Но иногда, очень редко, и обновлённый Андрей всё-таки соглашался выпить.

При условии – на этом муж настаивал, – если они выпивали вечером, то не ложились спать до самого утра. Это был ещё один бзик – он соглашался заснуть пьяным только под утро, когда все нормальные люди просыпаются, поэтому бутылки в их доме открывались очень поздно и очень редко.

Сам Андрей объяснял это тем, что ему снятся плохие сны, если он ложился пьяным, но когда утром – то сны не видит совсем.

Это умиляло Нину. Такой уверенный, такой сильный и бесстрашный мужчина, как Андрей, боится кошмаров. Но как-то раз они неплохо выпили – были в гостях, потом ещё немного дома, и ещё немного, и после секса он задремал. Хоть муж и просил Нину во что бы то ни стало не давать ему спать, пока за окном темно, девушка не послушала.

В конце-то концов, они ведь были не в мире Фредди Крюгера, да и глаза слипались.

Проснулась она в ту ночь от удара по голове.

Нет, Андрей ударил не специально, и вообще, не было ни раза, чтобы поднимал или даже грозил поднять руку – просто он так кричал во сне, и метался, что случайно попал ей по лицу.

Не сильно.

Он говорил, что не помнит сны. Но в тот раз, тут же после пробуждения, как оголтелый, достал из самого нижнего ящика шкафа какую-то старую тетрадь и ушёл с ней и ручкой на кухню. Там он до рассвета писал.

Как-то раз Нина решила найти тетрадь и почитать, но не смогла, та словно сгинула.

– Если он не перепрятал…

Но то было давно, и Нина обо всё забыла.

А сейчас она стояла перед прилавками магазина и решала, что и сколько взять.

Девушка собиралась купить выпивку, вернуться домой, поспать, а ближе к вечеру попросить мужа приготовить его коронное блюдо на ужин. У Андрея великолепно получалась куриная грудка с мёдом и соевым соусом – мясо выходило нежным, словно мармелад, и таяло на языке.

Нина хотела вкусно поужинать и провести с мужем уютный вечер, расслабиться самой и помочь ему забыть об этом странном случае. Про себя девушка уже называла его «случай на дороге».

Нина представляла, как приятно они отдохнут – посмотрят кино или сериал, может быть «Очень странные дела», ей советовали этот сериал, и, может быть, теперь до него дойдут руки. Они устроятся в постели перед телевизором, на широком подоконнике будет мягким жёлтым светом тлеть длинная гирлянда – Нина очень любила освещение, которое та создавала. Будут потягивать вино, Андрей, может быть, коньяк, и так проведут всю ночь, а под утро медленно и лениво займутся любовью и уснут в обнимку.

И это будет чудесная ночь.

Нина взяла бутылку трёхзвёздочного «Старейшины», потом добавила к нему в корзину недорогое, но вкусное «Altobelli». Постояла немного и взяла ещё одну. Выпивки она набрала, как считала, с запасом, но когда придёт домой, то посоветуется с Андреем. Если будет нужно, попросит его сходить в магазин ещё – вдруг муж захочет виски.

Не то, чтобы они много пили, но раз уж у мужа было такое странное правило, то лучше было запастись побольше, чтобы хватило на всю ночь. Может, Андрей вспомнит старые времена, может даже, станет развязным – это никому не повредит. В конце концов, ничего страшного не случится, если завтра придётся поспать подольше.

Тем более, что на работу ей было не нужно – Нина договорилась со сменщицей, чтобы та вышла в счёт старых услуг, – а Андрей всегда мог подвинуть свои рабочие дела.

В конце концов, им действительно нужно было расслабиться.

– Может быть, – подумала она, – тебе удастся разговорить мужа, и тот всё-таки расскажет, что случилось, и почему он так испугался.

– Расслабляются жевательные мышцы… губы… подбородок… – Приятный голос звучал мягко и уютно и немного тянул слова, будто гипнотизируя. – Подбородок слегка отвиса-а-айет…

Андрей почувствовал, как его подбородок действительно немного опустился вниз, а кончик языка, словно ленивая кошка, растёкся.

Он чувствовал, что тело как будто слегка и медленно колыхалось, сжималось и растягивалось. Оно было лёгким и, казалось, вытянулось и разбухло, как печенье, половинку которого подержали в тёплом чае. Ещё тело слегка покачивалось, будто на водном матраце. Уловив это, Андрей внутренне улыбнулся – всё получалось, как нужно, всё шло хорошо.

Под закрытыми веками выплывали и размытые круги – они напоминали большие ленивые пятна в розовой лава-лампе. Когда-то Андрей умел формировать из этих кругов разные геометрические фигуры, а потом даже научился вызывать и другие образы, составлять из них небольшие миры, как архитектор, который создаёт пространство видеоигры. Сейчас повторить что-то подобное он не пытался, знал, что не получится, да и не это было нужно. Даже не начал вспоминать, что именно создавал раньше, и перестал об этом думать.

Мысли стали тягучими. Они появлялись, поднимались откуда-то из глубины и уплывали обратно, точно те самые уютные бархатного красного цвета круги в лава-лампе. Так же, как мысли, откуда-то из глубины всплывали слова и фразы – их произносили незнакомые голоса. Так всегда происходило, когда он погружался в дрёму и почти что засыпал. Это состояние он когда-то любил даже больше самого сна, потому что в такие минуты – а они тянулись, словно часы – чувствовал себя так, будто находится в тёплой ванне, наполненной киселём. Это было самое уютное состояние, в котором когда-либо бывал.

«И эо хоофо», – выплыла расслабленная, как пьяный язык, мысль. И Андрей погрузился ещё глубже.

Сейчас он об этом не думал, но когда-то подростком прочёл в одной книге, что такие голоса – настоящие, их слышит душа, и больше всего они похожи на звуки из радиоприёмника, на котором кто-то пытается поймать нужную волну, перебирая все остальные. Потому что когда тело засыпает, душа отправляется в путешествие по другим мирам.

«Вообразите себе, как было бы интересно, – писалось в той книге, – если бы мы умели сознательно выбирать нужную волну, а не попадать на случайные… А если бы мы могли эти миры создавать… ведь нет ничего невозможного в Царстве Морфея» Знал ли автор книги, как сильно это предположение и другие мысли, могут взбудоражить, завладеть разумом забитого подростка, который находил утешение во снах?

– …а сознание остаётся ак-тивным! Ясным! ЧИСТЫМ!

Андрей почувствовал, будто дёрнулась душа – тело оставалось неподвижным, но когда голос вдруг отчеканил эти слова, что-то внутри вздрогнуло, как человек, которого испугали.

«Вот же бляяяство», – всё ещё сонно подумал он, протянул руку из-под одеяла и нащупал на тумбочке пульт. Рука была тяжёлая и не своя, вдавила кнопку выключения, и голос погас.

Андрей медленно вернул руку под тёплое одеяло и постарался унять багровую ярость, которая всколыхнулась и уже начала медленно застилать сознание. Это удалось. Он снова направил внимание к своим ногам и с облегчением отметил, что всё ещё чувствует их размыто, будто те потеряли форму и растеклись, как мороженное, которое уронили на тёплый асфальт. То же самое было с руками, правда, правая, которой он выключил голос, растеклась чуть погодя.

Через недолгое время – даже пожелай, он не мог бы сказать, сколько прошло минут – Андрей снова погрузился в глубокую уютную розоватую взвесь. Последней мыслью, которую он сознательно и не без усилия сформировал в дрёме, осталась цель – необходимо было держать её в голове, как стикер с напоминанием на экране компьютера, чтобы не просто заснуть, а попасть именно туда, куда он собирался. По крайней мере, попробовать. И чтобы там достичь своей цели.

Потом он почувствовал, как нагреваются ягодицы, будто не лежал в постели, а сидел на чём-то тёплом.

Нина выставила чёрный пакет с бутылками, как заслонку, прикрывая щель в подъезд. Чуня вечно норовила улизнуть в «Большой мир», как говорил Андрей, поэтому каждый раз приходилось отрезать путь к побегу. Ещё муж говорил, что эта кошка никогда не осмелится убежать на самом деле, потому что до чёртиков боится, а караулит она у двери только по привычке или потому что для неё это стало игрой.