В то время таможня проверяла грузы на каждой пограничной заставе. Сбор таможенных налогов был делом доходным и имел свои нюансы. На границе между Бельгией и Францией грузовик Ронни задержали, то никто из таможни не говорил причину такой задержки. Уже к полудню следующего дня к Ронни подошел парень в полосатой майке. Он тоже был молодым водителем, но более опытным.
– Как зовут тебя, парень, и что ты везешь в своей «телеге»?
Ронни вылез из кабины. Он устал сидеть в одиночестве и был рад излить свою душу, хоть этому шоферу, говорившему с ним по-французски.
– Это просто уму непостижимо! Ужас! Ужас! Ужас! Я уже три часа здесь кукую, а мне надо успеть в Италию до выходных дней. Боюсь, вдруг что-нибудь случится с холодильной установкой, и тогда пропадут окорочка!!!
От его возмущения французские слова стали сами самой приходить ему на ум, хотя шофер шофера всегда поймет и без слов.
– Ах, друг, возмущайся – не возмущайся, а тут платить надо. Поделись товаром с экспедитором и не забудь про ветеринара, тогда твоя свинина не успеет протухнуть, – посоветовал Ронни незнакомый дальнобойщик в полосатой майке.
– Это воровство. В накладной все точно указано, какой груз я везу! Я терять работу не хочу.
– Стоп говорить! У тебя в контракте стоит, что все расходы на границе будут покрыты за счет фирмы?
Ронни тут же полез в кабину, чтобы показать контракт.
К этому моменту перед его кабиной стояло уже три шофера, которых мучило здоровое любопытство.
– Паренек, ты спрячь этот контракт туда, где лежал. И дай по свиной ножке начальнику таможни и ветеринару, так положено по традиции. Делись, наш младший брат, с сильными мира сего, ибо так этот мир устроен!
Как только Ронни унес на таможню три свиные ляжки, – все документы были подписаны, и вскоре его рефрижератор уже набирал скорость на просторах Франции. Потерю трех кусков копченой свинины Ронни воспринял спокойно, потому что со слов дальнобойщиков такие потери были обычным делом.
Приехав в Палермо, на знаменитую колбасную фабрику, молодой шофер был удивлен гостеприимством хозяина предприятия, тот его встретил, как дорогого гостя и накормил домашним обедом. Потом выяснилась недостача груза, и от этого Ронни чувствовал себя неловко. Хорошо, что свинина была доставлена в отличном состоянии, и владелец фирмы долго не печалился, а на прощание пожал руку Ронни. Видимо, о традиции платить на таможне он тоже знал. Это негласное соглашение оправдывало воровство водителей-дальнобойщиков.
В Италии следовало найти груз для перевоза в Бельгию, чтобы не остаться внакладе. Объяснить суть проблемы по телефону, не зная языка, была непростой задачей, но Ронни справился, и повез на родину свежие оливки.
Незаметно пролетали на колесах месяц за месяцем, год за годом. Теперь Ронни знал, сколько и кому надо платить, чтобы без промедления пересечь границу с товаром. Знал, как подготовить машину к взвешиванию при загрузке, чтобы потом пропажу товара можно было скрыть. Совестью это не воспринималось как воровство, совесть принимала эту сделку спокойно, но из опасения настоящего воровства на дорогах друзья-дальнобойщики ставили машины вплотную друг к другу, чтобы к дверям грузовиков были заблокированы.
Главное, что допекало Ронни в его поездках, это отсутствие фламандской кухни. Его аппетит пропадал от запаха сыра в спагетти и от только от вида сваренной в кипятке тонкой длинной лапши, напоминающей груду белых червей, шевелящихся на тарелке, его тошнило, а от запаха жареной на оливковом масле картошки мужчину хотелось бежать на край света. Странствуя по Европе, Ронни приспособился готовить себе сам. Обычно он варил у себя в машине картошку и ел ее с мясными немецкими консервами. Кабина грузовика становилась его родным домом.
В поездках у Ронни открылся талант к языкам и общению. Он говорил с итальянцем на итальянском языке, с португальцем – на португальском языке, с немцем – на немецком языке. Конечно, уровень его знания этих языков был невысок, но для знакомства вполне хватало. Учитывая многочасовые переезды и одиночество в пути, дальнобойщики очень ценили время общения в придорожных кафе. Там они делились шоферским опытом и рекламировали злачными местами, где ласковые девочки хорошо обслуживали водителей. Сначала Ронни избегал контактов с проститутками, предлагавшими себя дальнобойщикам на всех дорогах и путях.
В один из его первых рейсов, когда он стоял на границе и ждал оформления таможенных документов, к окошку его мощного грузовика подошла красивая девушка лет восемнадцати.
– Куда вы путь держите? – спросила она у скучавшего де Гроте.
Ронни посмотрел на нее с интересом. Девушка была одета аккуратно, как школьница. Ее волнистые волосы были заплетены в длинные косички, и в светло-коричневых глазах затаилась надежда.
– В Италию, – ответил Ронни.
Девушка переминалась с ноги на ногу. Было видно, что ей очень хотелось поехать в Италию.
– А возьмете меня с собой в Италию? – вдруг смело спросила, тут Ронни задумался, но думал он недолго.
– Знаешь, что, – решительным тоном произнес он, глядя в девичьи глаза, – ты получишь не только поездку в Италию, но еще и… мужа в придачу. Выбирай!
Ронни сделал приглашающий жест рукой. Настала очередь Марселе (так красиво звали девушку) принимать решение. От желания согласиться на это предложение ее светло-коричневые глаза стали еще светлее, чем были, но что-то удерживало девушку, сказать «да» и запрыгнуть в кабину белой фуры.
– Твой родной язык фламандский? – спросила она.
– Да, я родился в Антверпене и учил французский в школе, как самый ленивый ученик, – ответил Ронни, продолжая с интересом разглядывать девушку. Это было, как в азартной игре, где ставки сделаны, но еще нет проигравших. Через несколько минут, отведенных судьбой на размышление, девушка опустила голову с косичками и тихо сказала: «Нет», и тут свет приключений в ее глазах потух.
Испуг перед людьми из фламандской зоны победил зов сердца. Она сама была родом из французской Валлонии. В ее родных Арденнах фламандцы считались людьми скучными и скупыми, а ей хотелось романтики, хотелось быть любимый самым дерзким и непредсказуемым мужчиной на земле, с которым можно весело объехать весь мир. О такой любви мечтала девушка, слушая бесконечные ссоры своих родителей, после которых ее отец, как бездомный бродяга, уходил в ночь, засунув руки в карманы серого пальто, а мать закрывалась в спальне и начинала свое рыдание до рассвета, а с рассветом сама уходила на работу.
В тот день Марселе решила навсегда уехать из дома, чтобы найти свое счастье на чужой стороне. Она не доверилась пареньку из Антверпена, который плохо говорил по-французски, но села в машину к шоферу из Парижа, тот поразвлекся с ней до Парижа, а потом высадил девушку на заправочной станции, где ее подобрал другой немолодой шофер из Амстердама, любивший молоденьких женщин. Судьбы дорожных проституток иногда бывают очень просты и печальны.
Ронни не знал, что случилось со «школьницей» из Арденн, когда покидал таможенную зону. Девушка пришлась ему по душе, и он думал о ней с грустью, как туристы думают о пройденном лете. Его путь лежал через Париж, в его попутчицы напросилась миловидная француженка. Ронни подобрал ее на дороге в надежде скоротать путь в беседе, потому что за приятным разговором не так сильно клонило ко сну, но милая девушка сразу забралась на заднее сиденье, где находилась постель шофера, и проспала там до самого Парижа.
Шоферов веселила робость Ронни по отношению к проституткам, и они с радостью помогли ему преодолеть этот психологический барьер. Как-то раз друзья привезли Ронни на виллу, где рыцарей дальних перевозок радостно встретили две прекрасные проститутки. Одна была миловидной блондинкой, а другая – темпераментной негритянкой. Молодых мужчин, измотанных долгим воздержанием, ждал рай на земле.
Из постели девушки вели разомлевших парней в маленький бассейн с бурлящей водой. На груди у белокурой красавицы Де Гроте видел розовые сны под мелодии усыпляющего блюза. Вдруг негритянка из своей набухшей черной груди с розовым соском пустила ему в лицо тугую струю молока. Ронни от неожиданности встрепенулся, открыл глаза, попробовал молоко на вкус и жутко рассердился. Он схватил негритянку за плечики, притянул ее к себе, грозно смотря ей в глаза.
