Девчонки нашему приходу обрадовались, что не помешало им, покачиваясь от слабости, разгрузить с нами тачку, разгрести содержимое мешков и вдребезги раскритиковать наши вкусы. Содержимого им, разумеется, показалось мало. Особенно одежды, хотя именно женской мы набрали больше всего. А выбор был объявлен ужасным. Они запросились сходить в прежнее жилье за шмотками и прочими женскими причиндалами, без которых они жить не могут.

Осталось только покачать головой. Даже десять шагов ходьбы приводили девушек в изнеможение, а они собрались в полуторакилометровую прогулку. На нас рассчитывают в качестве тягловой силы? Лично я не лошадь, чтобы таскать их туда – обратно. Кое-как их отговорил, акцентируя внимание даже не на нежить – девчонки рассчитывали потащить меня с собой и легкомысленно ее совсем не боялись – а на зверей. Рассказал им о мифически волках (во-о-от такие клыки) и медведях (во-о-от такие когти). Девчонки помялись, подозрительно на меня глядя, Лиза показала кулачок. Но в итоге решили подождать, сделав упор на огородные заботы и приготовление обеда.

Мужики отправились на картофельный участок – стремительный рост растений требовал немедленно его окучить. Иначе мы получим в качестве урожая клубни чуть крупнее гороха.

Мне досталась работа хоть и полегче, но погрязнее – освежевать принесенную птицу. Не мудрствуя особо, содрал шкуру вместе с перьями, отрезал голову, вырезал внутренности. Тушку занес домой, остальное отдал Герасиму. Безотходное производство великая вещь! И экология не страдает и пес поест.

Девчонки добычу восприняли положительно. По большому счету все-таки надо бы уложить их в кровати – отдыхать и лечиться. Но они, пока мы ходили в магазин, по-хозяйски оккупировали кухню, растопили печь и готовились сварить рис с тушенкой. Наша добыча немного скорректировала планы. Было решено сварить птицу, на бульоне – кашу, дополнительно перемешав тушенкой.

Не стал им мешать и учить жизни (попробуй только, на полуслове прервут и сами начнут учить), вышел в большой огород. Мужики работали, используя окучник – своего рода уменьшенный плуг для работы в междурядье. Лемех у него не односторонний, как у плуга, а двухсторонний. Они вскапывали междурядье, земля отваливалась в две стороны, засыпая сразу два ряда картофеля. Серега с его немереной силой работал за лошадь, таща окучник, а Саша правил путь, держа орудия труда за рукоятки.

Я взял мотыгу и принялся поправлять за мужиками. Работы на примерно шести сотках хватило часа на два, после чего картофель можно было оставить до сбора урожая. Устали все зверски, но отдыхать было некогда – работы по хозяйству было еще много. На первом месте стояла баня и прополка овощей. Нехватка рабочих рук выходила на первый план.

Сытная рисовая каша с птицей, тушенкой и зеленью с огорода заставила все же сделать паузу. Девчонки молодцы, такое блюдо приготовили. А укроп и сельдерей с огорода сделали кашу пищей богов. Как тут не объешься! Съели все, запив пищу двумя чайниками сладкого чая.

После обеда дружно свалились на кровати. А я, наконец, нашел время для осмотра Лизы. Все девчонки быстро восстанавливались. Физически им надо было всего лишь пары – тройки суток, и аура уже почти восстановилась, показывая энергетическую насыщенность здорового организма с немагическими свойствами. В период расцвета все невзгоды проходят быстро. Все бурно возрождались, кроме Лизы, истощенной магини с яркими признаками магического истощения.

Девушка сильно злоупотребляла своим энергетическим потенциалом в силу необходимости и сама восстановиться не могла. Это мне было ясно с самого начала, но все-таки оставалась некоторая надежда на поворот к лучшему. Да и некогда было заниматься с ней, приходилось решать простые, но от этого не менее важные жизненные вопросы.

Увы, энергия сама по себе не восстанавливалась, оставаясь на очень низком уровне, от этого страдала аура, а состояние тела было болезненным, как я понимал, на грани надлома организма. А это означало, что Лиза может умереть от любой болячки и даже от физического усилия. Например, поднимет чайник с водой и получит инфаркт. Или инсульт. Как лечить не знал ни я, ни наверняка медики (если кто-то из них выжил). Одно мне было по силам – попробовать пойти на прямую передачу энергии. Честно говоря, никогда не пробовал. И информация, как это делается, была только из фэнтези. Даже не знаю, какие последствия следует ожидать – хорошие или плохие. Но ждать больше нельзя, у нас может появиться первый труп. Мне Лиза нравилась все больше. Хорошенькая, она имела еще и золотой характер. Жену бы такую. При мысли, что она умрет, слезы на глаза накатывалась. Хотя она от меня демонстративно отодвигается. Стесняется? Не нравлюсь?

После обеда девчонки ушли в свою комнату. Я немного передохнул и постучал им в дверь (единственная дверь внутри дома, поставленная братом еще лет десять назад), дождался разрешения войти. Наша женская половина лежала на кровати, расположенной рядом с русской печью. Как только они уместились вчетвером на деревянной полутораместной кровати! Лиза, кстати, лежала с краю. Грустная, настороженная. Похоже, она понимала, что умирает и ничто ее не в состоянии спасти. Люди умирали от болезней и при той, еще нормальной жизни, когда была хоть какая-то медицина. А сейчас кому лечить? И что лечить?

Приволок к кровати стул, взял Лизу за руку. Остальные девчонки, наблюдая за моим поведением в шесть глаз, сразу же принялись шепотом комментировать мои действия. Лиза мягко улыбнулась, предполагая какую-нибудь шутку. Попробовала вырвать руку. Я не отпустил. Ну вас нафиг, дорогие женщины, с вашими прибамбасами. Сегодня я старший на корабле! Попытавшись еще несколько раз, притихла, поняв, что я не отпущу, а она слишком слабая, чтобы отбиться с помощью физической силы.

Я же был сама серьезность. И пришел не просить руки и сердца, а попытаться вылечить.

– Буду передавать тебе энергию напрямую, – сообщил я девушке, – может, это позволит повысить твой энергозапас и простимулирует организм для самостоятельной выработки душевной энергии.

– Попробуй, – покорно согласилась Лиза, снова попытавшись вырвать руку. Нет, если она меня достанет, выпорю!

Надежно зафиксировав ее руку, представил, как моя жизненная сила тоненькой струйкой перетекает через руку к Лизе.

Ощущения, видимо, были не очень приятные, девушка с силой рванулась, опять едва не выдернув свою руку из моей. Но на этот раз резко и как-то испуганно. Я не отпустил руку, продолжая перекачивать энергию. Лиза побледнела, потом покраснела, отчего-то застеснялась, уже не пытаясь сопротивляться.

Достаточно на первый раз. Я проверил свои резервы. Отдал, в сущности, немного. С другой стороны, прилично. Проверил ауру Лизы. Положительные изменения были налицо. По крайней мере, энергозапас я ей поднял. И это должно способствовать выздоровлению всего организма.

– Как самочувствие? – спросил, довольно улыбаясь.

– Лучше, – не выдержав, улыбнулась в ответ Лиза, – ты кудесник. Отдай руку. – И тихо добавила, – мы ведь только друзья?

– Нам отвернуться? – нарисовалась язва Марина. Лежащая у самой печки, она видела меньше остальных и, видимо, это ее нервировало.

Мне это настроение не испортило, хотя в душе немного саднило. Пусть брыкается. Лизе стало легче. Неизвестно, начнет ли ее организм вырабатывать энергию, но энергозапас я увеличил. И, значит, укрепил. А Лиза все равно сдастся. Куда ей деваться в нашей глуши?

– Отвернись, – согласился я немного раздраженно.

Марина надулась, шаловливо высунула язык.

Я сделал тоже самое. Потом засмеялся и оставил их отдыхать.

Хорошее настроение вкупе с легким раздражением совсем отбили желание отдохнуть, поспать, как остальные. Решил пойти в огород, немного пополоть. А потом надо взяться за баню. Я в любом случае буду носить воду. Программа обширная, какой уж там перерыв.

Уже спускаясь по ступенькам крыльца, подумал, что неплохо бы взять какое-то оружие. Если на сельской улице удалось подбить птицу, то в огороде, где много пищи птицам и зверям, вероятность встречи, наверняка, гораздо выше. И потом – это против нежити есть магический периметр. Но действует ли он на обычных зверей, не известно. Очень сомнительно. Если люди проходят беспрепятственно, но и животные – дикие и домашние – должны. Герасим-то прошел и не поморщился.