— Постойте! — остановила я уже вознамерившегося уйти капитана. — Я не совсем поняла, что значит «ввиду непосильности их исполнения». Почему переход на терпящее бедствие судно вы считаете непосильным?

— Потому что нам пиздецки страшно, мэм, — признался капитан. — Да вы сами видите этот корабль. Это же кромешный ужас! Он словно высасывает из тебя душу, если слишком долго на него смотришь…

— Но это ваша обязанность! — возмутилась я. — Там могут быть люди, и они нуждаются в помощи!

— Вы правы, мадам, — задумавшись на секунду, кивнул капитан. — Я прикажу наладить сообщение между судами, и вы сможете отправиться на разведку — как вам такое, а? Уверен: вы не откажетесь! Ведь вы так переживаете за судьбу несчастного экипажа корабля-призрака!

Капитан с ехидной ухмылкой скрестил руки на груди, ожидая моего отступления. Что ж… Он его не получит!

— Разумеется, я согласна! — воскликнула я.

— Я отправлюсь вместе с этой смелой женщиной, чтобы прикрывать её спину, как верный напарник! — воскликнул Ловкач, помахав в воздухе револьвером.

— Лучше бы ты прикрыл свои причиндалы, — заметила я.

— Мне это ни к чему! Я открыт для этой жизни, открыт приключениям! — завёл он любимую пластинку. — Так зачем мне прикрывать…

— Ой, да завали ты ебало! — прохрипел старик, подойдя ко мне. Я сразу узнала его — это был старик с кочергой. — Нашёлся мне тут Ди Каприо! Я тоже отправлюсь на корабль, разрази меня гром!

— Вы? — удивился капитан. — Но полчаса назад вы первым выступили против идеи переходить на злосчастный корабль-призрак!

— Я передумал, — коротко ответил старик.

— Запишите и меня тоже! — раздался знакомый голос у меня за спиной. Обернувшись, я увидела своего мужа. Он растерял весь былой лоск: сменил свой роскошный фрак на растянутую футболку и джинсы, отрастил небрежную бороду, даже волосы его были растрёпаны, как у найденной в канаве шлюхи. Рядом с ним сидела большая собака с совершенно дебильной мордой.

— Дорогой, что с тобой произошло? — задала риторический вопрос я.

— Неважно, — драматически отвернул лицо Джонни Мелодрама. — Просто я узнал, что моя любимая жена изменила мне… Я пытался найти покой на дне бутылки, но каждый раз находил там лишь краткий миг беспамятства, сменяющийся новой волной нестерпимой боли… Ты разбила мне сердце, Кларисса! Оно болит…

— Как же ты меня достал! — закатила глаза я. — Да не ебалась я с этим хмырём!

— Она отказала мне! Сказала, что любит тебя! — неожиданно выпалил, выступив вперёд, Ловкач. — Думает, что любит тебя!

— Она не может любить меня! — прокричал в ответ Джонни.

— Да я люблю тебя! — завопила какая-то толстая женщина, стоявшая неподалёку, тряся в воздухе руками, в одной из которой был зажат надкусанный эклер.

Мы все непонимающе уставились на неё.

— Ой, простите, не удержалась! — коротко пояснила толстуха и вернулась к самозабвенному поеданию эклера.

— А что это за псина с тобой? — Я решила воспользоваться моментом и сменить тему.

— Это же Скуби! — воскликнул Джонни.

— Ску-у-у! — гортанно протянул пёс, склонив голову набок.

— Какой ещё, на хуй, Скуби? — нахмурилась я.

— Ну конечно! Его ты тоже забыла, как и меня… — покачал головой Джонни. — Скуби, твой любимый пёс! Его сбила машина, а я его спас, ради тебя. Неужели ты не помнишь?

— А-а-а-а! — хлопнула себя по лбу ладошкой я. — Так это же я его и сбила! Заебал он со своим «ску-у-у»! Нахуй ты его вылечил?

— Для тебя, любимая. Я думал, ты любишь его…

— Это ты когда так решил? — удивилась я. — Когда притащил его, а я сказала: «Убери эту хуйню из моего дома»? Или когда я попросила Майки Фею Крёстную застрелить его нахуй, а он, скривившись, отказался, сказав, что эта мразь не стоит того, чтобы тратить на неё пулю?

— Но это же твой Скуби! — не сдавался Джонни. — Я помню, как ты обнималась с ним.

— Джонни, блять, я пыталась его задушить!

— Ты кормила его конфетками…

— Крысиный, блять, яд, Джонни!

— Ты гуляла с ним…

— Привязала у супермаркета в соседнем городе. Ублюдок нашёл дорогу домой…

— Он спал в нашей кровати…

— Это был наш садовник. И нет, я с ним не ебалась.

— Но он хороший мальчик…

— Да, он приятный, у него отличное тело, но он мексиканец, а у меня много плохих воспоминаний, связанных с ними… к тому же я не шлюха.

— Скуби — мексиканец? — удивился Джонни.

— Скуби, блять, немецкий дог!

— Трап налажен! — прервал нас капитан.

— Тогда самое время выдвигаться навстречу приключениям! — воскликнул Ловкач.

— Ску-у-у! — протянул Скуби.

— Надеюсь, мой сын не вернётся живым из этого похода! — прошептала появившаяся словно ниоткуда миссис Витторини.

— Но почему, мамуля?! — поразился Джонни.

— Ой, сынок, ты стал такой лохматый, такой помятый, так похож на Клариссу в день вашей первой встречи! — Она похлопала его по животу. — Иди покушай, мой дорогой, я просто пошутила! Всем спокойной ночи!

Уходя, она обернулась и, пристально посмотрев на меня, многозначительно провела большим пальцем по шее.

Вскоре я, старик с кочергой, Ловкач и мой муж с мерзким псом (пёс испуганно трясся у него на руках) оказались на палубе корабля-призрака. Трап поспешно убрали, а корабль так же поспешно отплыл и быстро скрылся в тумане. Мы остались одни в темноте, а из звуков был слышен лишь глухой шум разбивающихся о борт корабля волн.

— Эм… — почесал в затылке Ловкач, — а разве мы договаривались о том, что они уплывут, как только мы перейдём на палубу корабля-призрака?

— Я бы такое точно запомнила, — взволнованно заметила я.

— Они предали нас! — в ужасе осознал Ловкач.

— Добро пожаловать в клуб, — невесело хмыкнул Джонни Пиздострадалец.

— Ой, блять! Всё! — не выдержала я. — Пойдёмте уже осмотрим этот ебучий корабль, найдём выживших и съебёмся отсюда! — Я быстро зашагала вперёд.

— Постой! — крикнул мне вслед Ловкач. — Тут же совсем темно!

— Я кошечка, которая гуляет сама по себе, и я прекрасно вижу в темноте! — не оборачиваясь, ответила я и почти сразу въебалась во что-то твёрдое.

— Вы слышали? — раздался испуганный голос старика. — Что это был за хруст? Кажется, мы тут не одни!

— Это был мой нос… — призналась я, пытаясь вправить сломанный об дверь, стену или ещё какую-то хуёвину нос.

— Тебе не больно? — участливо поинтересовался Ловкач.

— Ясен хуй, больно!

— Добро пожаловать в клуб…

— Да пошёл ты на хуй, Джонни!

— Не нужно ссориться! — раздался голос старика. — У кого-нибудь есть фонарь?

— У меня есть! — обрадовался Ловкач. — Всегда ношу его в кармане штанов.

— А где твои штаны? — спросила я, на ощупь пытаясь добраться до остальных.

— Остались на корабле, — грустно вздохнул Ловкач.

— Значит, фонарей у нас нет… — обречённо констатировал старик. — Предлагаю остаться тут до утра, а как начнёт светать, фонарики нам уже не понадобятся.

Вскоре мы разлеглись прямо на палубе. Я какое-то время слушала звук волн, затем недолго поигралась в своём телефоне и сама не заметила, как заснула. Кажется, я проспала целую вечность. Чувствуя себя отлично отдохнувшей, открыла глаза. Темнота…

— Господи боже, я ослепла! — закричала я.

— Вовсе нет, Кларисса! — Ловкач успокаивающе положил руку мне на плечо. — Просто тут всё ещё темно!

— А сколько сейчас времени? — немного успокоившись, спросила я.

В воздухе загорелся циферблат часов Ловкача. Он молча поднёс их к моему лицу.

— Уже почти обед?! — удивилась я.

— Да, моя девочка, — послышался хрип старика. — На часах уже почти два часа дня, а солнце так и не встало…

— Добро пожаловать в клуб… — послышался печальный голос Джонни.

— А сейчас-то ты это, блять, к чему сказал? — закатила глаза я.

Глава тридцать четвертая. Девочка взрослеет, когда начинает красить глаза. Ведь с этого момента ей больше нельзя плакать