Труд кровельщика вдохновлял Де Гроте до тех пор, пока этот труд не стал привычным. Со временем приходил опыт, потом начинался период новаторства и … всё интересное заканчивалось. Работа превращалась в рутину.
Уже через год после прихода из армии Ронни стал проводить все вечера в гараже у друга отца, дяди Яна. Механика машин, особенности их моторов и разнообразные формы автомобилей увлекали молодого мужчину. Этот интерес был живым и очень практичным, но Ронни не знал, что дядя Ян имел тайную мысль со временем передать свою гаражную мастерскую ему в наследство. За спиной молодого Де Гроте разгорелась борьба между Альфонсом, имеющим законное право передать своему сыну фамильное дело, и дядей Яном, который этого права не имел, но добивался его окольными путями.
Однажды, в свой день рождения, Ронни получил в подарок от дяди Яна порядком, изношенный автомобиль Форд.
– Человек, человек, человек! – это всё, что сказал Альфонс, качаясь в своем кресле, когда узнал о Форде, что перешел во владение его сына, но и старый Форд друга не перетянул сына на работу в его автомастерскую. Работа в гараже оставалась для Ронни только увлечением, не более. Продолжая трудиться на стройке, он на высоте птичьего полета наслаждался покоренной высотой и вновь вспоминал свое армейское прошлое.
– Ребята, вы не поверите, вот, как глаза закрою, так передо мной Корсика. Море, солнце и снежные горы. Люди там беспечны до одури, с утра до вечера отдыхают, а нас командиры в горы погнали. Помню, как сейчас, как мы по узким каменистым ущельям, по отвесным ледяным полям ползли к вершине. В общем, пропотели мы изрядно, а когда на вершину взобрались, то чуть в сосульку мороз нас не скрутил. На самой вершине, в расщелине, мы с товарищами залегли и приготовились к наблюдению за противником. Армейские бинокли в руках стыли от холода. Зуб на зуб не попадал, но тут в нашу оптику попал пляж. От вида бронзовых девушек в бикини наши солдатские души согревались, лучше, чем от спирта без закуски. Ох, братцы, какие девушки позировали нам! Казалось, только руку протяни, и …, – тут Ронни вздохнул и посмотрел вокруг. – А теперь, как высоко ни заберись, только крыши и крыши! И бинокль ни к чему…
– Братцы, хватит курить! Ронни, ты идешь поверху, – скомандовал мастер, и опять на стройке зазвучал рабочий перестук молотков.
Однажды, вечером на территорию автомастерской дяди Яна въехал новый большой грузовик.
– Нравиться? … Поставь машину так, чтобы она никому не мешала. И, если есть желание, можешь покататься по территории гаража, – обратился к Ронни высокий деловой человек, спрыгнувший из кабины грузовика, и он протянул ему ключи от зажигания. Ронни уже целую неделю подрабатывал в гараже дяди Яна, так как строительство домов приостановилось из-за сильных морозов. Мороз доходил порой до двадцати градусов, и бригада, где официально трудился Ронни, в эти зимние дни была отправлена в вынужденный отпуск.
Ронни с удовольствием откликнулся на предложение высокого человека, владельца большегрузной машины. Пока тот был занят в конторе у дяди Яна, молодой Де Гроте проверял ходовые возможности новой грузовой машины. Вперед – и разворот налево, назад с разворотом направо. Газ, разгон и резкое торможение. Сцепление, коробка передач и тормоза работали безупречно. Владелец машины, выйдя из гаража, сразу оценил мастерство молодого механика и предложил Ронни работать на этом грузовике в его транспортной фирме при мебельной фабрике. Ронни немного оторопел от неожиданного предложения.
– Соглашайся, паренек. В тебе пропадает талант шофера, а у меня шоферов не хватает. Что тебе делать на стройке? А в машине и морозы не страшны. Значит, так, завтра в семь утра жду тебя по этому адресу. За оплатой дело не постоит.
Высокий человек написал адрес фирмы на листочке, вырванном из блокнота. Он отдал его Ронни, сел за руль и укатил.
В ту эпоху для вождения машины нужны были не водительские права, а лишь умение и способности человека. На следующее утро Ронни начал свою автомобильную карьеру. Развозил мебель он ровно две недели, а в конце второй недели шеф предложил ему попробовать поездить на большегрузной машине с прицепом. Через час упражнений Ронни получил ключи от более мощного грузовика и начал свои рейсы в Германию и Австрию, а еще через две недели на площадку, где были припаркованы грузовые машины мебельной фирмы, въехал, как загадочный сфинкс на колесах, белый большегрузный автомобиль. Эта машина могла перевозить сорок тонн груза, и казалась необъезженным транспортным монстром! Эта грузовая машина очаровала Ронни своей статью, плоским «носом» с обтекающими гладкими динамическими формами кабины, красотой мощного хода и гигантскими габаритами. Увидев вспыхнувший в глазах Ронни интерес, водитель белого «сфинкса», остановившийся на территории фирмы по каким-то делам, предложил молодому шоферу попробовать укротить эту «королеву» грузовиков. Через час или полтора, видя, как Ронни ловко паркуется и умело разворачивается, хозяин большегрузного «сфинкса» позвал Де Гроте работать в свою фирму.
На следующий день Ронни влился в дружную семью дальнобойщиков. Он был рад этой перемене в жизни, а его мама была – вдвойне. Она тут же купила новый кошелек, вместительнее старого. Только отец Ронни хмурился. Слишком поспешными и легкомысленными казались ему поступки сына. Мир представлялся его сыну соблазнительным пирогом, только вот как-бы зубы не сломать о его начинку. В сердце отца закралась тревога: устоит ли Ронни на честном пути? … Но Альфонс молчал, понимая, что каждый овощ зреет в свое время, совету отца дети прислушиваются только тогда, когда в нем нуждаются сами. Чтобы совладать со своим беспокойством, Альфонс иногда молился за сына, держа в руках маленький медальон святой Риты. Он просил, чтобы молитвы этой святой хранили сына на всех его дорогах, и о его молитвах никто не должен был знать.
Надо сказать, что соблазны посыпались на молодого человека, как из рога изобилия.
В свой первый рейс Де Гроте был направлен в Испанию. Его «сфинкс», загруженный под завязку, уверенно пересекал Европу с севера на юг и с запада на восток. Дорога уводила за горизонт, и молодой шофер не уставал удивляться тому, какой прекрасной бывает земля в других странах. Ронни нравилось замечать течение времени по скольжению солнца от горизонта к горизонту. Мужчину приводило в восторг преображение земли в лучах заката или ее пробуждение в свете первых блесков зари.
«Боже, как хорошо! Жаль, что эту красоту могу видеть только я, и только потому, что я работаю дальнобойщиком. Вот бы схватить этот миг заката и показать его людям в городах. Нет, это бесполезно, никто пока сам увидит этой красоты, не поймет» С наступлением сумерек восторг молодого шофера сменяли суетные мысли, и ночная езда заключалась в борьбе со сном, а утром следующего дня снова всходило солнце над горизонтом, вновь природа вокруг озарялось золотом зари, и радостью наполнялось его сердце.
Однажды, на рассвете, Ронни раскрыл окно, чтобы в кабину грузовика впустить прохладный ветер, прогоняющий сон. Солнце медленно выкатывалось из-за холмов и поднималось над землей. В какое-то мгновение, Де Гроте ощутил свою мизерность перед открывающимся ему грандиозным макетом всего мироздания. Он чувствовал себя ничтожной песчинкой, ненужной и оставленной тем великим, кто сотворил этот удивительный мир. Впрочем, эта утренняя потерянность оказалась сродни морской волны: как накатила, так и отступила. В первом же придорожном кафе вселенная Ронни вновь приобретала реальные очертания, и привычное течение жизни возобновилось.
Водители из разных стран дорожили своим братством. Они говорили на разных языках, но, к удивлению молодого шофера, хорошо понимали друг друга. Ронни, как новенький в их рядах, пользовался особым вниманием. Его учили жить и мыслить, как живут и мыслят дальнобойщики.
После удачного рейса в Испанию Ронни получил день отдыха, и вновь отправился в путь, уже в Италию. На этот раз его грузовик был забит свежеморожеными окороками. В рейс он отправился под вечер воскресного дня и в полночь Ронни был уже на границе с Францией.
