Как кристальная чистота хрустального бокала таит иногда смертельную отраву, так ясность прозвучавших слов несет требование дать однозначный ответ, справедливы ли эти сомнения. Тем самым на их группу возлагается тягчайшая ответственность. Вэр Корев, инспектор-стажер, стоящий сзади согласно собственному пониманию своей роли при встрече, увидел, как наморщились уши Илвина, как Лонренок облизнул внезапно пересохшие губы и невольно сделал шаг вперед. Только широкая спина Рюона, стоящего прямо впереди, не выразила абсолютно ничего.

Встречающий, почтенного возраста меритец с бордовым, словно раскаленным лицом, густо испещренным морщинами, держится с завидным естественным достоинством. Медленная речь. Скупые, точно рассчитанные жесты. Такими людьми нельзя управлять, подумал Вэр. Нельзя внушить им что-то свое, то, что не укладывается в давно принятую ими систему ценностей. За такими всегда будет оставаться превосходство, признаваемое и даже осязаемое окружающими.

Илвин начал долго и сбивчиво перечислять официальные задачи инспекции. Перед ним сейчас возникла сложная задача: растворить меритское требование брызгами малозначащих слов, дабы у инспекторов, при необходимости, появилась бы возможность уклониться от выработки единого мнения.

— Место пребывания инспекторской группы — Элефантида. Эта планета, — сказал встречающий, отвечая на промежуточный вопрос. — Вы можете по каналам межзвездной связи ознакомиться со всеми остальными десятью планетами, населяемыми моим народом…

— А добраться до ваших исторических архивов, летописных материалов? — перебил вдруг Рюон.

— У нас единый Информаторий, и вы сможете отсюда получить все, что окажется необходимым для решения стоящих перед вами задач, — бесцветно ответил меритец. Пауза. — Однако вы перебили меня, преждевременно задав вопрос, чем нарушен порядок встречи. Полагаю, в этой связи следует закончить официальную часть. Все вопросы, просьбы и пожелания — к магу Марку Второму. Он будет непосредственно работать с вами.

Встречающий указал на стоящего рядом с ним меритца, повернулся и зашагал, не обращая далее на них никакого внимания. Действительно ли задели его неуместные слова Рюона, или же он расчетливо воспользовался удобной возможностью завершить тяготившую его церемонию, Вэр так и не смог понять. Рюон смешался, растерянно глядя на коллег. Илвин, уполномоченный на ведение встречи, бросал на него уничтожающие взгляды, одновременно пытаясь выразить свое расположение оставшемуся Марку подобострастным поклоном при рукопожатии.

Вэр неторопливо, боясь сделать что-то не так, поздоровался с Марком, с удивлением ощутив мягкость его руки, попробовал заглянуть прямо в глаза и обжегся, наткнувшись на холодный, словно пронзающий взгляд.

Рюон, вконец потерявший себя, как-то воровато ткнул руку для рукопожатия, не выдавив даже подобия улыбки, и с подчеркнутым вниманием стал разглядывать видневшиеся вдалеке строения.

— Пойдемте, братья. Вы отдохнете с дороги, а потом приступим к нашим общим делам, — сказал Марк. — Ваши вещи доставят куда следует, не беспокойтесь за них. Здесь, на Элефантиде, вам ничто и никто не угрожает, чувствуйте себя как дома. Пойдемте.

Марк широко зашагал, увлекая Илвина и Лонренка в ту же сторону, куда ушел первый меритец. Рюон невольно оказался в паре с Вэром и, почувствовав участие, сказал со вздохом:

— Прекрасная планета. Всякий раз, когда я оказываюсь в таком раю, невольно приходят мысли уйти в отставку и заняться свободным фермерством. Не могу понять, как это я так опростоволосился…

Допустив непростительную для опытного инспектора-ревизора оплошность, он, естественно, был не в себе. Странно все же, подумал Вэр, Рюон не был слишком взволнован встречей, явно полностью контролировал свои поступки — и вот на тебе.

— Представь себе, Вэр, что всего триста лет назад группка потерявших все беженцев чудом ускользнула от крейсеров Содружества и ушла в свободный полет. А сейчас ими освоено уже одиннадцать планет. Поразительно, не правда ли? Интересно, какова численность их общины сейчас.

— Чуть более девяти тысяч. Нас не так уж и мало, — ответил Марк, обернувшись, и, словно опережая очередной вопрос Рюона, добавил: — Из них семнадцать магов.

— Магов? — встрепенулся Лонренок. — Это кто такие?

— Такие, как я, — засмеялся Марк, — люди из людей. Те, кто прошел полный курс специального обучения. Мы хранители традиций, прокладывающие будущее.

Заметив неловкость, сказал:

— Не ищите в моих словах скрытый смысл. Я хочу сказать лишь то, что говорю. Недомолвки и жонглирование словами — орудие слабых. У нас нет комплекса неполноценности или чувства вечно преследуемых, которые вы нам приписываете. Не торопитесь в предположениях. Сначала изучите нашу жизнь. Надеюсь, вы понимаете, что после тех недоразумений, что произошли в прошлом, у нас были причины не демонстрировать Галактическому Содружеству свой образ жизни.

Что-то наигранно циничное звучало во внешне спокойных словах Марка. Так бесстрастно не мог говорить потомок тех, кто пережил зловещие дни Корантского кризиса. В ходе подготовки к инспекции Вэр внимательно изучил доступные ему издания, посвященные Меритской войне, ужасался гипнотической цепью событий, для каждого безусловно трагических и печальных. Он испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, чисто по-человечески, он ощущал острое сострадание к меритцам, нечто вроде неисправимой вины перед ними. Был готов — но не знал как — выразить свое покаяние. С другой стороны, понимая правоту и высшую справедливость действий Содружества, Вэр не мог избавиться от какой-то высокомерной досады: такое чувство возникает иногда у человека, когда ему наскучит играть с расшалившимся котенком.

С момента обмена рукопожатиями прибывшие как бы обрели вторую ипостась. Они перестали быть только Инспекторами, но приняли и положение простых людей. Отсюда и более живое, не связанное жесткими рамками регламента общение, возможность не следить за каждым словом. Человеку свойственно ошибаться, выражать свои мысли нелогично, недостаточно понятно для других. И нелегок крест непогрешимых, заставляющий вместо живого языка оперировать точными словесными формулами.

Идти было тяжело. Густая нетоптаная трава, высотой почти до пояса, упруго хватала за ноги, не хотела отпускать, скрипела. От нее исходил душистый, свежий и терпкий запах. Пропустив людей, поверженные стебли тотчас вновь выпрямлялись.

— Элефантида — мы называем ее уменьшительно Эля — наиболее землеподобная планета из всех, на которых обитает мой народ, — неторопливо на ходу рассказывал Марк. — Как вы, наверное, знаете, у этого мира два солнца и три спутника, три луны. Площадь океанов около половины всей поверхности. Много внутренних водоемов преимущественно с пресной водой. Циркуляция атмосферы легко предсказуема и строго подчиняется годовым ритмам. Почвы, физико-химические показатели воды почти идентичны земным. Сила тяжести чуть выше единицы, так же — содержание кислорода в атмосфере, где относительно много и инертных газов. Весьма близок к норме и радиационный фон. Общее сочетание параметров окружающей среды синергически дает субъективное чувство бодрости, полноты сил, прилива внутренней энергии. Вы ощущаете некую приподнятость?

Норма, машинально отметил Вэр, это параметры Земли. Ценность невообразимого множества обитаемых миров до сих пор измеряется степенью схожести с прародиной человека. Если какая-нибудь община, входящая в Содружество, населяла несколько планет, то по принятым правилам главенствующей из них считалась та, которая была наиболее близким аналогом Земли. И на ней, как правило, проводились дипломатические переговоры, встречи гостей и утверждение торговых сделок. Понятно, почему их встречали именно здесь. И вдруг, шагая рядом с ушедшим в себя Рюоном и вполуха слушая пояснения Марка, Вэр поймал смутное чувство тревоги. Что-то очень важное осталось незавершенным, и оно может совершенно роковым образом повлиять на все дальнейшие события.