Молчанов был в определенном смысле уникален. Миша по названию стихии призывал соответствующую ей сферу, которую мог преображать по своему желанию. Таким образом, Сфера воды могла превратиться как в небольшой сгусток воды, которым мы наполняли бурдюк, так и в разрушительный поток, способный крушить камни. Также, стоит отметить важность посоха, который увеличивал силу призванных сфер. Перезарядка, как таковая, была упразднена, но каждый призыв сферы требовал много сил, что ограничивало их количество до десяти раз — и это без преображения в способность. Последующие попытки воспользоваться способностью менее чем через пять минут приводили к болям в разных частях тела, в зависимости от стихии призываемой сферы.

Не менее интересными были скиллы Итачи. Первый из них — Мир ужаса, перемещал Рому и людей вокруг него, в определяемом радиусе до двадцати метров, в карманный мир, где силы темного рыцаря увеличивались, а силы противника — то есть тех, кого сам темный рыцарь определил как врагов, ослабевали в полтора раза. Пространственно-временные изменения — исключая состояние всех попавших туда — в карманном мире Итачи никак не коррелировались с Альмиром, что означало возврат к исходным позициям и времени по окончанию действия абилки. Длилась способность всего минуту, затрачивая при этом колоссальное количество энергии, а перезаряжалась неопределенно долго. Вторая способность — Клинок тьмы, включая время работы и перезарядку, работала по аналогии с Клинком света Канеки, но с тем отличием, что не увеличивала наносимый урон, а ослабевала при непосредственном контакте защиту противника, делая его оружие и броню менее устойчивыми к атакам. Последняя способность — Темная броня, накладывал баф, позволяющий Роме отражать во врага им же наносимый урон в эквиваленте, примерно, одной десятой от изначального значения. Длилась способность три минуты, а перезаряжалась десять.

Марс, что было не удивительно, оказался своего рода танком. Его способность — Живая сталь, сроком на тридцать секунд позволяла блокировать практически весь наносимый урон. Перезарядка абилки составляла десять минут. Еще одна способность Марса, по аналогии со снарядами Рудольфа, названия не требовала и была активной всегда. Выражалась она в том, что оружие здоровилы с каждым последующим ударом, даже если он был заблокирован, накапливало долю — о значении которой в наших условиях судить было трудно — мощи от проведенной атаки и суммировало к последующей, делая каждый новый удар Марса более сокрушительным. Последняя способность громилы — Проклятье стали, накладывала на всех атакующих здоровяка врагов дебаф в виде уменьшения до полутора раз наносимого ими физического или магического — зависимо от атаки — урона сроком на одну минуту. Активной способность была пять минут, а перезаряжалась — двадцать.

Большинство данных, исключая те, что были взяты из весьма скромных описаний в интерфейсе, добывались опытным путем, а потому следовало принять во внимание возможные погрешности, которые я планировал свести к минимуму в дальнейших тренировках.

Таким образом, я сформировал примерную картину нашего боевого построения, которое мы сможем использовать в возможных сражениях, как с игроками, так и с чудовищами Альмира.

Путь в Регран был спокойным и веселым. Мы с ребятами многое вспоминали, шутили и дразнили друг друга.

Конечно, рациональное существо не должно отдаваться чувствам, даже тем, которые кажутся людям приятными и положительными, но я, очевидно, не был таким существом.

В памяти восстал один из вечеров, когда мы зависали в войсчате. Воспоминание было настолько детальным, что, казалось, это случилось только вчера.

Почти весь состав Do this сидел в голосовом чате, где разгоралась дискуссия между мной и Настей относительно художественной литературы и искусства в целом. Кот придерживалась мнения Уайльда о важности искусства как такового, я же критиковал мнение касательно эмансипации творчества от смысловой нагрузки. Тогда все было по-другому. И после бесплодного — как обычно — спора, мы с Настей начали подшучивать над Спартаком за его пацанскую философию.

Сразу, наверное, и не скажешь, но Спартак ну уж больно много распространялся о важности труда и закалки духа. Его шутки были столь же хороши, сколько дотошно было его отношение к мотивации и спорту. Кира много занимался спортом — и часто советовал это делать другим. Каждую чужую проблему он высмеивал и называл «непроблемой», постоянно идеализировал образ мужчины, как стереотипного невозмутимого добытчика. Ему нужно было только дать повод. Благо, пока такого не происходило.

Вспоминались и тупые, но забавные рейды других бесед, cпам со смайлом направленного вниз пальца, к которому дописывалась оскорбительная надпись так, что вся эта конструкция указывала на ник пользователя, отправившего новое сообщение, добавление всевозможных развлекательных ботов, анимесрачи, где участники срача — чаще всего мы с Кирой — называли любимые тайтлы друг друга полным дерьмом.

Со стороны, полагаю, все это выглядело откровенной тупостью. Странно было и подумать, что подобное может сплотить людей. Откровенно говоря, я не мог утверждать относительно каждого о привязанности к беседе и, тем не менее, мне казалось, что все те цифровые театральные срачи и споры, что бесконечно велись в Do this, теперь могли послужить хорошим основанием для построения более прочных отношений. Мы все знакомы — и это большой плюс. Нам есть что вспомнить, есть что обсудить, над чем посмеяться. Диалог не требовал налаживания: благодаря нашему общему опыту он развивался сам собой — пускай, местами, и несколько грубо.

К Реграну мы добрались без происшествий. К этому времени небо было пурпурно-синим над нами и горячо оранжевым на западе.

Люди закономерно оглядывались, удивляясь колориту наших одеяний, фигур и расовых особенностей.

На одной из улиц близь площади нас встретил Гим. Рядом стоящий с ним юноша получил монету и скрылся.

Мужчина подошел ко мне и почтительно поздоровался. Стоило полагать, Дион рассказал ему что-то — иначе объяснить поведение Гима я не мог.

Как только мужчина лучше присмотрелся к моим доспехам, он сильно удивился и опешил.

Я непроизвольно улыбнулся.

— Рад Вас видеть. Не обращайте на это внимание. С наемниками и не такое случается.

— И я Вас рад видеть, господин Иван, — Гим прокашлялся и осмотрел стоящих позади меня ребят. — Стоит полагать, вы ищите место для ночлега. Позвольте мне помочь.

— Я был бы крайне признателен Вам, но вынужден предупредить, что…

— Я все понимаю, — перебил меня Гим. — Не беспокойтесь об этом. Пройдемся со мной.

О том, что конкретно это значило я едва мог догадаться, но вот в том, что этот добродушный человек хотел нам помочь, я не сомневался. Предупредить же я хотел касательно того, что денег у нас за оплату жилища не было.

Вероятнее всего, Дион приложил руку к этому приему. Он был слишком проницательным, чтобы поверить в басню о наемнике. Полагаю, он заподозрил меня еще при встрече, когда я упомянул монстров, на которых якобы охотился в окрестностях, ведь чудовищ здесь, скорее всего, не было. В то же время рыцарь не давил на меня и позволил сохранить мой секрет. Вероятно, это произошло не только потому, что я помог Шайе и старику Мо, но и потому, что Дион был крайне добрым и лояльным человеком.

Регран, как мне показалось, был не самым маленьким поселением. Порой здесь встречались люди в купеческих нарядах.

Мне приходилось несколько раз встречать чужестранцев на улицах. Во всяком случае, их более опрятные и нарядные одежды достаточно сильно выделялись на фоне крестьянской робы, чтобы причислять их к стану простых людей. Регран находился у западной границы, ближе всего к Дольфу, что могло отсылать к тому, что сюда завозились эльфийские продукты. Конечно, смешно будет назвать данную деревушку торговым центром Империи — здесь и правда было слишком спокойно и приятно для подобного статуса — но разнообразие лавок и небольшой рынок на центральной площади говорили о том, что торговая жилка здесь-таки присутствовала и отыгрывала не последнюю роль. Ну а еще Шайу и Мо, исходя из их слов, я встретил, когда те возвращались домой, прикупив эльфийского хлеба и сыра дорийских коз в Дольфе, — что только подтверждало мои суждения.