Последнее, что промелькнуло в голове перед тем, как ускользнуло сознание, был образ-ощущение, как в 5D-кинотеатре. Он лежит на песке и смотрит в голубое небо, глубокое и чистое. И чувствует ласковое тепло солнца. А на верху, далеко-далеко в небе, кружат и стрекочут ласточки.

Но небо ему не приснилось, да и вообще ничего. Андрей очнулся в пять утра от того, что в ванной забурлила вода в унитазе – вечная проблема первых этажей и забитой канализации.

Когда он попытался приподняться, чтобы выпить воды, мир опасно накренился. Андрей снова лёг. Спать хотелось по-прежнему, но пить – сильнее, поэтому он медленно перекатился на бок, вытянул руку и, почти не поднимая головы с подушки, влил всю воду. Мочевой пузырь уже побаливал, но не настолько, чтобы рисковать встать с постели, поэтому Андрей решил попробовать заснуть так.

И какого хрена он вообще проснулся? Ведь после пьянок ни канализация, ни будильник не могли его растолкать – по крайней мере, в такое время.

Андрей подумал что-то ещё и заснул.

– Режим «тёплая попка»? – спросила Нина, когда Андрей включил обогрев сидений. После этого вопроса стало ясно: жена больше не обижается.

– Так точно. «Тёплая попонька», – ответил Андрей.

Ему не стоило быть резким с тем очкастым куском говна, мужем подруги Нины. Ну и что, что парень бахвалился тем, чего не заработал, и так надменно проводил экскурсию по квартире, которую подарила мама – словно сам своим трудом нажил это добро? Случается. Очкастые куски говна случаются. Хорошо уже то, что Андрей сдержался и не высказал всё, что думает по этому поводу. Просто пару раз подколол. Может, чуть больше.

Не нужно было этому мудаку говорить, что их с Ниной Ки-ки – не самая лучшая машина в своей категории, даже если это так (хотя, это не так).

Не стоило говорить такое хотя бы от того, что сам муж подруги водил Приору. Которую ему подарила мама. А Андрей заработал на Ки-ки своей головой, купил за наличку, без кредитов и прочей херни. Своими мозгами и упорством.

Как же хотелось отмудохать мужа подруги! Например, запинать под Приору, чтобы сидел там тихонько, скулил и боялся показать нос наружу. Не говоря уже о том, чтобы высказывать своё ебливое мнение и чем-то хвастать.

Андрей медленно выдохнул, расслабил плечи и немного просел в тёплом кресле.

Пара возвращалась из Оренбурга с концерта «Би-2». Хотя шоу закончилось около восьми вечера, теперь была уже ночь – они заехали в гости к друзьям. Стоило, конечно, остаться ночевать у ребят, а утром отправиться назад, но Андрей не поладил с мужем подруги, и атмосфера под конец вечера стала не очень-то приятной. К тому же, у него был бзик, который тоже погнал в ночь перематывать зимнюю трассу.

Андрей терпеть не мог засыпать и просыпаться не в своей постели. Просто ненавидел всем нутром. Но когда это началось, точно не помнил. Наверное, после службы в армии.

Нину это не слишком напрягало – так она считала. У всех есть бзики, и, если у мужа – такой безобидный, то чёрт с ним, это не страшно. Не любит человек ночевать вне дома, так и ладно. Кто-то, может, ворует в магазине, переодевается в женские платья или поджигает бомжей. Андрей просто не любит спать не в своей постели.

Другое дело – его резкость и вспыльчивость, это да. Муж подруги Нины был, конечно, тем ещё говнюком, думала она, но это не повод подъёбывать хозяина квартиры, куда ты пришёл в гости, тем более весь вечер. Тем более, если это муж подруги.

В конце концов, думала Нина, на то они и взрослые люди, чтобы управлять своими эмоциями, а не позволять им туманить голову. Мудрее нужно быть. Мудрее.

И ей, Нине, нужно проявить мудрость тоже. И успокоиться.

Девушка медленно и тихо выдохнула и погладила Андрея по бедру.

Ещё он не любит, когда его будят, и это уже точно осталось после армии. Муж рассказывал, как сильно ненавидел этот истеричный крик «Рота, подъём!», потом – бежать со всех ног в сушилку за берцами, суматошно одеваться. Кто угодно не взлюбил бы, что уж.

Но Андрей не просто не любил. Он разъярялся, если его вырывали из сна ради пустяка. Конечно, после этого стены оставались целы, как и посуда, вещи и, разумеется, сама Нина – Андрей ничего не крушил, но взгляд у него был такой, что жена не сомневалась: очень тонкая грань отделяет мужика от разрушений. Хотя, такой взгляд она видела только раз.

Как-то их кошка начала среди ночи звать кота. Нина не успела стерилизовать её вовремя, и вот, дождалась. Хотя, на самом деле просто-напросто забыла.

Всё началось ночью. Когда Чуня разбудила Андрея в первый раз, он просто прикрикнул. Этого хватило.

Когда она разбудила Андрея во второй раз, он поймал кошку, несколько раз тряхнул, вцепившись в шкирку, и намочил под краном. Этого хватило ещё на несколько часов – Чуня вылизывалась.

А когда она разбудила Андрея в третий раз, он стал гоняться за кошкой по квартире. Сквозь стиснутые зубы шипел, что свернёт ей шею, «оторвёт башку к хуям» – так он говорил. И Нина не сомневалась: не успей Чуня спрятаться за большим угловым диваном и не дай таким образом Андрею успокоиться, он бы действительно оторвал той голову к хуям.

На секунду, как вспышка, перед глазами Нины мелькнула картина: их чёрная кошка стиснута в левой руке мужа, он держит за горло, немного прижимает к себе, чтобы та не слишком дёргалась. А правой – обхватывает маленькую голову сверху и одним рывком проворачивает по часовой стрелке. Как будто кошка – это банка с томатной пастой, которую Нина попросила открыть.

Слава богу, звука в этой картинке не было. Да только девушка и так легко представляла, что могла бы услышать.

Но это было давно, и всего один раз. Таким разъярённым она больше никогда Андрея не видела, и со временем даже начала сомневаться – не приснилось ли всё. Её муж не может быть настолько злым и опасным. Чёрт, да как человек, который млеет и растекается по сиденью, когда согревается его попка, может кому-то навредить? Конечно, не может. Зачем она вообще об этом думает?

Обогрев сидений работал, Андрей поелозил на водительском месте, потом немного просел ниже, и довольно проурчал. Хотя, этот звук только в его воображении выражал удовольствие, со стороны он был похож на мычание монстра Франкенштейна. Но они уже достаточно давно были вместе, и Нина понимала, что означает тот или иной звук.

– Прости, пожалуйста, – сказал муж через несколько минут.

– Да ладно. Он и правда мудак.

– Ну всё равно. Хоть он и говно («очкастый кусок говна, если быть точным», – подумал Андрей), нужно было вести себя спокойнее.

– Нужно было, но что уж.

– Извини.

– Ничего страшного. Я не обижаюсь, – сказала Нина. – Что там приготовил на этот раз муженёк? Давай.

– О, сахарок, я ждал этот момент весь день.

– Даже так?

– И только так.

Он приподнялся на кресле – пришлось всё-таки оторвать свой подогретый зад, чтобы выпрямиться и подлезть рукой в передний карман джинсов. Там лежала флешка с подборкой музыки, которую он записал специально для этой поездки.

Их вкусы здорово совпадали, а для Нины это было важно. Особенно приятным открытие стало в ту первую ночь. Они уже просто обнимались под одеялом, когда девушка сказала про подборку, которая играла весь вечер:

– Обалдеть. Половина музыки как будто из моего плейлиста. Ты накачал моих аудиозаписей из VK?

– Нет, это все мои. Серьёзно.

Кто его знает, может, тогда она и поняла по-настоящему, что это – её человек?

Как бы то ни было, по поводу музыки они не спорили. Но только то, что звучало обычно, на фоне, никуда не годилось, когда нужен был отдельный плейлист в дорогу, особенно ночью.

– Это – музыка для наушников, – сказала как-то раз Нина. И, в общем-то, была совершенно права. – А в машину нужно что-то другое.

– Ты права, – согласился он. – Запишу другое.

И с тех пор всегда выбирал для поездок что-то более энергичное и крикливое.