Диармайд выдохнул максимально возможное количество воздуха из лёгких. Боль распространилась по венам горячей волной постепенно разогревая тело пока тепло не заполнило все клеточки. Резь в области под рёбрами была невероятной. Это походило на фантомную боль, словно оттуда вырезали часть тела и сшили.

Ди больше не мог терпеть, боль, словно от ожога стала нестерпимо сильной, и он закричал со всей мочи. Стаи ворон взлетели с присыпанных снегом деревьев оглушив возмущённым карканьем. Весь мир на миг замер как поставленный на паузу фильм. Уши заложило, а сердце горело с такой силой, что казалось оно сейчас взорвётся. И вот, когда боль достигла пика, весь мир отмер, удар сердца словно снял паузу и запустил мир вокруг. Боль начала утихать, но не исчезала совсем, оставаясь чем-то похожим на последствия изнуряющей тренировки.

Мир не изменился, но он казался другим. Засвистел ветер, прозрачный красный купол исказил его, превратив в тёплое дуновение. Когда воздух обдул кожу — по телу прошла дрожь. Ощущения мира были совсем иные, более яркие, насыщенные. Ди прикоснулся к земле, чуть тёплая рассыпчата почва из хвойных игл и камней была невероятно приятна на ощупь, запахи казались сильнее и отчётливее. Его переполняла непередаваемая эйфория, помутнившая сознание, казалось, сейчас Диармайд был способен совершить всё что пожелает. Он сжал руку в кулак и поднял её над головой, представляя как теплый ветерок поднимает его тело в воздух, и он парит. Ничего само-собой не произошло, а Нико оценив лицо парня откровенно ржал, но Ди было плевать. Он никогда в жизни не испытывал такой лёгкости и свободы.

— Боль утихла? — Нико сел на землю и наблюдал за тем, как Диармайд прыгает на месте.

— Немного, — Ди успокоился, подошёл к куполу и высунул руку наружу — её обжёг мороз, от внезапной смены температуры кожа покраснела.

— А что будет если влить такое количество энергии в человека? — Диармайд положил руку на сердце, чувствуя, как быстро оно бьётся.

— От того места через которое будет проникать поток маны начнётся некроз и быстро распространиться по тканям. Смерть будет очень быстрой, но невероятно мучительной. Некоторые люди, у которых есть врождённое сопротивление — смогут прожить подольше, постепенно сгнивая заживо, но такая участь ещё хуже.

— Нико! Пойдём! Пойдём-пойдём! — Диармайд схватил Нико за руку и попытался поднять его с земли. — Нужно быстрее идти, сейчас мы в момент доберёмся до места стоянки. Пока я такой, нужно идти быстрее я за секунду окажусь там. — Диармайд начал глубоко и жадно дышать, с каждым вздохом в лёгкие попадало тепло, оно медленно перетекало в солнечный узел под рёбрами, а уже оттуда распространяясь по всему телу.

— Никуда мы сейчас не пойдём. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя. Помутнение рассудка скоро пройдёт, сейчас ты упадёшь в обморок и когда проснёшься будешь в норме.

Диармайд упал на землю, он дышал всё чаще и чаще, Нико положил руки ему на плечи и опять передал часть своей маны. Пришло облегчение, разгорающаяся боль пошла на убыль, сознание постепенно покинул Ди. Нико расстелил спальник и уложил поверх него парня, время от времени он вливал в его тело свою силу ускоряя процесс мутации и стабилизируя его.

Проснулся Диармайд только через сутки, болело всё. Боль не была такой значительной как при первом переливании силы, но она была постоянной, ноющей. Чувства как были очень острыми и яркими, так и остались. Только рассудок пришёл в норму и сейчас отчётливо помня каждый миг вчерашнего дня — Ди чувствовал себя дураком.

Нико заметил, что парень проснулся. Он отрезал кусок колбасы и бросил его парню. Вкус был невероятно насыщенным и приятным, Ди не говоря ни слова с жадность вгрызся в неё.

Было утро, сильный ветер поднимал в воздух рассыпчатый белый снег, вдалеке с гор стекала незамерзшая река с поблёскивающими на солнце кусками льда на поверхности. День был очень погожим, но холодным, зимнее небо радовало приятным голубым цветом.

— Как ты себя чувствуешь. — когда Ди впихнул в себя последний кусок спросил Нико.

— Очень много энергии, легкость в каждом движении, все чувства обострены, а тело просто невероятно болит. Долго мне это терпеть?

— Несколько дней, всё зависит от силы твоего тела, чем дольше оно будет меняться, тем сильнее и быстрее будет твой рост. — Нико начал собирать вещи. — Боль — это не самое худшее. Когда она утихнет, начнётся зуд, вот он будет по настоящему ужасающим.

— Как зуд может быть хуже этой боли? Мне хочется выть и кричать!

Нико ухмыльнулся, погрузившись в воспоминания. — Ты поймешь, от зуда тебе не будет хотеться кричать, ты будешь выть не в силах себя сдержать. Это цена, которую придётся заплатить за силу.

— Теперь я адепт? — Диармайд собрал вещи и оделся, непривычная лёгкость и сила сделали этот процесс весьма трудным. Ди поломал застёжку ремня на рюкзаке просто сдавив её чуть сильнее, контролировать новообретённую силу было проблемно. Раньше он делал всё не задумываясь, а сейчас приходилось следить и контролировать силу каждого движения.

— Нет, ты мутируешь в адепта. Сила со временем будет увеличиваться, мутация прекратиться, когда пройдёт зуд. После этого, такие болезненные ощущения будут только во время перехода на новый ранг.

— Почему нельзя было сделать всё в поместье? — Диармайд прикрыл глаза, солнце казалось слишком ярким, хоть смотреть на него было не больно свет только слепил.

— Физические нагрузки сделают переход более плавным и мягким, они помогут тебя отвлечься от чувства дискомфорта и боли. Жаль, что с зудом это не поможет. Ты будешь не способен что-либо сделать, ты вообще будешь в полубезумном состоянии. Не редки случаи, когда маги без присмотра наносили себе серьёзные увечья или совершали суицид не в силах вынести чесотку. Она длиться примерно столько-же времени что и период активной мутации. Это когда твои клетки быстро меняются, превращаясь в более сильные и крепкие, способные проводить ману, от этого ты и чувствуешь эту обжигающую боль.

Теперь идти было легче, Ди без труда следовал за Нико. Слой снега доходил до пояса, но он почти не замедлял их ход. Нико, как таран, шёл впереди прокладывая путь, Диармайд следовал за ним по уже проторенной дорожке. Было холодно, но после начала мутации чувство холода даже стало приятным и желанным, оно помогало отвлечься.

Через шесть дней неспешного хода они добрались до места стоянки — это была просторная поляна в долине, окружённая со всех сторон горами. Вокруг рос старый хвойный лес, в нескольких сотнях метров от стоянки озерцо, скованное льдом. Когда они пришли во всю свирепствовала вьюга.

Худшее началось через два дня. Поначалу боль, ставшая постоянным спутником Диармайда, стала постепенно утихать сходя на нет, но на смену ей пришёл зуд. Он был очень похож на чувства, которые испытываешь, когда рана заживает. Поначалу это принесло облегчение, боль, мучавшая парня чуть больше недели — ушла. Но облегчение продлилось не долго. Легкий зуд сменился сильным желанием почесаться, и потом это чувство только усиливалось. Чесалось всё зубы, ногти и даже волосы. Диармайд до крови раздирал кожу в безумном желании облегчения, но легче не становилось. Он кричал, рыдал, звал на помощь, умолял Нико убить его, но маг только наблюдал и сдерживал порывы Диармайда. Он не давал парню прикасаться к глазам, но никак не препятствовал, когда тот ногтями раздирал собственную кожу.

Этот ад продлился одиннадцать дней. Он не спал всё это время, очнулся от этого безумия Ди тогда, когда, однажды утром проснувшись в спальнике обнаружил что чувствует себя хорошо. Осталась только боль от разодранной кожи, но по сравнению с тем, что он перенёс — это было ничто.

Над головой был натянут тент, рядом на поляне было несколько палаток под навесами из плотной, водонепроницаемой ткани.

— Наконец ты очнулся. — Нико лежал на натянутом между двух кольев гамаке и читал книгу. — Судя по тому, что я вижу — ты примерно на пике первого ранга. Поздравляю Ди, ты теперь адепт. — услышанное выбило из Диармайда дух, он адепт? Неужели наконец исполнилась мечта так долго ускользающая от него? — Как ты себя чувствуешь?