— Где сейчас девочка? — спросила Эльг и, услышав, что та находится в Берте, удовлетворенно добавила: — Хорошо. Там она в безопасности.

Тем временем Квейт еще раз внимательно просмотрел документы и лучезарно улыбнулся. Король лишь недоуменно взглянул на приятеля, который тут же объяснил, что пергаменты эти, на его взгляд, представляют особую ценность.

— Конечно же, в империи не слишком озабочены сохранением своего доброго имени. Но, когда они попытаются объявить нам войну, у нас появится удобная возможность затеять затяжные переговоры с упреками, запросами и претензиями. Сейчас важнее всего выиграть время, чтобы подготовить наш флот к предстоящему сражению. Прикажите составить послание в Грийд с выражением недоумения по поводу недружественных действий нашего соседа и требованием приличествующих объяснений. Письмо надо написать так, чтобы оно не выглядело вызывающим, но оказалось очень занудливым. Побольше вопросов, запросов, уточнений, мелких фактов… Пусть подольше поломают головы, прежде чем сядут за подготовку ответа. Время! Нам надо выиграть время!

На том и порешили. Болтун поспешил на речную верфь, где готовили к спуску на воду две боевые галеры, чтобы поторопить строителей и сформировать экипажи судов, способных по реке добраться до Гавани, где теперь базировался королевский флот. А еще Тигг взял под свой контроль составление документов для герцога Золотых Островов. Среди них имелся и указ о назначении Дорта Ад’Мафта адмиралом королевского флота. Юный виконт осунулся, поскольку у него теперь не оставалось достаточного времени для сна, к тому же и питаться ему приходилось кое-как, но молодой сподвижник Элла, не только не жаловался, он сиял от радости, занимаясь делом, котором мечтал несколько последних лет. Довольно быстро ему удалось завоевать авторитет и у строителей, и у моряков, истосковавшихся без походов в открытое море.

Наконец-то появилось достойное занятие у Ворчуна. Барон Нийр увлеченно переписывался с разраженным правительством Грийда, не привыкшим оправдываться перед соседями. А начинающий дипломат находил все новые и новые неточности в бумагах соседа, с показной наивностью прося дополнительных разъяснений, на которые реагировал вежливыми упреками и неожиданными вопросами.

Желая побыстрее покончить с затянувшейся перепиской, Грийд направил в столицу Крайда специального посланника, чтобы на месте разрешить оставшиеся между двумя странами проблемы. Результат оказался прямо противоположным. Теперь перед тем, как настрочить очередную бумагу, Ворчун долго и нудно устно обсуждал ее содержание с посланником, а потом требовал отправить ее в империю с надлежащей охраной и соблюдением церемоний.

А тем временем королевский флот получал новые корабли, которые выходили в море для отработки маневров в составе эскадр. Два адмирала разыгрывали показательные сражения, ставя друг перед другом мыслимые и немыслимые задачи, одновременно уточняя лоции и составляя карты прибрежных вод.

Однажды король Элл получил от своих адмиралов очень странное послание. Опытные флотоводцы требовали от своего повелителя, чтобы он пожаловал адмиральский чин виконту Тиггу, «без чьих разумных советов теперь не могли обходиться командиры эскадр», как говорилось в письме. Более всего Элла удивило, что Болтун, как выяснилось, даже не знал о ходатайстве уважаемых им людей, которых почитал своими учителями.

Король успел подготовить указ как раз тогда, когда у правителей Грийда лопнуло терпение и они официально объявили войну Крайду, мотивируя свое решение тем, что «незаконно созданный королевский флот мешает империи бороться с пиратством».

В Гавань поскакал гонец, а генерал Ад’Жост двинул армию на границу с врагом, хотя не сомневался в том, что наземные сражения начнутся не раньше, чем состоится решающее сражение на море.

Барон Ун’Пайн срочно созвал совещание, на котором присутствовал и новоиспеченный адмирал Тигг. Сначала виконт вежливо выслушивал предложения приглаженных на совет капитанов кораблей, лишь изредка задавая выступающим уточняющие вопросы, а когда настала его очередь поделиться своим мнением, раскатал на столе большую карту. Предложение Болтуна настолько ошеломило опытных адмиралов, что в помещении надолго воцарилось напряженное молчание. Наконец, герцог Ад’Мафт вздохнул и посмотрел на барона.

— Что скажете, командующий? — хрипло спросил он. — Не слишком ли смело?

— Мягко сказано, — проворчал Ун’Пайн. — Дерзость нашего юного друга удивительна. Однако именно такой план сражения может свести с ума многоопытных грийдов. Им не привыкать к абордажам, таранам, и сражениям в линию. Меня смущает только опасная близость к земле. Большие битвы всегда происходили на большой воде, где есть возможность для широкого маневра.

— Честно сознаюсь, такая диспозиция родилась у меня после разговоров с герцогом, — смущенно произнес Болтун. — У нас не хватает военных кораблей, но если мы установим несколько катапульт на островах и проведем атаку брандерами, мы сможем уравнять силы. Если повезет, на мелководье застрянут одно или два судна имперцев…

— Или наш корабль, — возразил Ун’Пайн.

— Это наши воды, — разгорячился Тигг, — мы не напрасно тренировались ходить по ним в любую погоду.

Виконта поддержал старый капитан из эскадры герцога, а потом началось настоящее обсуждение. Каждый старался внести уточнение в план виконта или поделиться возникшим опасением. На следующий день эскадры вышли в море, а на прибрежных островах закипела работа.

Герцог отвел свою эскадру поближе к Плавнику Мурены. Большие корабли под командованием Ун’Пайна, держащего флаг на новеньком «Единороге», выстроились на траверсе Королевской Гавани, а виконт Тигг повел на «Волногоне» маленькие, но быстроходные «Звезду рыбака», «Морскую ласточку» и «Белую чайку» навстречу имперскому флоту.

Болтун постоянно маневрировал, чтобы при появлении противника поймать ветер и изобразить поспешное бегство, увлекая грийдов в ловушку. Его суда управлялись морскими эльфами, способными в нужный момент изменить не только курс, но и направление бриза. Замысел юноши увенчался успехом.

От появившейся на горизонте армады имперских кораблей сразу отделились несколько самых резвых, бросившихся в погоню за небольшой эскадрой, в которой настоящей боевой единицей можно было признать лишь флагманский «Волногон». Агиаль сначала уходил в открытое море, а потом пошел к берегу, туда, где волны рассекались большим неприступным мысом, вокруг которого рассыпались вдоль побережья поросшие чахлым кустарником непригодные для жизни островки.

Морские эльфы постоянно меняли курс, подпуская преследователей, оторвавшихся от основных сил имперского флота, все ближе. Сердце Тигга бешено заколотилось, когда маленькая «Белая чайка», чиркнув реями по волнам, накренилась и скользнула в узкий проход между двумя рифами. На догонявшем ее имперском красавце слишком поздно осознали опасность. Его капитан попытался изменить курс, но большое судно продолжало катиться вперед, пока один из рифов не вспорол его брюхо.

А «Звезда рыбака», которая шла за «Чайкой», словно бы испугавшись смелого маневра отвернула в сторону, вновь уходя в море и увлекая за собой настигавший ее корабль противника, чей командир даже не подозревал о предательской мели, над которой проскочила неглубоко сидящая в воде «Звезда», но которая намертво затянула в свои объятья широкий корпус имперца.

В это время «Морская ласточка», казалось бы, совсем потерявшая ход, распустила паруса и опять оторвалась от трех вражеских судов, уводя их к «Золотым островам».

В самом отчаянном положении оказался «Волногон», который остался один против пяти кораблей грийдов. Первого из преследователей флагман виконта встретил залпом из всех своих катапульт, повредившим снасти и корпус имперца, вынужденного выйти из боя. Затем Агиаль каким-то немыслимым маневром, повернул «Волногона» навстречу второму преследователю, резко сократив расстояние между ними. В результате ответный залп не достиг цели, а флагман Болтуна, проходя рядом с противником, резко вильнув в его сторону своим тараном распорол обшивку корпуса врага, чтобы тут же уйти в сторону.