Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Яна…

Я знала, что он противится для галочки. И обязательно поймает меня, когда я заскольжу по его ногам вниз. Потерять вторую ногу я не могу. Тогда меня точно придется носить на руках. А что? Даже хорошо… Но Слава, видимо, так не думал и крепко держал меня у своей груди. И не только у груди…

— Янусь, тебя чего на экзотику тянет?

Он поймал пальцем каплю, сорвавшуюся у меня с груди, и опустил ее в углубление моего пупка.

— Я же объяснила тебе, что этим люди занимаются вне зависимости от времени и места, если присутствует обоюдное желание…

А желание было и никуда не исчезало. К счастью, Слава не нагрел сауну до максимума — моя кровь и так превратилась в крутой кипяток, а тело в мягкий воск, струящийся сквозь его распластанные по моим бедрам пальцы. Наши губы были солеными не от слез, и я была рада, что мы удержали эту боль внутри и выпустили наружу иные чувства. А потом был душ, ледяной, вернувший нас в проблемный мир. Мир, в котором самых близких людей разделяют тысячи километров и толщи омывающих земной шар вод. Но куда страшнее — недосказанные слова, которые с каждым вздохом все настойчивее рвутся наружу.

И Славку прорвало. Через час, после того как мы посадили моих родителей на поезд в Питер.

— Яна, я все эти дни наблюдал за тобой и Эйлин…

Мое сердце замерло. Вот оно, началось…

— Тебе реально будет хорошо, если ты сможешь делиться с кем-то тем, что умеешь, на постоянной основе. Ну и… В общем, ну как ты представляешь себе встречу Нового Года? Вдвоем на острове? Ну ладно, с тещей и тестем… Ну, а снегоходы-то кому?

Он не повернул ко мне головы. Продолжал смотреть прямо на пустынную дорогу. Но я все равно отвернулась к елкам.

— Слава, а можно ее просто взять на каникулы?

Я это говорю? Я? Ни кто-то другой, а я?

— Спроси Николая. Я подпишу любые бумаги. На каникулы, слышишь? Мы устроим этому ребенку настоящие новогодние каникулы… Рождественскую сказку.

Я не отрывала взгляда от бегущей за окном зеленой полосы. Я боялась встречи со взглядом Березова.

— А потом снова в детдом, да? Ты хоть понимаешь, что ты предлагаешь?

Я повернула голову. Он продолжал смотреть ровно вперед.

— Я-то понимаю, а вот ты, походу, нет.

— Я прекрасно понимаю, что делаю. И какую ответственность кладу тебе на плечи. В первую очередь, тебе. Но я знаю эти плечи, они сильные. И я видел тебя с Эйлин и снова это повторю: ты найдешь с девочкой общий язык. Думаю, что Лена в четырнадцать, что Эйлин в свои двадцать, или сколько ей там, одинаковы.

— Одинаковые… — я, кажется, прокусила себе губу, чтобы замолчать, но не замолчала. — Ты поставишь в спальне замок? Или будешь запираться в сауне… Хотя у нас там точно нет задвижки…

— Яна…

Он обернулся, но отвернулась я — к окну.

— Ты не понимаешь, что такое девушка в доме. Ты забыл, наверное, как мы играли в потише, в побыстрее и пока никто не видит, когда Юля переехала к нам. Забыл? А я помню. Тогда и начались наши проблемы.

— Проблемы начались не тогда и не из-за Юли с Мишей. И у нас теперь достаточно большая квартира и тем более дом, чтобы не переживать по этому поводу. И вообще немыслимо, что ты ставишь на одну карту секс и жизнь ребенка.

— Да, ставлю! — почти закричала я. — Это мой секс. А ребенок этот не мой. И я не понимаю, какого хрена ты пытаешься навязать мне его…

— Да потому что я хочу, чтобы он был наш. Мы были дураками, что не родили еще ребенка. Дочь, сына, какая разница… Ладно, я был дурак, но сейчас у нас есть возможность это поправить. Ты говоришь, у меня нет интересов. Нет, они у меня есть. Вернее были, так верни мне их. Я хочу снова вас куда-то возить, хочу проверять домашки… Да, елы-палы, я хочу хоть один раз сходить на родительское собрание. Я этого не делал, никогда. Ну дай мне второй шанс… Неужели так сложно?

— А думаешь, легко?

Я по-прежнему не смотрела ему в глаза. Да даже на руки не хотелось смотреть.

— Я знаю, что это нелегко. Я не дурак, Яна. Я просто понимаю, что это правильно. Для нас с тобой правильно. Не смотри ни на Николая, ни на своих родителей, ни даже на Мишу. И на саму Лену не смотри. Это для нас с тобой. Мы умели общаться через ребенка. И мы общались хорошо. Яна, мне нужен второй шанс. Ну пожалуйста…

— Ну хорошо…

Неужели я это сказала? Неужели?

— Спасибо.

Березов сказал это или мне послышалось? Или вообще всякие благодарности были преждевременными и вообще в данной ситуации лишними.

Глава 11 "Мама должна быть сильной"

— У вас ошибка в документах, Яна Игоревна.

Вы шутите? Мне только этого не хватало! Два месяца, два чертовых месяца они оформляли эти долбанные бумаги. И вот, когда я на два дня прилетела в их Мухосранск, они не желают отпускать меня с Богом и с Леной.

— Документы проверяли два юриста, — отчеканила я.

— Здесь ошибка в дате рождения, — проговорила женщина похоронным голосом, глядя на меня поверх очков с какой-то ненавистью. — Либо у вас, либо у вашей дочери.

Моей дочери… Меня аж передернуло. А потом меня тряхнуло еще раз, но уже от нервного смеха.

— Мы обе родились семнадцатого января. Вас это смущает?

Я вытащила из сумки два паспорта. Свой и Лены, и почти швырнула их на стол клерка, не в силах сдерживаться. Вашу ж мать, у вас документы лежали не один день…

К счастью, это оказалось последнее и единственное препятствие к нашему возвращению в Питер. Нет, нужно было еще вызвать такси. Березов не полетел со мной. Выписал доверенность. Сказал, что так нам всем будет спокойнее. Пары дней до встречи с ним мне должно хватить, чтобы расположить к себе Лену. Хоть чуть-чуть. Мы с ним не спешили обманываться. Нам не хватит для этого и двух лет. Но все-таки Лена начала поднимать на меня глаза и не спотыкалась на моем отчестве. Николай почему-то посоветовал оставить его в общении с ребенком.

А Лена оказалась действительно ребенком. И не держи я в руках ее паспорт, то повела бы себя как клерк в суде: здесь какая-то ошибка. Я в ее возрасте была значительно крупнее и легко валила на землю здоровенного мужика даже с учетом того, что этот мужик мне с упоением поддавался. Лена же была невысоким худым заморышем. В комплект не входили только очки — уже счастье. Джинсы, кеды, дурацкая кофта. Кого-то она мне все-таки напоминала…

Я попросила ее взять из личных вещей по минимуму. Этим минимумом оказались книги, которые я ей прислала, но их я уговорила ее оставить. Пусть другие ребята читают.

— Все, что нам потребуется, мы купим дома.

Дома… Мы смотрели друг другу в глаза, до конца еще не понимая нового значения слова «дом».

Мы — нам. Для меня эти местоимения в собственных устах тоже казались странными. И еще долго останутся таковыми. Я крепко держала Лену за руку при взлете и посадке и в зале прибытия, когда мы шли навстречу к Вячеславу Юрьевичу. Я предупредила Лену, что муж намного старше меня, но она все равно не смогла скрыть удивления. Надеюсь, Березов ничего не заподозрил в ее замешательстве. Впрочем, протягивать ребёнку руку и ждать, что она ее пожмет, было тоже не лучшим вариантом знакомства. Она пожала ее вяло и вопросительно взглянула на меня, но я не поняла ее немого вопроса, сколько ни старалась.

Новая квартира показалась мне совершенно чужой. Я будто входила в нее первый раз, как и Лена. Тёплые цвета стен показались жутко холодными. Рыжеватые шторы вместо солнечных зайчиков наложили на стены и все предметы в комнате жуткую тень. Лена присела на край кресла, казалось, на секунду, чтобы не стоять столбом, и осталась сидеть, поджав ноги и, конечно же, потеряв тапочки, хотя те были мягкие и с задниками и обязаны были плотно сидеть на ее ногах.

— Хочешь есть?

Она мотнула головой, но я все равно попросила Славу поставить чайник и достать из холодильника пирожные буше, хотя и знала, что в вазочке лежит мое любимое суворовское печенье — песочное тесто в шоколадной глазури. Слава не мог не купить его. И точно, вазочка была наполнена им даже с горкой. Лена осторожно взяла одно печенье и отказалась от пирожного. Я успела зыркнуть на Березова так, что тот ничего не сказал, хотя явно собирался настаивать на поедании угощения. Я тоже взяла суворовское печенье и попросила Славу убрать буше до вечера в холодильник.

77
{"b":"686929","o":1}