— Жарковато здесь, — юноша помахал воротом рубахи.

— Это да. Ты же заметил, что в Оркадаме совсем не холодно, хотя он находится достаточно глубоко под землей.

— Да. Я думал это благодаря Миндалитовому солнцу.

— Что? Серьезно? Хотя чему я удивляюсь. Лорды нынче не такие сообразительные, как во времена моей молодости…

Мэнэнлаэй поджал губы.

— Выглядит, конечно, это чудо внушительно. Словно Солнце, распластанное по потолку пещеры, но само по себе это нагромождением кристаллов не светит, как и не греет ничего.

— Теперь я понимаю. Значит источник тепла находится внизу.

— Ага.

— И что это?

— Увидишь.

Несколько минут эльфы молча спускались. Взгляд Мэнэнлаэй был прикован к хромающей ноге мастера.

— Учитель…

— А?

— У меня есть вопрос.

— Давай.

— Не знаю… Я еще вчера спросить хотел, но, наверное, немного неприлично о таком…

— Не тяни.

— Ваша нога… Что с ней случилось?

— Обыкновенное ранение. Ничего особенного. Заживет до момента, когда мы покончим с твоими тренировками.

— Обыкновенное ранение… Звучит печально.

— Нечего мальчику забивать голову тем, что ей неподвластно переварить.

— Рано или поздно я ведь столкнусь с этим. Лучше быть подготовленным.

— Подготовленным? К такому невозможно подготовиться.

— Война — это так страшно?

— Страшно? Нет. Разве что только по началу — как и много чего другого.

— Тогда как? Как Вы опишите войну?

— Я? Хм… Как средство развлечения?

— Как средство развлечения? — брови Мэнэнлаэйя высоко подскочили. На секунду молодой лорд даже разозлился, но тут же обуздал свой гнев.

— Да, что-то типа того.

Парень задумался, пытаясь разгадать суть столь странного ответа, но, так и не найдя объяснения, решил попробовать получить его у мастера.

— Разве можно называть такое — развлечением? Отец никогда не возвращался из своих походов веселым, даже если они были успешными. Моя семья… Она погибла из-за войны. Разве это все развлечения?

— Ну я — это я. Ты — это ты. А что, по-твоему, война для солдата в первых рядах, что погиб от стрелы, даже не добежав до вражеского строя? Это тоже не назовешь развлечением, да. А для матери, что провожает единственного сына на убой? И здесь бы ты оказался прав. Но есть и те, для кого это специфика работы. Бывалые вояки, знатные полководцы — для них война — просто обязанность, одна из таковых, если точнее. Наши враги, варвары с востока, используют тюремных крыс на передовой — для них, вероятно, это билет на свободу. Есть еще просто убийцы, для которых война — возможность достичь своих извращенных желаний. Для кого-то ужас и трагедия, для кого-то возможность прославиться или обрести необходимое — и здесь можно привести много разного. Вот такая вот многогранная эта штука — война.

— Это ужасно…

— Ужасно или не ужасно — это совершенно неважно. От того, как мы будем смотреть на войну — ничего не изменится. Ты ведь и сам задумался о ней, как о средстве мести? Разве я не прав?

— Не знаю… Возможно.

— Ох, не скромничайте, милорд. Я много кого обучал мастерству владением меча. Взгляд на оружие о многом говорит. Ты, малец, никогда не смотрел на клинок со страстью, но прилагал немалые усилия, чтобы овладеть им. Зачем? Сомневаюсь, что в твоем юном сердце найдется место для чувства долга. Оно и у крепких мужей, да затхлых стариков не всегда находится. Разве ты не хотел бы собственноручно порезать глотку Нэнтинаэю?

— Вы видели его?!

Пэстилаэй засмеялся.

— То-то и оно. Видел бы ты себя сейчас… Да, я встречал его на поле боя. И не раз.

— Он все еще жив?

— Пока я не отбыл, был жив. Как сейчас — не знаю. Хотя… Думаю, что жив.

— Почему?

— Больно хорошо уж дела у него шли там.

— Все так плохо?

— Не знаю, плохо ли, но точно хуже, чем когда-либо до этого на моей памяти.

— Тогда, наверное, плохо.

— Пускай будет так.

— Вы знали его?

— Лично? Пересекались.

— Почему он поступил так?

— Вот у него и спросишь. Откуда же мне знать.

— Не знаю… Может Вам это понятнее. Вы же больше моего знаете.

— Меня все эти причины и мотивы мало волнуют. Я просто солдат, фехтовальщик, который ищет испытаний своей силы. Об этом тебе лучше с малышом Синманом поговорить.

— Лорд Синман говорил мне, чтобы я не спешил с выводы.

— Отличный совет. Хотя и банальный.

— Разве может быть мотив, оправдывающий такие поступки?

— Какой ты заносчивый… — Пэстилаэй вздохнул. — Не знаю я.

— Извините…

— Извинения приняты.

— Учитель…

— А?

— Почему Вы помогаете мне?

— Хочу так.

— Но есть же у вашего желания какие-то причины.

— Все тебе знать нужно. Попросили меня.

— Не скажите кто? Это секрет?

— Ну… Он, по крайней мере, не говорил мне утаить этого. Его величество попросил меня приглядеть за тобой, пока я буду в Оркадаме.

Мэнэнлаэй непроизвольно улыбнулся. Это известие порадовало его. Король не забыл о нем — и это важно.

— Я доставляю Вам много хлопот?

— Слушай, — Пэстилаэй резко повернулся к юноше и взглянул ему в глаза. — Хватит задаваться такими вопросами. Ты — ребенок. Будь ребенком. Не пытайся корчить из себя взрослого, который философствует и ищет себе причины взвалить на себя какое-то бремя. Будь сам бременем и положись на взрослых, пока не подрастешь. Хорошо? — старик протянул руку.

— Угу, — кивнул Мэнэнлаэй и протянул руку ответ, но Пэстилаэй откинул свою с ехидным смешком, развернулся и продолжил спускаться.

Парень скривился, но тут же улыбнулся, почувствовав, что может воспользоваться ответом старика:

— Если я бремя, значит моя роль обременять. В таком случае, я продолжу досаждать Вас вопросами.

— Только помни, что иногда дети получают по заднице за нежелательные выходки.

Мэнэнлаэй засмеялся.

— Какого хама воспитали… Ужас просто. Не уважает бедного старика.

— Вы забавный, учитель.

— Сочту это за комплимент. Но не жди поблажек.

— Они мне и не нужны.

— Вот и замечательно. Ладно… Мы на месте.

Мэнэнлаэй и мастер вышли к нижнему уровню Оркадама. Это была гигантская кузница, для печей которой использовалась кровь планеты — магма.

Прямо перед входом, у которого стояли эльфы, на расстоянии нескольких сотен метров расположился огромный магмопад. Через него был брошен крытый черный мост, в нижней части которого располагались насосы для подачи жидкого расплава по каналам из чернолита — одного из немногих металлов, способных справиться с такими температурами.

Глаза раздражал раскаленный красный свет, отражающийся от блестящих чернолитных стен кузницы, ото всюду доносился грохот и стук молотов. Во рту у Мэнэнлаэй пересохло, по его лбу и щекам скользили капельки пота.

— И зачем мы здесь?

— Это отличное место для медитаций. Ну… Есть кое-что еще, но это потом.

Эльфы прошли по верхнему этажу левого корпуса кузницы, на котором производили в основном оружие и инструменты для шахтеров, и добрались к мосту. Несмотря на высокие температуры, чернолит оставался холодным. Учитель и лорд забрались на крышу моста, где Пэстилаэй усадил юношу напротив пылающей реки.

— Как это должно помочь? — Мэнэнлаэй посмотрел на мастера.

— Это место преисполнено жизненной энергией. Кроме того, сконцентрироваться здесь будет очень непросто.

— Разве это не плохо?

— Смотри на это иначе. Если ты научишься медитировать здесь — тогда сможешь везде. Назовем это прыжком через несколько уровней.

— Вы уже так делали?

— Нет.

— Не очень-то обнадеживает, знаете ли…

— Знаю, — улыбнулся Пэстилаэй.

Юный лорд, нервно поджал губы, прищурился и вернул взгляд к красному потоку.

— Что мне делать?

— Прежде чем мы начнем, я должен кое-что объяснить тебе.

— Разве нельзя было рассказать об этом раньше?

— Ты осаждал меня вопросами своими странными.

— Вообще-то, большую часть пути мы просто молчали.