Но что ждет нас впереди?

Страхи, страдания и сожаления, но, даже так, если во тьме мерцает хотя бы одна звезда — будь то надежда, или наш герой — мы способны продолжать свою борьбу.

Кто же такой герой?

Герой — этот тот, кто знает боль. Герой рождается во тьме. Герой — это тот, кто ненавидит себя, тот, кто неумолимо жаждет одолеть свою слабость. Герой не ищет выгоды и заботится о других так же, как и о самом себе. И тьма отступит лишь тогда, когда каждый из нас станет героем.

Я хотел помочь йонам и людям. Даже если деревню полуэльфов больше не спасти, кто-то должен был выступить на разведку и предупредить Империю об опасности. Мне вдруг показалось, что я попал в этот мир совсем не просто так и что сила, заверенная мне, должна сыграть свою роль.

Мои думы разбежались от огней, которые я скоро обнаружил вдалеке. Ночь была светлой и чем ближе я подбирался, тем отчетливее виднелся архитектурный массив, от которого исходил свет.

Я подбежал к углублению, в центре которого, на холме, стоял полуразваленный замок в романском стиле. Снизу можно было увидеть несколько толстых гранитных обрубков, которые, судя по всему, когда-то были опорами для балочного моста, служившего переправой через иссохший ныне ров. Стены замка, как и фланкирующие башни, почти расщепились во времени. По кирпичу полз плющ, а в коридорах проросли кусты и трава.

Я пробирался внутрь, к месту, из которого исходил свет.

Меня тревожило легкое волнение: какие они — мои согильдийцы? Сможем ли мы поладить друг с другом? Достигнем ли общего языка?

Я не любил конфликтных личностей. Не любил гордых и язвительных, строгих и мелочных, хитрых и агрессивных. Очень часто именно такие люди вызывали у меня раздражение, из-за чего я гневался и срывался.

Сняв шлем, я взял секунду, чтобы набраться смелости и ступил внутрь донжона, где вокруг костра сидела группа из девяти человек. Они в унисон поглядели на меня.

— Ну хотя бы ты — Поднебесный? — хрипловатым голосом спросил парень, сидящий напротив. Выглядел он несколько расстроенным — так, словно его ожидания не оправдались.

Его обращение очень удивило меня.

— Но как?

Как мог он знать мой ник в «Чатоске»?

Мои глаза широко раскрылись, и я невольно сделал шаг назад.

Парень, обратившийся ко мне, заметил мое удивление и быстро вскочил на ноги. Теперь он выглядел очень довольным, с ехидной улыбкой на устах.

— А я вам говорил! Говорил! — повертел он головой в сторону остальных ребят. — Этот дурак просто не мог не оказаться здесь!

Я улыбнулся от волнения и выглядел, вероятно, очень глупо.

— Вы только посмотрите на его лицо!

Ребята засмеялись.

Парень, говоривший ко мне, подошел поближе. Он был высоким и достаточно крепким. Лицо его выглядело молодо, но мужало, со слегка выпирающими скулами и широким подбородком, большим кривым носом и толстыми губами, черными глазами и такого же цвета пышными бровями. Волосы у него были короткими, как низкорослый газон, и имели переливающийся темно-серый оттенок — такой, словно кто-то украсил их блестками. Облачен он был в доспехи, состоящие из обтянутой черным бархатом бригантины, под которой сидел серый акетон, кольчужных шосс, который слегка выглядывал из-под юбки стеганки, оплечья, а также латных сабатонов с наголенниками и наколенниками.

Он осмотрел меня с ног до головы, после чего насмешливо утвердил:

— Больно круто ты выглядишь, Поднебесный. Тебе бы платье.

— Одолжишь? — парировал я.

— Ну точно Поднебесный! Этого стрелочника просто невозможно не узнать! Ну что же, — парень протянул мне руку, — добро пожаловать в Do this.

Do this — это название сразу же все и прояснило. Так я именовал свою беседу в «Чатоске».

Это случилось примерно за год до того, как я поступил в лицей и принял решение измениться. Тогда функция создания бесед только появилась в «Чатосе», и я лишь опробовал ее, не намереваясь серьезно заниматься этим делом. Однако, как выяснилось, свести всех интересующих меня людей в одном месте оказалось весьма удачной идеей. С названием, к слову, я совсем не заморачивался. Если оно и должно было что-то значить, то ровно то, что эти слова в себе и несли — «Сделай это». Что и зачем — не понятно, но — сделай. Отчасти это отражало обстановку в самой беседе: общение там было хаотичным, ненормированным и не следовало какой-то одной теме — каждый писал то, что считал нужным и, если ему везло, то завязывался диалог.

В моей беседе было около тридцати человек. Сейчас я видел девятерых и, судя по тому, как они отреагировали на меня, все они являлись членами Do this. Однако, почему они здесь? Это было чертовски странно, но совсем неплохо. Чертовски неплохо.

Я довольный протянул руку в ответ.

— Таким придурком, — сказал я, — может быть только Спартак.

Мир социальных сетей заменил мне традиционное общение. Более того, познав прелесть общения в сети, я начал открещиваться от реальной жизни. На то было две причины: во-первых, найти собеседника в родном городе было очень трудно, или даже невозможно, во-вторых, расстояние не позволяло мне нанести существенный вред тем, кто вызывал у меня раздражение. И что забавно: агрессивное, порой жестокое общение было нормой в интернете, так что я, можно сказать, таки нашел свой ареал обитания. Конечно, по мере необходимости, я все еще контактировал с реальным миром, но необходимость эта была сведена к минимуму, что, в свою очередь, и позволило мне сдерживать свою агрессию и напор. Правда, если вспомнить последние события, этого все еще было недостаточно.

Кира — ник Спартака — появился в беседе не с ее возникновением, а спустя несколько месяцев благополучного существования Do this. Попал он к нам по приглашению одного из участников. Этому резвому остряку удалось достаточно быстро завоевать мое внимание.

У Спартака было несколько отличительных черт характера. Прежде всего, его можно — и даже нужно — отнести к так называемым сильным личностям, которые верят в труд, старание и превозмогание. Порой эта его сторона была настолько выразительной, что когда Кира начинал задвигать речи о каленье духа, меня и некоторых членов беседы начинало подташнивать. Однако в целом это было терпимо и чаще всего Кира просто рассказывал о том, как важно заниматься спортом и как это воспитывает характер. Еще одной особенностью Киры был острый язык — и, в данном случае, это не значило, что Спартак был агрессивен. Его колкие высказывание являлись проявлением некой резвости, нежели попыткой ранить собеседника. Это мне в нем очень нравилось и часто именно мы двое становились зачинщиками самых продолжительных — хотя и редко истинно ожесточенных — споров. Ко всему прочему, Спартак был предан беседе. Иногда — не сказать, что часто, но я все же забрасывал Do this, в то время как Кира поддерживал активность и не позволял участникам потерять интерес и разойтись. Также Спартак немного помогал мне с пускай и скромной, но все же личной жизнью, давая советы относительно того, как справиться с моей внутренней агрессией и советовал заниматься спортом.

Как ни странно, к моему прибытию все уже успели познакомиться, а вернее, опознать друг друга. Так что последним в курс дела входил я.

Следующей, кого мне представили, была девушка с ником Анастасия Кот.

Внешность Насти напоминала японского лисьего духа кицунэ. Она была невысокой и довольно худощавой. Из-за ее спины, в двое шире самой девушки, вилял пушистый рыжий хвост с белоснежным кончиком. Лицом Кот вышла очень миленькой, с плавными чертами лица, маленькими розово-бледными губками и небольшим острым носом, пухленькими щеками, большими голубыми глазами, вихрастыми светло-коричневыми бровями. Волосы у нее были рыжими, длиною по плечи. Из-под них наружу прорости два лисьих уха с белым пушком внутри. Одета девушка была в белый нагадзюбан со свободными широкими рукавами и хакамо нежно-красного цвета, на поясе которой крепился танто в черных, украшенных гравированным золотым драконом, ножнах.