена горой на переднем сидении. Кстати, именно поэтому Максим изначально и сел рядом с Даной на заднее сидение. А потом это уже происходило по инерции, потому что ему казалось, так он может защитить ее надежнее.

Под плотным куском ткани оказались блоки от различной электроники. «Железо», короче говоря.

— На пол, между сидениями. И накройтесь этим. Быстро! — И вот тут обычной ленцы в голосе друга как не бывало.

Дана бросила на него напряженный взгляд, глаза огромные, лихорадочные. Максим видел, что ей страшно, что сейчас искала его поддержки. Мотнул ей головой, и она тут же полезла в узкое пространство между сидениями. Он стал прикрывать ее сверху, а Фил бросил через плечо:

— Макс, ты тоже. Не тяни время.

Что?! Он чуть не выматерился.

— Макс, время!

Твою мать!

Но в следующее мгновение Максим уже заваливался на пол, прикрывая Дану своим телом, и натягивал на обоих жесткую плотную ткань.

— Молодцы, — пробормотал Фил.

И перебросил ему на спину несколько блочков поменьше. Максим беззвучно выругался и тут же застыл, удерживая свое тело враспор на локтях. А женщина под ним вздрогнула и сжалась. Тесно! Положение было неловким до крайности, он боялся лишний раз ее коснуться, а приходилось.

— Прости, — выдавил еле слышно.

Проклятая ситуация. Проклятый идиотизм! Фил! Конспиратор хренов!

Но, как Востров ни злился, он не мог не понимать. Если его вывели из игры, то теперь он просто «груз». Груз, твою мать! Попадись Максу сейчас Пашнин, точно в морду бы дал дорогому начальству.

Слышалась еще какая-то возня, Фил что-то делал, потом машина остановилась, а через некоторое время хлопнула дверь.

Никогда еще Востров так остро не ощущал собственную беспомощность. Он — охотник! Но сейчас приходилось сидеть тут и чувствовать себя дичью в садке. А с ним была женщина! Да, он закрывал ее собой, но это было ничтожно мало и ненадежно до крайности. И, как назло, время тянулось так медленно, ему казалось, прошли годы.

Наконец Титов возвратился.

Да не один! С ним был офицер, из тех, что стояли в оцеплении. Он слышал их голоса.

— Вот, — Титов открыл переднюю пассажирскую дверь.

Максим буквально окаменел, готовый в любую секунду броситься…

Но счастью, досмотр был проведен крайне поверхностно. Офицер отдал Филу документы и пожелал счастливой дороги. Еще и предупредил, что на объездной все разбито, ремонт полотна. Объезд почти семь километров по гравийке.

Но именно на объездную им и нужно было попасть.

Когда отъехали прилично, чтобы не быть в зоне прямой видимости, Филипп сказал:

— Можете вылезать. Чисто.

Наконец-то!

Максим быстро выбрался сам и помог выбраться Дане. Она здорово перенервничала, ни звука не издала, но дышала тяжело и ее просто трясло. Фил смотрел на них в зеркало заднего вида, ухмылка в глазах. Хотелось прибить друга за это, однако спросил он другое.

Потому что одно подозреньице у Вострова возникло, еще когда слушал разговор с офицером, досматривавшим машину. Слишком уж вольготно и уверенно Титов себя чувствовал.

— На два фронта работаешь? — спросил он Фила.

— На три, — с ленцой проговорил тот.

У Макса в первый момент слегка челюсть отвисла, а Фил обернулся и взглянул на него выразительно. Понятно, что внедренный агент по-любому должен со всеми заинтересованными стронами сотрудничать. Понемногу сливая всех друг другу. Кому-то больше, кому-то меньше, такова специфика.

Вопрос в другом — насколько теперь ему можно верить?

И словно в ответ на его этот вопрос, Титов проговорил:

— Так надо, Макс. Все это входит в легенду. Потом…

Он запнулся и замолчал на какое-то время. Они добрались до указателя, направлявшего движение в объезд, и съехали на гравийку. Макс молча ждал, что тот скажет.

— Потом я дам тебе контакты и лично сведу с нужными людьми. Это, — он снова замолчал. — Целая сеть.

Слушая его, Востров невольно подумал, а не подстроил ли все это Пашнин, чтобы внедрить его сюда? Если так, зачем шефу это было нужно? Что за сеть, какие цели? Чем все это пахнет? И усмехнулся мысленно — опять дерьмо! Но раз уж он все равно встрял, выбора не было.