Теперь, когда Карл посмотрел на Альфонса, улыбка тронула его покусанные губы. Этот человек стал ему гораздо ближе, чем строгие установки, по которым он должен был принимать соответствующие меры к гражданам, подозреваемым в дезертирстве. Еще раз, внимательно посмотрев Альфонсу прямо в глаза, Карл опустил голову и стал своим каллиграфическим почерком выписывать акт о рождении ребенка. Когда очередь дошла до имени младенца, он остановился, положил перо обратно в чернильницу и поднял свои очки на Альфонса.

– Я не могу это имя вписать! – сказал он по-немецки посетителю.

– Что вы не можете вписать? – спросил Альфонс, поперхнувшись от внезапно чувства тревоги, что хватает за горло.

– Это имя, уважаемый господин Альфонс Де Гроте! Это имя, «Ронни», звучит слишком по-английски, а у нас с англичанами война. Вы забыли? Давайте мы назовем вашего мальчика Рональдом или Романом, – миролюбиво стал предлагать Карл немецкие имена новоиспеченному отцу. Человеку трудно измениться в одночасье, даже, когда решение глобально изменить свою судьбу уже принято окончательно.

Опять наступила пауза. У Альфонса непроизвольно сжались кулаки, которых за барьером никому не было видно, но радость от рождения сына была так безгранична, что в этот час на земле не было силы, способной ее победить. Альфонс быстро нашел выход из этой неприятной ситуации, задевающей его отцовскую гордость.

– Я назову своего мальчика не Ронни, что звучит сильно по-английски, и не Рональд, что звучит по-немецки. Я назову своего сына Ронан!

– Хорошо, – подумав, согласился с этим Карл, – я не знаю, к какой национальности это имя принадлежит, поэтому мы так и запишем: Ронан Мария Альфонс Де Гроте.

После официальной процедуры регистрации сына Альфонс поспешил в отцовский дом, чтобы разделить со своими родителями и родителями жены радостью рождения на свет Ронана Де Гроте. Счастье переполняло его сердце, обостряла его память, словно свет пролился на его прошлую жизнь. По мере того как Альфонс приближался к родному порогу, шагая знакомыми улицами, воспоминания молодости становились более ясными, они приходили в его сознание, как гости из прошлого, которым очень интересно узнать, как обстоят дела в настоящем.

Альфонс и его жена Валентина с самого рождения жили по соседству в портовом городе Антверпене, который был выстроен на берегу судоходной реки Шельды, несущей свои воды в Северное море. В этом городе творил Рубенс и учился рисовать Питер Брейгель Старший, всемирно известный художник, написавший для потомков картину «Вавилонская башня». Что именно хотел показать людям Питер Брейгель в своей картине, не нужно и разгадывать, ибо каждый видит в его картине то, что хочет видеть сам. Если от настоящей Вавилонской башни, построенный людьми в древние времена не осталось и камня на камне, то картина Питера Брейгеля Старшего по-прежнему бережно хранится в музеи Вены, но в Антверпене по этому поводу не сетуют, потому что у Антверпена есть и другие ценности. Особенно богат город легендами.

По древней легенде, на берегах реки Шельды жил когда-то огромный великан Дрюон Антигон. Каждый корабль, чтобы проплыть мимо, должен был платить ему непомерную дань. Капитану, который отказывался платить за проезд по реке, великан отрубал руку по плечо, бросал ее в реку и безнаказанно грабил корабль. Никто не мог справиться с великаном, и многие мореплаватели остались без рук, а некоторые упрямцы – без обеих.

Однажды, мимо разбойника-великана на своей лодке проплывал один совсем незнаменитый моряк, солдат римской империи, Сильвиус Брабо. Он был человеком маленького роста, но отличался смелостью и смекалкой, денег лишних у него не было, и возвратиться домой одноруким он не хотел. Брабо не испугал вид великана. Когда тот поднял его из лодки на высоту своего роста, бывалый солдат взмахнул мечом и с одного удара сам отрубил великану руку по локоть. После того, как Брабо упал на палубу своей лодки, обрубок руки Антигона еще висел на его одежде. Чтобы покончить с произволом на реке Шельде, Брабо бросил отрубленную руку великана далеко в речные воды и дал названию городу-порту Антверпен, в этом названии дословно читалось «брошенная рука». Что случилось с Антигоном дальше, легенда не говорит, наверное, он умер от кровотечения, так как никто не захотел оказать раненому великану первую медицинскую помощь. Легенда легендой, а жизнь течет, не зная остановок, как река, несущая воды к морю.

Если рождение еще одного гражданина королевства Бельгии для Антверпена прошло без торжеств и фейерверков, то на окраине города в его честь был устроен праздник двора. Появление на свет младенца в семье Де Гроте младшего было встречено с праздничным застольем. Особенно радовались первому внуку его два деда, оба по имени Франц, и бабушка Мария. Альфонс был рад, что его сына будут воспитывать деды, так как своих дедов он вспомнить не мог, но то, что говорила про них его бабушка Мария, запомнил хорошо.

Богатый прадед Альфонса по фамилии Трох, владевший пекарнями и ветряными мельницами на севере Франции, взял в жены дочь знатного аристократа Ротшильда. Этот брак был хорош со всех сторон, союз богатства и знатности должен был обеспечить молодым супругам счастливую жизнь. Но молодожены провели вместе только первую брачную ночь и постарались ее поскорее забыть. Любовью этот брак был обделен. Родившейся у молодых супругов девочке очень недоставало заботливой любви матери. Наверное, поэтому первая ласка младшего помощника пекаря, быстро вскружили ей голову. Постепенно случайные встречи молодых влюбленных становились всё жарче и жарче. Для богатой наследницы не было ничего прелестнее этих тайных свиданий. Она готова была следовать за возлюбленным хоть на край земли, а юноша не собирался никуда сбегать от судьбы, которая давала ему шанс породниться со знатью. Их тайный роман закончился просто и печально, когда от этой порочной связи родился хорошенький мальчик, от него от его мамы отказались и богатая фамилия Трохов, и знатный род Ротшильдов, а отца ребенка выгнали с работы без всякого вознаграждения.

Молодую мама с незаконнорожденным ребенком и с несмываемым позором отправили в глухую провинцию Голландии, которая в 1830 году стала Фламандской провинцией Бельгии. Приют несчастным дала сестра Ротшильда. которая овдовела в молодые годы и детей не имела.

Вдова была рада приходу в ее одинокую жизнь юной племянницы с крошечным младенцем. Она одна одиноко коротала дни в шикарном особняке, где угасало ее женское очарование, но бог призрел забытую родственниками вдову, и вскоре ее дом наполнился веселыми хлопотами и детскими голосами. Под опекой родной тети ее племянница расцвела, стала выезжать в свет, на различные гулянья и балы. Мальчик, крещенный в местной церкви, не получил отцовскую фамилию (в церковной книге, где должно было находиться имя отца, стоял прочерк), и имя ему дала гостеприимная вдова. Ребенка назвали Францем.

Случилось так, что на рождественском базаре Франц вырвался из-под опеки своей молодой мамы и порозовевшей от мороза бабушки, которую очень любил, и побежал куда глаза его глядели. Шаловливый малыш, не знавший крепкого отцовского слова и силы отцовской ладони, весело бежал через толпу гулявших по площади людей, чтобы еще раз посмотреть, как взрослые мужчины стреляют по цветным надувным шарикам, которые весело хлопают от меткого попадания стрелков. Он бежал от одного прилавка с блестящими витринами к другому, пока на бегу не врезался в чьи-то ноги. Обладателем этих ног был высокий мужчина, который показался мальчику настоящим великаном.