– Эй, как там тебя!? – обратилась королева к слуге, стоявшему в дверях.

Все слуги для Ее Величества были на одно лицо. Как не силилась, она не могла запомнить ни лиц, ни имен слуг, обслуживающих ее денно и нощно. Облаченный в черно-желтое одеяние, слуга казался ей таким же безликим, как и прочие слуги.

«Если хочешь править долго, – вспомнила она отцовское изречение. – Ты должна знать своих врагов в лицо, и тех, кто за крепостной стеной, и тех, кто в стенах Королевского замка».

– Санлис, Ваше Величество, – ответил слуга, склонив голову.

– Это твое имя?

– Да, Ваше Величество.

– Ответь мне, Санлис, почему в трапезной муха?

– Никак не могу знать, Ваше Величество! – ответил слуга, залившись краской.

– Сегодня муха у стола, а завтра убийца у кровати?

Ее покойный отец, король Харлин, прозванный Харлином Мудрым, был известен осторожностью, что, впрочем, не уберегло его от руки убийцы, коим оказался один из слуг, ведавший его гардеробом. Она хорошо помнила тот день, когда на крик служанки в королевские покои сбежались придворные, и своего отца, лежащего в луже крови. Убийца, претерпев пытки водой и огнем, ни в чем так и не сознался, а потому был четвертован, унеся тайну в могилу.

– Никак не могу знать, Ваше Величество!

– Вот, дурак, заладил, никак не могу, никак не могу!

– Простите, Ваше…

Взмах руки королевы заставил слугу замолчать.

– Совет собрался? – спросила она.

По традиции, заведенной королем Аргусом, полдень начинался с обильной трапезы, за которой следовало заседание Королевского совета. Король собирал совет каждый божий день, желая находиться в курсе всего, что происходит в королевстве. Таким же был и его преемник, брат по крови, король Эдмун. После смерти последнего эта традиция была нарушена, и с каждым новым королем совет собирался все реже и реже. Королева Ада не была исключением, взяв за правило собирать советников раз в месяц, и этот день снова наступил.

– Да, Ваше Величество, все собрались и ждут только вас.

– Хорошо. Скажи Клодии, чтобы после совета пришла в мои

покои.

– Слушаюсь Ваше Величество, – сказал слуга, после чего отвесил поклон и исчез в дверях.

Покинув трапезную, королева направилась в Тайную комнату в сопровождении пары гвардейцев, на фоне которых казалась маленькой и хрупкой. Бордовые плащи с золотой каймой, шарообразные рифленые шлемы с заостренным забралом, покрашенные в королевские цвета, и полоски прорезной латуни, которыми были отделаны края доспехов, придавали гвардейцам поистине королевское великолепие. Великолепием отличались и длинные широкие мечи, эфесы которых были украшены гравировкой в виде рыбака, пронзающего рыбу копьем – то был древний знак рыбаков Срединного мира, весьма почитаемый в доме Бланчестеров. Находясь в западном крыле дворца, Тайная комната мало походила на место, в котором вершились судьбы королевства. В свете сине-желто-красных лучей солнца, просачивающихся сквозь узкие трехчастные витражи, она казалась мрачной и безликой. Синий цвет, в который были выкрашены стены, был настолько насыщенным, что звериный орнамент был еле уловим, особливо с наступлением сумерек. Темно-серые пилястры, разрывающие стены на неравные части, казались и вовсе не к месту, от чего могло сложиться впечатление, что мастер выполнил работу из рук вон плохо. Меблировка из черного стола, инкрустированного бирюзой и аметистами, и четырех кресел с широкими бронзовыми подлокотниками, обитых красным бархатом, казалась излишне громоздкой, ибо занимала добрую половину помещения. И, только потолочная фреска с изображением Великих королей, поражающая воображение яркостью образов и обилием цветов, могла спасти положение, но, по причине отсутствия света она терялась на общем фоне.

– Приветствую вас, Ваше Величество, – сказал лорд-канцлер Джон Чамберс, завидев королеву в дверях.

Тучный, неповоротливый, он с большим трудом поднялся и неуклюже поклонился Ее Величеству, чем вызвал улыбки у лорда-казначея Барнэби Аддерли и лорда-командующего Мердо Болларда.

«Добрый знак, – подумал Чамберс, заметив у королевы отсутствие живота. – Теперь Мердо не будет совать нос туда, куда его не просят».

– Лорд-канцлер, – улыбнулась королева.

– Ваше Величество! – чуть ли не хором произнесли Аддерли и Боллард, от чего уже наступил черед улыбаться Чамберсу. Поклонившись королеве, они схлестнулись взглядами и воротили

носы, будто на дух не выносили друг друга.

По традиции, заведенной все тем же королем Аргусом, первым короля приветствовал лорд-канцлер, и ему же принадлежало право открытия заседаний Королевского совета. Что до остальных двоих членов совета, то очередность в приветствии короля зависела от возраста. Лорд Аддерли был старше Болларда на десяток с лишним лет, и потому обладал правом второго приветствия. Но, Мердо в силу заносчивости и близости к телу Ее Величества это право не признавал.

– Господа, прошу садиться.

Усевшись во главе стола, королева откинулась на спинку кресла в предвкушении скучных речей, которыми по своему обыкновению отличались все заседания совета.

– Ваше Величество, господа, – начал лорд Чамберс, усаживаясь в кресло. – Должен начать заседание с печальной вести – хлеб на исходе…

– Как на исходе! – перебил Чамберса Мердо, выпучив серо-голубые глаза. – Насколько мне известно, мы ни с кем не ведем войну!

Пример рыцарской доблести, лорд Боллард обладал двумя достоинствами – верностью короне и мужеством в бою. Первое он проявлял в постели Ее Величества, а второе доказывал в схватках с ракушниками и степняками. Правда, злые языки поговаривали, что «разбойники не те враги, победами над которыми стоит восторгаться, тем более, такому безупречному рыцарю, коим является лорд Боллард». Не меньше говорили о его заносчивости и несдержанности в словах, напоминающей горный поток, безудержно бегущий по ущелью.

– Все верно, лорд Боллард, мы не с кем не воюем, и, с вашего позволения, я продолжу. Как я и сказал, запасы хлеба на исходе, и тому виновники крестьяне. Одни бегут в столицу, другие к побережью… есть и такие, что остаются на местах и возводят частоколы.

– Зачем?

– Не иначе, лорд Боллард, как против демонов.

– Это те, про которых говорится в пророчестве?

– Те самые. Еще говорят, что против змей, которыми южные

окраины просто кишат.

– И вы верите в эту брехню?

Оглядев присутствующих, Мердо от души рассмеялся, проведя

рукой по каштановым волосам, и замолк, не получив поддержки.

– Вера здесь не причем, – вклинился в разговор лорд Аддерли, поглаживая окладистую бороду. – Пророчество, как нам того не хочется, уже сбывается. Мои люди донесли, что накануне на кладбище попадали надгробья, а годом ранее, как мы знаем, произошло нашествие саранчи. Теперь вот змеи. Какие тебе еще нужны знаки, чтобы поверить в пророчество?

Поправ правила этикета, он смотрел на командующего смеющимся взглядом, ожидая ответной реакции. Как и Чамберс, он на дух не выносил Мердо, называя его за глаза не иначе, как смотрителем королевских покоев.

– Это не знак, это ребятня балует! А что до змей и саранчи, так про то в пророчестве ни слова.

– Вижу, Мердо, у тебя со слухом плохо?

– А я вижу перед собой глупца, верящего в глупое пророчество!

– Не будь здесь Ее Величества, я бы тебе показал глупца, – сказал Аддерли с таким ледяным спокойствием в голосе, что в его словах можно было усомниться, если не знать того, кто их сказал.

– Угрожаешь?

– Как можно угрожать тому, чья храбрость беспримерна, как беспримерна отвага разбойников, бегающих быстрее ветра!

Не зная, чем крыть, Мердо покраснел и приподнялся с места, вперив в казначея испепеляющий взгляд. Таким взглядом он обычно награждал толпу, когда слышал за спиной смешки и выкрики вроде того, что «лорд-командующий тот еще удалец – если справляется с разбойниками одной рукой, то с хирамцами справится и одним мизинцем!»

– Господа, успокойтесь, – вмешалась королева. – Здесь вам не поле битвы! А вы, лорд Чамберс, прошу, продолжайте.