В наше село Трофима завело шоссе, позволяющее двигаться под дождем и снегом без особых проблем. А уже потом Маруся, почувствовав, видимо, родственную магию, пошла прямо на нас.

Мы переглянулись. Кажется, Трофима вполне можно оставить у нас. Марина, в первую очередь, заинтересованная в увеличении мужского населения, кокетливо поинтересовалась:

– Надеюсь, тебе еще нет шестидесяти? А то я не знаю, как строить отношения с пожилыми мужчинами.

Трофим странно посмотрел на нее:

– Неужели я настолько плохо выгляжу? Мне тридцать шесть лет. Я еще мужчина в самом соку.

Народ, включая меня, ахнул. Если бы меня спросили шестьдесят или шестьдесят пять лет новому знакомцу, то я, скорее всего, остановился бы на последней цифре. Ничего себе помотало мужика! Марина требовательно посмотрела на меня. Что же, вопрос назрел.

– Думаю, – неторопливо сказал я, – можно поставить на голосование вопрос о расширении наших рядов. Включаем в состав нашей коммуны человека Трофима и корову Марусю. Кто за?

И первым поднял руку за новых членов коллектива.

Я осторожно выглянул из-за ели на остановившийся вездеход. Кажется, свои, хотя и не из нашего села. Вон как суетятся, явно нервничают, опасаются нападения. Или нет? И как машина ездит, если двигатели внутреннего сгорания, впрочем, любого сгорания, не работают, повсеместно тупо ржавея?

Прошло две недели с появления у нас Трофима. Отъевшись и придя в себя, он стал тем, кем, собственно, был – жизнерадостным весельчаком, добродушным, не лезущим в карман за острым, а в отсутствии девчонок и соленым словцом. Трофим к тому же был мастером на все руки, чего очень не хватало нашему умному и сильному, но не очень мастеровитому коллективу. В морозные дни, когда выходить было практически не возможно, вооружившись инструментом и древесиной, мы под его руководством вырезали посуду, переделывали рукояти ножей, собрали две кровати из имеющихся досок.

Устроив блиц – совещание, решили покончить с самой острой проблемой нашего общежития – водой. В страшные морозы носить ее с реки было очень сложно. Обходились снегом, растапливая его на плите. Говорят, что такая вода целебна. Может быть. Но какая же она противная! Когда кончится снег, а вода в реке станет грязной, к тому же дорога к ней станет не только опасной, но и из-за грязи малопроходимой, тогда мы прочно сядем в лужу. В общем, собственный источник воды был нужен позарез и желательно в доме.

Разобрав пол на кухне, принялись вручную бурить. Еще в прошлые доаномальные времена сначала отец, а после его смерти я с Сашей пытались установить колонку, добурившись до воды. Попыток было, наверное, пять или шесть, все понапрасну, вода категорически отказывалась показываться на белый свет. Зато теперь у нас был полный комплект инструментов – трубы, бурав, колонка. Одевшись потеплее, занесли все это домой, дали отогреться и процесс пошел. Первую трубу загнали в землю быстро. Затем работа пошла медленнее. Из-за потолка приходилось разбирать трубы, а затем, когда бурав соберет землю, снова собирать. Ушел целый день, мы вывозили землей всю кухню, но своего добились – у нас появилась вода. Собрали пол, вырезав в досках отверстие нужного диаметра для трубы. Теперь у нас появилась вкусная вода в любом количестве. Можно было вздохнуть с облегчением.

Затем принялись делить территорию дома. Достигнув гармонии в соотношении полов, мы уже откровенно разделились на четыре пары, распределив дом на четыре комнаты. Саша, Сергей и Трофим достигли, судя по лицам мужской и женской части, полного взаимоотношения. Только у нас с Лизой отношения оставались, я бы сказал, странными. Она не избегала меня, но и близко не подпускала. Но я надеялся на светлое будущее и не форсировал события.

Радовала Маруся. Немного придя в себя и отъевшись, она начала исправно доиться, обеспечивая нас молочными продуктами. Молоко, простокваша, творог стали постоянными блюдами на нашем столе. Трофим грозился приступить к приготовлению сыра, вызывая оживленные пересуды. Надо же, у нас будет СЫР!

Но все же радоваться особым успехам в жизнедеятельности не приходилось. Решали одни проблемы, появлялись другие, не менее жизненно важные, от которых нередко зависела само наше существование. Особенно всех беспокоил и раздражал вопрос о привычной пище. Отсутствие хлеба и соли было болезненным для коммунаров. Еще бы никто не отказался от чая и кофе, сахара и специй. Увы, все продовольственные запасы, испытав перегрузки отрицательной и положительной температуры, влаги, испортились, растаяли и в лучшем случае годились только Марусе. Да и даже такие продукты были не бесконечными.

Логика сложившейся ситуации указывала на необходимость связаться с другими людскими сообществами. Ведь не все же померли! Благо, теперь мы обладали некоторой информацией. Трофим, набродившись по округе, рассказал нам, что выжившие люди, а это оказалось более тысячи человек, заняли бывшую областную столицу (точнее, западную часть) и несколько деревень. Большинство из последних расположились около города, но несколько оказались разбросанными по всему району аномалии. Якобы все люди были организованы в одно сообщество, которое делилось на непосредственно город и несколько сельских общин. Их охраняли патрули магов, уничтожая нежить и огнедышащих существ, которых я уже привычно назвал лиданами.

Вся остальная информация, изложенная Трофимом во время наших трудовых посиделок, была из агентства ОБС (одна баба сказала), то есть отличалась известной приблизительностью и неопределенностью, нуждаясь в тщательной перепроверке.

Без людей было тяжело, но и в человеческом сообществе до рая оказалось далеко. Сильные били слабых, богатые – бедных. Государственные структуры настолько перемешались с криминальными, что никто уже не пытался отличить бандитов от чиновников. Имеющееся продовольствие – основу существования человечества – воровали так, что простому населению доставались крохи и только опасение бунта заставляло власть имущих несколько умерять аппетит и не красть все. Не зря Трофим, как бы ему не было тяжело, не остался в контролируемой людьми зоне, где у него несколько раз едва не отбирали корову. Положение спасала только сама Маруся, показывающая, что у нее есть магия. Магов жутко боялись и бандиты, и чиновники. А про то, что его часто били, Трофим, упомянув пару раз, больше не возвращался. Видимо, настолько это ему обрыдло.

И все же связь надо было налаживать даже с таким сообществом. Судили так, судили эдак, но я все больше склонялся к выводу, что необходимо выйти для разведки к проходившему чуть севернее межрегиональному шоссе, слегка касавшееся села. Если кто-то передвигается в нашем районе, то только по этой асфальтированной дороге. Все грунтовые дороги в условиях бурных климатических перемен и скачкообразного роста растений стали совершенно непроезжими и угадывались с большим трудом.

Компаньоны по коммунарскому житию встретили мое предложение настороженно. Как бы плохо мы не жили, но все-таки жили, а мой уход мог привести к гибели почти беззащитной коммуны. Поскольку существование остальных, практически не в состоянии защищать себя от врагов, можно было считать условным. Особенно восставала Лиза, которая, не сумев меня убедить, пригрозила найти себе другого парня. Можно подумать, меня именно она нашла. Держит на расстоянии вытянутой руки и еще чего-то пищит. Я на глазах у всей коммуны цинично осклабился и едва успел избежать пощечины.

В конечном итоге договорились, что с повышением температуры до минус пятнадцати – двадцати я на лыжах схожу к шоссе. Рейд будет краткосрочным, на два – три часа. Разумеется, выйду я не только с магией, но и с холодным оружием. А для защиты остальных я проведу еще один сеанс вливания энергии в защитный периметр. Тот был и так достаточно сильным, а если я смогу еще более его укрепить, то он станет практически непробиваемым для всех известных видов нежити.

Через два дня после этого разговора я, максимально тепло одевшись, отправился к дороге. С походом согласились все, кроме Лизы, которая была против, какие бы доводы я не приводил. Ну и бог с ней!