Мыс с друзьями и Сэром Мужеложцем, который вызвался проводить нас до границы, стояли перед запертыми воротами. Дорогу нам преградила стража.

— Милорд, я прошу вас простить мне мою дерзость, — склонил голову один из стражников. — Но теперь вы — Король этих земель, и мы не можем отпустить вас из замка в столь смутное время…

— Схуяли это я Король? — удивился я.

— К сожалению, у Короля Артура не было наследников и братьев, а его супруга бежала из замка с любовниками. Случилось так, что ближайшим кандидатом на престол оказались вы, милорд.

— Не было никого ближе?? — ещё больше удивился я.

— Был ещё кузнец… — замялся стражник. — Его зубы лишь немного уступали вашим в совершенстве, но за минуту до коронации он… Эм… Трагически скончался…

— Как это случилось? — и ещё больше удивился я, хотя, казалось бы, куда уж больше.

— Его… Его убили заговорщики, милорд, — смотря себе под ноги, сообщил стражник. — Они сделают всё, чтобы не допустить к короне никого, кроме бастарда Короля Артура. Мы пытались объяснить заговорщикам, что с удовольствием отдадим престол этому самому бастарду, но они ни в какую не согласились называть его имя… Кажется, на самом деле они не очень-то и хотят, чтобы он пришёл к власти — им просто нравится плести интриги и убивать претендентов на трон, а если бастард его займёт, то они потеряют возможность заниматься любимым делом…

— И как давно заговорщики убивают претендентов на трон? — спросил я.

— Сложно сказать точно, милорд…

Стражник принялся вести подсчёты на пальцах, затем посмотрел на небо, видимо, надеясь определить по облакам, какой сейчас год; потом принялся копаться в карманах, нашёл там какие-то свитки, хотел было прочесть их, но вспомнил, что не умеет читать, послал за писарем, пришла его жена и сообщила, что он скоропостижно скончался от тяжёлого поноса; пришлось думать, как найти ещё кого-то, обученного грамоте — стали размышлять, как найти такого человека, решили развесить объявления, но, чтобы их написать, нужно было уметь писать, а он не умел, пришлось писать мне; в итоге развесили объявления, прождали до самого вечера, потом решили подождать до утра — мало ли людям нужно обсудить это решение с семьёй и обдумать ночью, но утром никто так и не пришёл, и тут я не выдержал:

— Дай сюда свои ебучие свитки! — я вырвал из его рук свитки и изучил каждый из них.

— Сука! — я бросил свитки ему в его охуевшую морду. — Они все пустые!

— Простите, милорд, — испуганно поклонился стражник. — Если бы я умел читать, я бы непременно понял это и сам, но я, к своему стыду, не столь образован, как ваше величество…

— Чтобы понять, что свитки пустые, не нужно… Ай, блять, похуй! — раздражённо махнул рукой я. — Так вы можете ответить на вопрос?

— Какой вопрос? — не понял стражник.

— Как давно заговорщики убивают претендентов на трон? — напомнил я.

— Ааа… — почесал в затылке стражник. — Сейчас прикину….

И снова расчёты на пальцах, тяжёлые раздумья, расспросы коллег и прохожих…

— Заговорщики убивают претендентов на трон со вчерашнего утра, милорд, наконец сообщил стражник.

Повисла тишина.

— То есть когда мы вчера пришли к этим воротам… — начал было я.

— Они орудовали уж минут двадцать, а то и двадцать пять как, ваше Величество, — поспешил ответить стражник и гордо выпятил грудь, явно довольный мастерством и точностью проведённого им расследования…

— И как давно вы знаете о существовании заговорщиков? — решил уточнить я.

— Со вчерашнего утра, милорд, — ответил стражник. — Как только они убили кузнеца и оставили на его мёртвом теле записку с требованиями…

— И как же вы прочитали эту записку?

— Никак, милорд. Я попросил их прочитать её мне вслух, а потом задал дополнительные вопросы.

— Пиздец, — заключил я.

— Спасибо, Ваше Величество, — стражник встал по стойке смирно. — Но прошу вас, милорд: давайте же отложим эти разговоры и отправимся на коронацию вашей особы!

— Ты совсем охуел? — выпучил глаза я. — Ты только что… Точнее вчера, сказал, что кто-то хуячит всех претендентов на корону, а теперь предлагаешь мне пойти на коронацию?

— Да, милорд, — кивнул стражник. — Вы — Король, но без коронации вас не признает духовенство, милорд.

— Знаешь что: иди-ка ты нахуй вместе со своим ебучим духовым оркестром, — предложил я. — Мне не похуй, признает меня ваш оркестр или нет? Я люблю электронную музыку… Короче, я не собираюсь идти на коронацию, чтобы меня поставили на перо какие-то пизданутые заговорщики!

— Милорд не должен волноваться, ведь есть кому за ним следить, — поспешил успокоить меня Сэр Мужеложец. — Мой меч сразит любого, кто посмеет вас убить!

— О, большое вам спасибо, Сэр Жопоёбец, — я отвесил ему издевательский поклон. — А скажите: возможно ли сразить их ДО того, как они меня убьют?

— Хотел бы я сказать, что это можно, — смутился Сэр Мужеложец. — Но, к сожалению, нельзя. Ведь я смогу узнать злодея лишь тогда, когда свершит он своё дело, а наказать его мечом до той поры мне запрещает честь, ведь не свершал он ничего, а лишь задумал, а если каждого рубить, кто думает о чём-то скверном, то на Земле не станет никого. Вот я, к примеру, утром этим раздумывал над тем, как вами б овладел, но разве плохо это думать, как вашу нежную попёнку, я насажу на свой…

— Я понял твою мысль! — оборвал его я и посмотрел на стражника. — Я могу отказаться от этой ебучей короны?

— Да, милорд, разумеется, — охотно закивал стражник.

— Тогда я отказываюсь от короны, — с облегчением сказал я.

— Вам придётся подождать, пока я схожу за бумагами… — стражник отдал своё копье товарищу и принялся разминаться так, словно готовился бежать стометровку.

— Ничего страшного — мы не сильно торопимся, — уверил его я.

— Вы можете подождать меня на главной площади, — предложил стражник. — Я приведу палача, и там же закончим со всеми формальностями…

— Палача? — удивился я. — Это что ещё за формальности такие?

— Казнь за оскорбление короны, разумеется, — как нечто само-собой разумеющееся сообщил стражник. — Отказ от принятия короны оскорбляет её, а оскорбление короны должно быть смыто кровью оскорбившего. А теперь я, с вашего позволения, пойду…

— Так, давайте-ка не будет торопиться! — поднял ладони я. — Нам всем нужно остыть! Вы неправильно меня поняли: я не собирался отказываться от короны… Я хотел отказаться от…

— От коровы, — пришёл мне на помощь Олег.

— Корова — мать природы, — напомнил Асим. — Коза для лохов — корова для пацанов.

— Вот именно, — кивнул я.

Я стоял посреди просторного зала с высокими гранитными колоннами, державшими тяжёлый свод. За моей спиной стояли два золотых трона, а передо мной полумесяцем расположилась толпа человек из тридцати. Все они были одеты в меха, золотые брюлики и чулки, кроме женщин: их тут было всего две, и они были одеты в доспехи — оба их чучела висели над входом в зал в позах бегущих ланей.

— Лорд Владян Беббанбургский! Готовы ли вы принять сею корону во славу господа бога нашего и детей его, и всех родственников мужского пола, но не женского?

Этот вопрос задал толстый мужик в расшитой золотом рясе, с шапкой высотой под три метра, которую длинной палкой придерживал молодой паренёк в чёрной сутане. Звали этого стилягу отец Борэлли.

— Клянусь! — решительно ответил я, высоко задрав голову.

За моей спиной стелился плащ из белоснежной шкуры, грудь была закована в золочёный панцирь, на ногах были белые облегающие рейтузы и золотые туфли с лихо закрученными носами.

— Клянётесь ли вы собирать налоги в честь господа бога нашего мужского пола и отдавать девять десятых долей собранных благ на нужды многострадальной церкви?

— А не дохуя ли? — удивился я.

— Господь бог страдал ради вас много тысячелетий, — напомнил отец Борэлли. — Ради вас он творил чудеса, делился мудростью, много читал… Так неужели вы теперь не готовы отдать ему накопившиеся долги?

— Не совсем понял, — нахмурился я. — Страдал бог, а деньги отдать надо тебе?