Саша зря ругался, проклиная все и вся: дрова, капризную зажигалку, свои кривые руки. Он забыл доложенную ему мной информацию, главным образом услышанную из СМИ – в зонах поражения механизмы не работали. Все, кроме используемых только мускульной силой. То есть топор можно использовать, а зажигалку нет. Интересно, а велосипед поедет? С одной стороны, используется мускульная сила, с другой – в нем столько небольших механизмов. Подшипники, например. Выживем, надо будет попробовать покататься. Интуиция говорила, что велосипед не поедет, но это была интуиция человека совсем другого мира.

Как же тогда решить проблему огня? Идея господина Менделеева (на меньшее не соглашусь), выдвинутая еще при перекачке бензина, состояла в высекании искр при помощи банального столкновения двух физических тел – гальки и гаечного ключа. Искры попадали на сухие дрова, облитые бензином. А дальше…

Не будем забегать вперед. Спрыснул бензина на сухие березовые дрова. Многовато, но на первый раз сойдет. Ибо, если идея не сработает, бензин все равно будет не нужен. Взял ключ и гальку, резко ударил. В отличие от зажигалки столкновение камня и металла дало фонтан искр. Увы, ни одна из них не выполнила свою функцию. Огонь не появился. Еще раз. И еще, еще. У меня крепло подозрение, что главная причина низкой эффективности заключается не в предметах столкновения, а во мне самом. Что-то я делал неправильно, неверно сталкивая два физических тела.

Наконец, очередной удар высек сноп особенно удачливых искр. Костер вспыхнул, как в добрые старые времена. Я подождал, пока он разгорится, добавил сучья потолще. Огонь с готовность принялся за дополнительное угощение. Столкнул разгоревшиеся дрова в вырытую яму, понадеявшись, что они уже не потухнут. Судорожно вздохнул. Жара стояла и без того страшная. Не помогало даже то, что Сага предусмотрительно расположился в тени. А добавочное тепло, выдаваемое костром, превращало жизнь в ад. Я не черт, чтобы радоваться адской жаре.

Огонь в яме, для вида обидевшись дымом, снова разгорелся. Надо подвести под огонь кастрюлю. Как? Поставить ее в огонь? Она слишком обгорит, да и руководить варкой, помешивая варево, будет сложно. Оставалось использовать кирпичи или реквизировать подручный материал от машины.

Вернулся Саша. Огонь, выглядывающий из ямы, очень его порадовал. Он уже собирался есть макароны сырыми, а тут такое счастье! Попытался узнать, как я заставил зажигалку капитулировать, но я гордо отнекивался. Впрочем, он легко нашел взглядом гальку и гаечный ключ. Хлопнул по плечу, молча восхищаясь моей сообразительностью.

Я поделился с ним вариантами соединения огня и кастрюли. Брата заинтересовало сообщение о грузовой машине.

– Не заводится? – на всякий случай поинтересовался он.

Я только хмыкнул. Зачем мусолить пустую информацию? Разумеется, мне и в голову не пришло попробовать завести двигатель. Так он и не заведется. А вот Саша заводится с пол-оборота. Теперь от визита к машине его не остановит даже известие о появлении зомби.

– Долго не ходи, – предупредил на всякий случай, – а то с голодухи скоро ноги протягивать начну.

Брат кивнул, исчез. Он действительно не стал задерживаться. Сам хотел обедать до спазм в желудке. Принес две прочные полоски металла, сорванные с кузова. Порадовал, что в ремкомплекте есть лопата. Здорово! Лишней лопата в нашем положении не будет. Про двигатель он ничего не сказал и я понял, что завести его не удалось. Не очень-то и хотелось!

Металлические полосы были достаточно толсты и длинны, чтобы стать подпорками для груза. Яма у нас была выкопана прямоугольником, такой узкой канавой. Полосы положили поперек ямы над костром, поставили на них кастрюлю. Пока вода закипала, я разгрузил рюкзак. Каш и макарон, по нашим подсчетам, должно хватить на неделю, а вот мясо все уйдет сегодня. В любом случае, надо срочно наладить приток продуктов, иначе мы начнем голодать.

– Эх, про удочку-то забыли. Рыболовный набор совсем не занимает места, – с опозданием пожалел брат, – река рядом, а рыбачить нечем. Столько жратвы под носом, а взять нечем.

Эх, действительно. Ведь еще убегая от зомби, мечтали о рыбалке. И вот забыли! Но нечего плакаться о несбывшихся надеждах.

– Мы много чего не взяли и будем жалеть, – флегматично ответил я, – всего не предусмотришь, к тому же у нас было только несколько минут. Надо изворачиваться тем, что досталось и не мечтать понапрасну.

Саша молча кивнул.

– Сейчас поедим, – подбодрил я его, высыпая макароны и в закипевшую воду, – а потом на полный желудок будем решать, что делать. Есть идеи. Хорошие идеи, как выжить в этом аду.

Макароны были сварены и промыты, фарш – перемешан со специями и поджарен. После этого два ингридиента соединились, как влюбленная парочка, и, наконец, появилась возможность поесть после почти суток полуголодной жизни, где мы обошлись хлебом и кусочком колбасы.

Мы проглотили почти половину кастрюли, что было очевидным рекордом и откровенным перебором. Тяжело дыша и обливаясь потом, привалились к березкам. Саша посетовал, что надо было еще чайник взять, а то каждый раз бегать на берег реки попить водицы слишком утомительно.

Мне стало смешно – чай и сахарный песок взяли, а чайник нет. И миска одна. Вслух утвердительно помычал, сам хотел пить, а идти по солнцепеку с переполненным желудком было откровенно тягостно. Лучше уж полежать в тени.

– Предлагаю здесь остановиться на постоянной основе, – предложил я лениво, уделяя основное внимание перевариванию пищи.

– Думаешь? – не менее лениво спросил брат, закрыв глаза в стремлении улучшить пищеварение.

Чувствовалось, сама идея ему нравится, но он хотел ее обоснования.

– Понимаешь, – бездумно заговорил я, решив открыться Саше, – у меня начинают обостряться чувства. Не знаю, вдруг это мои глюки, но я, например, знаю, где вокруг нас зомби. В соседней деревне, ну знаешь, выше по течению на противоположном берегу, есть четыре зомби. Остальные люди умерли и превратились в обычных покойников. А в нашем селе полный беспредел – там их полсотни, не меньше, шарахаются по улицам и по домам, ищут живых. И знаешь, что интересно – за пределы своих селений зомби не выходят! Пока во всяком случае. И я не знаю, почему так происходит.

Саша открыл глаза, недоверчиво посмотрел на меня. Ему очень хотелось верить мне. Если я могу чувствовать живых мертвецов, нам станет гораздо легче. Как минимум, будет гарантирована жизнь. А если нет? Если все это самообман и я заведу нас в смертельную ловушку? Или я уже стал сумасшедшим и меня надо бояться, как зомби.

– Но я могу не только чувствовать расположение зомби, но и живых существ. Вот сейчас над нами пролетит небольшая птичка.

Замолчали в ожидании. Брат – с интересом, я с некоторым испугом – а вдруг нет? Вдруг вся моя интуиция – бредни человека, сходящего с ума? Ведь сумасшедшие не знают, что они тронулись умом. Я во все это верю, а на самом деле – это бред. Записки сумасшедшего двадцать первого века. Пессимистический вариант.

Небольшая птичка с писком пролетела над нами. Брат громко прочистил горло.

– Впечатляет, – неопределенно произнес он, то ли похвалив, то ли обругав, – а что-то еще можешь показать?

– Могу, – со вздохом сказал я, – к вечеру резко похолодает вплоть до того, что температура упадет ниже нуля. Таково мое предвидение.

– Ну… – протянул Саша, утирая пот. А я, произнося свое пророчество, каким-то шестым чувством уверился – так и будет! Проклятая жара спадет. Вместо нее наступят проклятые холода, от которых мы будем страдать, пожалуй, еще больше. Ибо шансов погибнуть от сильных морозов, как мне кажется, существенно больше, чем от сильной жары.

– Поэтому нам надо остановиться и наладить какое-то жилье, – уже твердо сказал я, – в любом случае, не в сене же нам ночевать. Надо приготовить дрова, выкопать какое-то подобие землянки.

Перспектива трудовых подвигов брата не вдохновила. Он заметно приуныл. А я, наоборот, приободрился. Хоть какая перспектива, пусть и в виде труда на солнцепеке. Благо недомогание мое больше не возвращалось, а обреченные чувства охотно подчинялись и все лучше контролировались.