Остальные члены гильдии также получили новые умения и возможность призывать их без произношения названия. Но ничего не было известно о новых способностях Мише. Молчанов заперся в своей комнате и избегал всяческого контакта с нами.

В голове весь день царил хаос. Я пытался разложить мысли по полочкам, но это дело давалось мне с большим трудом.

Меня одолевало много домыслов касательно снов. Сюжет про эльфийского лорда оказался отнюдь не простым плодом моего подсознания. Днем я попросил у капитана Ланселя карту, на которой сверил названия эльфийских городов с теми, что фигурировали в моем сне. Они оказались истинными. Однако это доказательство можно было парировать тем, что эльфийские города могли отложиться в моей голове, когда я впервые увидел карту Альмира в доме у Диона. Что окончательно доказало мое допущение о независимости увиденных мною снов, так это некоторые подтвержденные Ланселем известия об эльфах, которые я просто не мог знать. Например, о существовании сказки под названием «Синман Мореход», или о великой кузнице Оркада, о деревьях сильтэл и Бурептице. Правда, кроме того, что я убедился в правоте своих суждений касательно снов, продвинуться к разгадке о их природе мне не удалось. Сюжет о Мэнэнлаэйе — как и сам Мэнэнлаэй — не был знаком ни Ланселю, ни некоторым другим личностям, у которых я имел возможность поинтересоваться. Кроме того, помимо меня никто больше не видел такого характера сны. Можно было предположить, что они были связаны с моим глазом и силой, что таилась внутри меня, однако дальше этого допущения я не зашел, ибо и сама эта сила вызывала уйму вопросом, ответов на которые у меня не было.

Еще одной болезненной вехой, о которой, вопреки всем мои усилиям, я не мог не думать, было предательство Регер. Я все никак не мог понять, чем руководствовалась эта сумасшедшая баба. Все те речи, что эта тварь изрекла, не давали мне ни малейшего представления о том, что творилось в ее голове. Я искренне возненавидел эту больную за то, что она сделала. Однако больше, чем Регер, я ненавидел именно себя. За наивность и глупость, которые позволили Агате и ее подельникам так обойтись с нашей гильдией. Теперь я понимал, насколько слеп был в своей любви. Мне стоило заподозрить ее еще в Регране, по ее прибытию или хотя бы после нападения химер, когда она якобы осталась одна.

Черт тебя подери, Поднебесный! Как можно быть таким идиотом?!

Произошедшее слишком тяготило меня и мне не удавалось прийти к какому-либо заключению. Я желал отмщения и в то же время понимал, что на мне лежала не меньшая ответственность за случившееся.

Вечером, после неудачной попытки заснуть, я вышел подышать свежим воздухом на переход между башнями. Там я вновь встретился со Спартак.

— Что? Не спится серому кардиналу?

— Типа того. Тоже самое?

— Ага.

Я подошел ближе к Кире. Мы оба смотрели на север, на черный поток силы, что был отчетливо виден даже ночью.

— Что это за хрень? Что там вообще происходит? — заговорил Спартак.

— Без понятия.

— Ну это само собой. Кажется, ты говорил, что там находится страна гномов… Как ее там…

— Ниир.

— Ага. И что с ней стало?

— Без понятия.

— Ну это само собой… Стоп. Кажется, мы повторяемся.

— Определенном повторяемся.

Мы замолчали. Я опустил свой взгляд на город. Отсюда открывался отличный вид. Сегодня я дал прозвище Гранбургу — черный город башен. Черный — потому, что большинство его зданий были возведены из черного кирпича, материал для которого добывался на восточном карьере. Городом башен — ибо здесь их было неисчислимое количество. Высокие и еще выше — черные пики устремлялись ввысь, подобно деревьям хвойного леса.

На узких улицах царила зловещая тишина, лишь изредка можно было услышать лязганье лат патрульных, ходящих во дворе замка. Днем в Гранбурге тоже было тихо, а людей на улицах для поселения такого размера слишком мало. Жители были напуганы, а потому покидали свои дома только по крайней необходимости. Ко всему прочему, их бросил бургомистр, который якобы отправился в Великград за помощью.

— Почему ради людей?

— Что?

— Сегодня утром ты сказал «ради товарищей, ради людей».

— Ну а ради кого еще?

— Ладно я со своими идеями взаимопомощи. Обычная выскочка, которая хочет казаться героем. А у тебя какие мотивы? Не проще ли было сбежать? Хотя, наверное, я знаю, что ты скажешь.

— Зачем тогда спрашиваешь?

— Хочу понять, насколько предсказуем серый кардинал.

— Наверное, все случилось тогда, когда произошло разногласие между тобой и Ямадо. Ну как разногласие… Вы едва не прибили друг друга. Ты ведь не знал, что у тебя есть эта сила? По сути, Ямадо тогда убил тебя. Тебе просто повезло. В тот момент я не сомневался, что это был твой конец. И я понял, что эта игра сумасшедшая. Думаю, тогда каждый это понял. Просто всем было так страшно, что они закопали эту мысль глубоко в голове, стараясь концентрироваться на чем-то другом, словно ничего и не случилось вовсе. Во всяком случае, так сделал я. Ну а бой с химерой расставил все точки над і. Я понял, что этот мир не то, что просто не отпустит нас, он заставит пройти нас через боль и страдания. Ну а в таком случае, если мы остаемся здесь, если дальше нам предстоит сражаться с этим чертовым Темным королем, то что еще остается? Сомневаюсь, что мне удалось бы сбежать. Ну а ради людей… считай, что я проникся твоим духом. Кажется, человечеству и правда потребуется наша помощь.

— Не уверен, что мы сможем оказать человечеству этого мира существенную пользу.

— Посмотрим. Ну так что, насколько я предсказуем?

— Откровенного говоря, я ожидал, что ты начнешь распространяться о мужском долге.

— Ну, от части так и есть, ведь настоящий мужчина…

— Прекрати. Дальше я и сам знаю.

— Как скажешь.

— К слову, хотел спросить, куда делся меч Диона?

— Мы передали его Ланселю. Он сказал, что вернет его роду Мивари.

— Мивари?

— Да, кажется, Дион был выходцем этой семьи.

— Хорошо, что удастся вернуть оружие родне Диона. И еще. О моей силе мы успели поговорить. Что насчет твоей? Что это было за синее свечение?

— Облик бога грома. Так называется эта способность. Она появилась у меня после того, как химера в Регране поразила меня свои лучом. То есть, она появилась не потому, что в меня попали электрическим лучом, а скорее из-за того, что я был в критическом состоянии. Такой вывод я сделал, основываясь на опыте пробуждения твоей силы.

— Звучит вполне себе вероятно. Так значит, тогда ты ходил тренировать ее?

— Да. Она требует слишком много энергии и времени для активации, но хотя бы без названия. Правда, теперь так со всем.

— Сколько сейчас тебе нужно времени для ее активации?

— Чуть более минуты.

— И как долго ты можешь продержаться в такой форме?

— Двадцать минут.

— Даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Лучше, чем ничего. Хотя в Визе этого не хватило.

— Хватило. Если бы не сучка Регер, мы бы смогли убежать. Полагаю, и Марс остался бы жив.

— Ну… Наверняка это неизвестно.

— Я в этом уверен.

— Пускай будет так. Если уж упомянули других игроков, то что будем делать с теми четырьмя?

— Я говорил с их лидером, Львом. Они тоже пострадали от этих зеленых ублюдков. Он согласился помочь нам. Что касается остального, пока не знаю. Я точно не планирую предлагать им присоединяться. Откровенно говоря, мне хочется избавиться от них при первой же возможности.

— Избавиться?

— Да.

— Каким образом? Убить?

— Может и так.

— А как же помощь другим людям? Получается, весьма избирательный ты герой.

— Другим людям, но не тестерам. Уверен, эти ублюдки и сами думают над тем, как покончить с нами.

— Я понимаю, почему ты так думаешь, но мне кажется ты перегибаешь палку. Не ты ли говорил, что мы не должны пользоваться такими методами?

— Все изменилось, Спартак.

— Однако я все равно считаю, что это крайности.