— Вы правы, — кивнул головой Элл, — я не смогу иметь детей.

— Я рада, что вы не обижаетесь, — совсем растерялась достойная женщина. — Мне вдруг стало страшно за вас и за страну. Нелепая, быть может, мысль пришла мне в голову: «А что, если король, назвав наследницей мою дочь, решит прекратить лечение и покинет нас?»

— Я люблю Эльг, и я знаю свой долг перед своими подданными, — просто объяснил Элл.

— Для нас ваш выбор высокая честь, но мы не хотели бы неволить нашу дочь, — неуверенно промолвил герцог. — Что скажет на ваше предложение Эльг?

— Спросите у нее сами, — предложил юноша. — Я ни в коем случае не хотел бы неволить любимую девушку.

Понимая, что поставил своих преданных вассалов в неловкое положение, Элл поторопил родителей виконтессы немедленно переговорить с девушкой. Растерянные герцог с супругой отправились в покои дочери.

— Король попросил у нас твоей руки, — сообщила герцогиня. — Мы хотели бы знать твое мнение, девочка.

— Я согласна, — просто отозвалась Эльг.

— А не торопитесь ли вы?

— Так получилось, матушка, — вздохнула юная виконтесса. — Сама я предпочла бы, чтобы период ухаживаний продлился подольше. В этом есть своя прелесть. Но все испортила Бетт.

— Что она натворила? — нахмурился герцог. — Твое послание изобиловало намеками, однако не объяснило нам истинной причины сурового наказания твоей дамы…

— Она посмела объявить меня любовницей Квейта и довести эту сплетню до ушей Элла, — задрожав от возмущения, объяснила девушка. — Король решил пресечь досужие разговоры на корню. Думаю, именно поэтому он пригласил вас, не сказав мне об этом ни слова. В нужные моменты Элл умеет проявить волю и решительность.

— А ты все обдумала? — ласково поинтересовалась герцогиня. — Ты еще так молода. Уверенна ли ты в себе?

— Да, матушка, — потупившись, тихо сказала виконтесса. — Элл покорил меня в первый же момент нашей встречи. Это случилось так давно, что в моем распоряжении оказалось достаточно времени для размышлений.

— Король неизлечимо болен, — напомнил дочери герцог.

— Ты ошибаешься, если полагаешь, что мною руководит жалость, — покачала головой Эльг. — Разве раненный рыцарь теряет любовь своей дамы? Разве увечье лишает воина расположения его супруги? Элл гораздо сильнее, чем вы можете предполагать. Он достоин не только любви, но искреннего восхищения. Мне хотелось бы помочь ему нести его ношу.

— Но король обречен на бездетность, — напомнила герцогиня.

— Позже мы обсудим с Эллом эту проблему, поскольку она, на мой взгляд, имеет скорее политический характер, — развела руками виконтесса. — Скорее всего, нам придется усыновить какого-нибудь сироту из достойной семьи…

— Да, ты действительно обо всем подумала, — с гордостью произнесла герцогиня. — Если ты любишь нашего короля, говорить больше не о чем.

— Я очень люблю Элла, — подтвердила девушка, — а он нуждается во мне. Между нами сразу установилась какая-то особая связь. Его любовь я ощущаю в каждом его взгляде, в каждом звуке его голоса… И я знаю, этот человек, живущий под гнетом постоянных мучений, никогда не причинит боли мне.

Родители виконтессы хотели поскорее поговорить с королем, но у того оказался граф Ад’Берт. Разволновавшемуся юноше внезапно стало плохо.

Закончив сеанс лечения, врачеватель вышел из покоев уснувшего больного. Родители Эльг поторопились рассказать графу о предложении короля. Тот внимательно выслушал сообщение, а потом сказал:

— Этот юноша достоин любви вашей дочери. У меня есть предчувствие, что именно эта чета сможет вернуть Крайду его былое величие. Если бы не память о несчастной Линх, которая разрывает мое сердце, я счастлив был бы служить такому достойному монарху. Родство с вашим родом укрепит власть, хотя и увеличит число ваших завистников.

— У меня их так много, что вряд ли я сумею отличить новых от старых, — беззаботно отозвался герцог.

— К тому же, иметь нас в числе врагов совсем не безопасно, — поддержала мужа герцогиня.

На следующий день король в торжественной обстановке объявил Эльг своей официальной невестой и назначил день свадьбы на дату своего шестнадцатилетия. Одновременно он огласил эдикт о престолонаследии, назначив виконтессу своей преемницей на случай внезапной смерти.

А потом состоялся торжественный обед, который почтил своим присутствием граф Ад’Берт. Он сделал это не случайно. Теперь каждый недоброжелатель Элла знал, что могущественный чародей одобряет выбор монарха и берет молодых людей под свою защиту. Намек графа вскоре получил недвусмысленное подтверждение. Трупы трех наемных убийц были выброшены дуэргарами на столичную свалку, а юная виконтесса даже не узнала, что ее жизни грозила опасность.

Вообще-то Эльг сейчас наслаждалась возможностью находиться в обществе своего избранника, с которым проводила все свободное от монарших забот время, а потому не слишком обращала внимание на все, что творилось вокруг нее. А Синеглазый, чтобы лишить сплетников пищи для злословия, принялся откровенно ухлестывать за прибывшей на место Бетт хорошенькой леди Янг. Эта девушка отличалась открытым нравом и веселым характером, получив в окружении короля прозвище Хохотушки.

Воспользовавшись своим новым статусом, виконтесса Ад’Варт сразу же попыталась облегчить бремя власти, лежащей на ее возлюбленном. Она занялась предварительным просмотром королевской почты, отбрасывая прочь пустые послания со славославием королю, которыми нередко развлекались некоторые подданные Короны. Доносы она отдавала Синеглазому, сначала проверявшему их, а потом уже принимавшему решение о том, следует ли извещать монарха о содержании доноса, или можно обойтись собственными силами. Жалобы виконтесса сортировала, распределяя их между членами двора, и лишь самые важные, по ее мнению, представляла на просмотр королю.

Унаследовав от родителей любовь к лошадям, Эльг занялась королевскими конюшнями, зорко следя за тем, как содержат там благородных животных. Вместе с бароном Лийром она принялась обустраивать конный завод, отбирая для него самых лучших производителей. Ей удалось выпросить у отца трех мастеров-тренеров для выездки лошадей, а герцог Ад’Вейл прислал ей пару опытных конских лекарей.

А еще Эльг трогательно ухаживала за своим избранником. Она научилась улавливать малейшие изменения в его состоянии. Еще до того, как терзавшая короля болезнь наносила очередной удар, она торопилась принять свои меры. Ласковым поцелуем или нежными словами помогала Эллу встретить приступ боли, а потом, держа короля за руку, разделяла его страдания, принимая на себя часть его мучений. Она постоянно держала под рукой склянку с приготовленным графом Ад’Берт зельем, чтобы в нужный момент поднести к устам жениха лекарство.

Не опасаясь пересудов, она могла целую ночь провести в опочивальне короля, чтобы оберегать сон измученного болью любимого. Так и не научившись преодолевать страх перед темными эльфами, Эльг тем не менее вместе с дуэргарами творила магические обряды, помогавшие королю дождаться прибытия его единственного лекаря, способного поддержать жизнь в отравленном теле.

Изменился и сам Элл. Никогда прежде не улыбавшийся юноша, теперь при появлении своей невесты как-то светлел, взгляд его становился теплым, а по губам проскальзывала неуверенная улыбка. Если бы не неизлечимая болезнь, его можно было бы назвать счастливым.

Впрочем, желание постоянно видеть свою возлюбленную не мешало королю выполнять обязанности правителя страны. Скорее наоборот, он с все большим рвением брался за решение государственных дел и искренне радовался, если видел, что Эльг одобряет его распоряжения.

Воспитатели королевского окружения поражались тому, как быстро взрослеют их питомцы. Полковник Килх, придумывая новые упражнения для юношей, почти постоянно советовался с Синеглазым, охотно выслушивая его замечания.

Сенешаль Хорн не смел сменить ни одной портьеры во дворце, не получив одобрения Эльг. Он регулярно показывал перечень необходимых затрат лорду Хорту, который скрупулезно пересчитывал все цифры вместе с Толстяком. Что же касается повседневной жизни дворца, то ее планирование полностью перешло в руки Забавницы.