— Снова они, но почему?!

Прошептала она словно обращаясь к самому ветру, или восходящему солнцу едва успевшему до половины подняться над горизонтом. Перед глазами у нее все еще стоял образ зловещих черных врат, созданным казалось из самой тьмы, и окруженных кроваво алой дымкой. Даже их не ясный образ заставлял ее холодеть. Она не понимала от куда взялся этот зловещий образ, и почему он буквально преследует ее, все чаще являясь ей во снах, превращая их в ночные кошмары, неизменно наполненных криками и стенаниями, свидетельствующими о невообразимых муках кого то кого она никак не могла увидеть, не смотря на все старания это сделать. Ответов не было, тут она с тоской подумала о том, что уже через три дня будет годовщина казни ее отца и ее вот уже восемнадцатый день рождения, ставший с тех самых пор днем великой скорби, как для нее самой и ее семьи, так и почти для всех жителей седьмого правящего дома. Снова ей предстоит принимать участие в поминальной службе ежегодно проводимой в гробнице прежнего правителя, в которой будут упоминаться не только он сам, но и те кто тогда отдал свои жизни за нее, что еще больше не прибавляло праздничного настроения.

Стараясь хоть как то сгладить это, с тех пор как она снова воссоединилась со своими родными, все поздравления и праздничные приемы переносили на несколько дней позже, но все же у этого праздника, когда бы не было решено его провести, всегда был горький вкус и это ничто не могло изменить. Между тем в деверь робко постучали, и почти сразу же вошла ее служанка, милая и тихая девушка, совсем недавно поступившая на службу.

— Ваше высочество, простите, но вас зовет к себе его величество.

Айрис не мало удивилась, еще не разу ее дядя не просил ее придти так рано, в душе шевельнулось беспокойство, но с тех пор как она тайно приняла участие в турнире, и была в конце концов разоблачена своим двоюродным братом, она старалась ничем не нарушать правил и выполнять все что от нее требовалось. Отчасти это было от чувства вины которое появилось в ее душе после того как она осознала, каким безрассудством была ее выходка, и сколько неприятностей могло произойти не только с ней самой, но и с теми кто был ей дорог, не приди Раймонд тогда ей на выручку. Ее брат не смотря на угрозу в конце концов не стал обрушивать на голову не покорной никакой заслуженной кары, если конечно не считать того, что с тех пор больше не было занятий по владению клинком, и он вот уже почти пол года мирно пылился в ее тайнике. Похоже это и было ее наказанием, впрочем которое она покорно приняла. И вот теперь неожиданный призыв от дяди, неужели же он все таки узнал о турнире. Ничего другого, в чем бы она могла провиниться ей не пришло на ум.

Теряясь в тревожных догадках в чем такая странная необходимость явится к нему в столько ранее время, она с помощью служанки оделась и не задерживаясь отправилась в его покои, готовясь выдержать бурю. Оказавшись перед дверью его кабинета она уже хотела постучать, но тут услышала его голос, приглашавший ее войти, словно тот увидел ее через закрытую дверь. Слегка удивившись этому странному обстоятельству она вошла, и тут увидела, что правитель не один в его кабинете сидела женщина, одетая как верховная служительница небесного храма. Это было странно обычно для проведения поминальной службы приезжали служители и служительницы ниже рангом.

Она изумленно посмотрела на неожиданную гостью. Ее наряд был небесно голубых цветов и состоял из длинной слегка мешковатой рубашки, широких едва доходивших до края ее обуви, чем то напоминавшей сильно стоптанные мягкие туфли, без малейшего намека на каблук штанов. Церемониальное покрывало было единственным украшенным золотой вышивкой элементом ее костюма, этот узор как раз и выдавал ее ранг, ведь там были изображены символы небесного языка, того самого который она сама изучала вот уже столько времени, стараясь прочесть надпись на медальоне своей матери. Сейчас оно покоилось на плече хозяйки, свисая с него и частично закрывая ее грудь и спину. Женщина была не молода, но назвать ее старушкой было нельзя, хоть лицо, руки и шею покрывала сетка морщин, тело ее в отличии от многих было подтянутым, а глаза, хоть и выцветшие за прожитые годы, смотрели на мир невероятно живо и проницательно. Ее совершенно седые волосы были аккуратно заплетены в косу свободно свисавшую вдоль спины, а на ее открытом высоком лбу виднелся, как и ее глаза выцветший от времени, знак служительницы храма, наносимый всем кто давал обет служения богам, составом который глубоко въедался в кожу носителя и оставался на нем навсегда.

Айрис поприветствовала обоих, отметив при этом как напряжено лицо ее дяди. Между тем правитель ответив на приветствие племянницы, представил ее гостье, Она не ошиблась, Эльвира, так звали служительницу, действительно имела самый высший ранг в храме из которого прибыла. После знакомства правитель встал из за своего письменного стола и сославшись на дела, вышел из кабинета, оставив их наедине. Не успела за ним закрыться дверь как служительница приветливо улыбнулась ей и произнесла тихим даже немного ласковым голосом:

— Ну здравствуй, Огневушка!

Айрис от удивления едва не остолбенела, никто кроме ее родных не знал, и тем более никогда не называл ее детским прозвищем, даже ее опекуны.

— От куда вы знаете?!

В ответ служительница снова улыбнулась и жестом пригласила юную принцессу сесть рядом с ней, на небольшой диван стоящий напротив окна кабинета правителя, на котором та сама сидела.

— От твоей матери конечно, она только так тебя и называла, с самого твоего рождения.

— Вы знали мою маму?!

— Больше чем кто бы то не был в этом под лунном мире. Мало того, в твоем появлении на свет я приняла не меньше участия, чем твои родители. Тебе ведь известна история твоего рождения?

Айрис печально опустила глаза и слегка покачала головой:

— Не много, я лишь знаю что все были уверенны что на свет появится наследник, но появилась я. Потом мама решила снова забеременеть, хотя по причине ее слабого здоровья вроде бы все были против, особенно отец, но она все таки предпочла рискнуть, но не прожила и до половины срока и умерла вместе с моим так и не увидевшим свет братом.

Пока она говорила в ее памяти всплыли воспоминания далекого детства. Не ясный образ матери, подслушанные ею разговоры приближенных отца, настаивающие на его второй женитьбе, после ее смерти. Ради появления на свет наследника престола. Но главное боль и не понимание, чем она хуже ее так и не родившегося брата. То, что по сути определило ее жизнь и главное стремления в ней. От всего этого на ее глазах появились не прошенные слезы, которые она постаралась украдкой вытереть, но это не ускользнуло от внимательного взгляда ее собеседницы.

— Ну да, все так, да не совсем.

Айрис не понимающе посмотрела на нее не в силах от удивления вымолвить ни слова. Однако та продолжила и без ее вопроса.

— Дело в том, что к сожалению твоя мама была бесплодна, и никакими средствами это исправить не получалось. По одному из законов, если законная жена правителя не в силах исполнить свое первое предназначение и даровать наследника, она должна уйти в храм, тем самым брак расторгается и правитель может вновь жениться. Но твой отец так безумно любил свою избранницу, что никакими уговорами не соглашался отпускать ее, даже рискуя прервать свой род. Более того он не смог принять другую женщину даже после ее смерти, до самого конца оставаясь верен лишь ей, а вовсе не потому, что как полагали он не желал что бы у его дочери появилась злая мачеха, уж от этого удела он был в силах оградить свою малышку.

Поспешила произнести пожилая женщина снова заметив на глазах девушки нахлынувшие слезы и словно прочитав ее мысли, после чего продолжила:

— Впрочем речь сейчас не о том. И вот после череды неудачных попыток исцелить ее, было решено прибегнуть к обряду высшего ранга, как к последнему средству даровать правящей паре наследника, очень могущественному средству но и требующего невероятно высокой цены в замен. Суть его в том, что кто то добровольно жертвует свою душу, ради рождения ребенка, по сути перерождаясь в теле новорожденного, минуя круг судьбы. Где после смерти повелители верхнего и нижнего миров по заслугам прожитой жизни, отравляют души на очищение или перерождение. И эту жертву решил принести очень близкий друг твоего отца, с которым они были близки как родные братья порой не бывают.