— В стране проводится множество ярмарок, имеющих устоявшуюся репутацию. Зачем купцам платить за участие в давно не проводимом торжище? — засомневался Торгаш.

— Мы заманим купцов товаром, который они не смогут приобрести ни в одном другом месте, — с торжеством отозвался Кант. — У нас имеется не только вино! Следует разобраться с королевскими доспехами. В оружейной хранятся парадные латы Крока. Батюшка Элла, судя по ним, имел тучную фигуру. Его сын не скоро раздобреет, чтобы надеть эти латы. К тому же они бесполезны в бою — слишком тяжелы и непрочны. Однако многие чванливые вельможи пожелают надеть королевское облачение. Их-то как раз привлекут бесполезные побрякушки. Надо только заломить за них цену повыше.

— Но этого мало, — не сдавался Торгаш.

— Я не закончил. В замке много лет томятся от безделья уникальные мастера, обшивавшие и обувавшие прежде королевский двор. А какие здесь ткали гобелены! Слава о них гремела по всему Междуморью. Засадим их за станки. Пусть-ка отработают хлеб, который пекли для них на королевской кухне! Вот, что привлечет на нашу ярмарку купцов!

Кант торжествующе обвел взглядом разом повеселевших приятелей.

— Предлагаю добавить сюда лошадей из дворцовой конюшни, — поддержал Толстяка Жокей. — Некоторые из них состарились, но еще несколько лет могут быть производителями, это ведь скакуны самых дорогих пород. Думаю, со временем мы наладим собственный конный завод, но некоторых коней придется продать поскорее, пока они не пали.

— Ярмарку откроют около столицы? — уточнил Силач и после утвердительного кивка Канта продолжил, — Глупо ограничиваться сбором за участие в торжище. Надо обложить данью проезд торговцев по дорогам королевского лена, а также взимать плату за использование причалов на реке.

— Тут возникнет проблема, — вздохнул Забияка. — Кому мы можем доверить сбор дани? Гвардейцы давно уже привыкли заботиться только о собственных карманах. Не утекут ли денежки мимо казны? Налоговым сборщикам у меня еще меньше веры.

— Здесь можно поступить так, — задумчиво промолвила Эльг. — Отберем из гвардейцев тех, кто покажется наиболее надежными, и поставим над ними офицеров, которых на время одолжим у наших родителей. Полагаю, конница моего батюшки не потеряет боеспособности, потеряв дюжину рыцарей…

— Под началом честных офицеров проявятся качества отобранных гвардейцев. Из них мы станем назначать офицеров для того, чтобы не зависеть от родительских войск, — воодушевился Полководец.

Обсуждение становилось все более оживленным. Предложения сыпались одно за другим. Одни из них отвергались, другие откладывались до лучших времен, но некоторые принимались к исполнению незамедлительно.

Лишь перед рассветом члены совета разошлись по своим покоям. С королем задержались только Синеглазый и Кошечка, свернувшаяся калачиком в большом кресле.

— У тебя появились секретные сообщения? — устало спросил Элл Квейта.

— Нет, у меня есть еще три предложения, которые я не хотел бы обсуждать в широком кругу.

— Говори, — попросил король.

— Я не разделяю оптимизма Толстяка. Первая ярмарка может не собрать нужного количества участников. Одних товаров тут недостаточно, — спокойно сказал Синеглазый. — Нужно подогреть интерес к ней. Этим займутся мои люди. Сплетни, слухи, ажиотаж, конкуренция…

— Я доверяюсь тебе, — кивнул головой Элл.

— Проведение ярмарки, а особенно поборы на дорогах вашего лена насторожат врагов Короны. Мы не можем ждать. Нам уже сейчас нужно, хоть небольшое, но надежное войско. С этим связаны еще два моих предложения. Следует в вашем лене и на землях ваших надежных вельмож отобрать молодых людей, мечтающих о военной службе, чтобы начать их обучение, но не здесь, а в лагерях моего отца или герцога Ад’Варта. Один-два полка мы, таким образом, сформируем. Младшими офицерами поставим туда ветеранов…

— Подожди, Синеглазый! Это дельное предложение, но тут опять нужно время, — поморщился король, — а мне сейчас позарез необходима хотя бы пара рот.

— У меня есть третье предложение. Вспомните истанцев!

— Это племя, населявшее часть северных земель Грийда. Они не признали над собой власть империи и были полностью истреблены…

— Истреблены, но не полностью. Совсем недавно некто Борг Неукротимый, за голову которого в Грийде назначена награда, наводил ужас на пограничные земли империи. Против него бросили регулярную армию и сейчас вытеснили его в Бедин, откуда он продолжает набеги на Грийд…

— Разбойник? — нахмурился Элл.

— Его называют разбойником, но у Борга благородное сердце. Он воюет с Грийдом, чтобы защитить последних истанцев, стариков, женщин и малых детей. Он осел бы в Бедине, но это царство в любой момент само может оказаться жертвой империи. Мне удалось установить с ним связь. Примите его на службу, пошлите его очень сильный отряд опытных воинов на усмирение какого-нибудь бросившего вам вызов барона (кандидатуру придется подобрать) и отдайте земли бунтовщика истанцам. Преданность вам Борга станет неизмеримой!

— Я подумаю, — вздохнул король. — Врагов у нас немало. Надо выбрать такого, чтобы его вина всем казалась неоспоримой, но на чью защиту сразу же не встанут остальные мятежники.

— У меня есть кое-какие наметки, но о них мы поговорим позже. Сейчас вам необходимо отдохнуть, да и Кошечка, по-моему, уже дремлет.

— Я не пропустила ни слова из твоих речей, — фыркнула Эльг, потягиваясь и выбираясь из кресла.

На этом тяжелый день закончился. Все очень устали, зато у короля появилась надежда на выход из кризиса, в котором оказалась его власть. Элл уснул и спокойно проспал до самого утра.

А Синеглазый в это время развил бурную деятельность. Запершись в своих покоях, он строчил сентиментальные послания каким-то «девицам», намекая на сохраняющиеся между ним и адресатами договоренности и взаимные обязательства. А потом он долго объяснял что-то замызганному мальчишке, который, наконец, забрал послания Квейта и под покровом предрассветных сумерек выскользнул из дворца.

В последующие дни дворец стал похож на потревоженный улей. В перерывах между учебными занятиями юные вельможи двора вместо обычных игр отправлялись в подвалы и закрома дворца, тщательно переписывая все, что там хранилось.

В служебных помещениях закипела работа. По королевскому заказу ткались новые гобелены, шились одежды, тачались сапоги, гранились драгоценные камни, которые затем вправлялись ювелирами в изящные и замысловатые оправы.

Повеселел и старый канцлер. Барон Ун’Сурс, не задавая лишних вопросов, охотно помогал Умнику проводить инвентаризацию и вместе с Кантом следил за работой дворцовых ремесленников. Время от времени он наставлял мальчиков, делясь с ними своим опытом и предупреждая от возможных ошибок. Он полностью поддержал идею проведения королевской ярмарки, рьяно занявшись ее подготовкой.

Помощь барона оказалась неоценимой, ибо за пределами дворца мало кто всерьез воспринимал юных вельмож из окружения Элла. Зато авторитет старого канцлера, славящегося неподкупностью и осторожностью в ведении дел, убедил опытных купцов принять участие в ярмарке, хотя многие из них сетовали на непривычные поборы и жаловались на то, что им приходится рисковать, не имея возможности просчитать возможные прибыли или убытки.

Зато, когда на дорогах королевского лена появились заградительные рогатки, а на речных причалах стали взимать пошлину, торгаши просто взвыли. Они засыпали канцелярию дворца слезными прошениями и возмущенными жалобами, которые не без удовольствия разбирала Белка. Виконтесса Парн сама взялась писать ответы просителям, четко указывая в них статьи законов или уложений, умело дозируя вежливые объяснения с непреклонностью в защите интересов Короны. Ей помогал Хорн, удивленный проявлением столь не подходящего для девочки таланта, но очень довольный тем, что может удовлетворить свою страсть к сутяжничеству.