Городская площадь была залита яркими лучами холодного осеннего солнца. Лучи отражались от гладких отполированных временем камней брусчатки, покрывающей все пространство, до самой кованной ограды. Возле нее лежали еще не убранные кучки пожелтевших листьев, облетевших с растущих за приделами ограды могучих деревьев, вперемешку с мелким городским сором. То и дело порывы ветра срывали с их поверхности мелкие частицы и уносили прочь Далеко на горизонте виднелась полоса грозовых туч, в воздухе пахло дождем, верный признак скорого ненастья.

Было многолюдно, но при этом невероятно тихо, люди переговаривались исключительно шепотом, словно боясь повысить голос. Здесь были представители всех сословий, от самых бедных сборщиков мусора и старьевщиков, чей удел был убирать со дворов и городских улиц отбросы и разбирать старые вещи, выброшенные другими за ненадобностью. Стараясь найти им применение. Даже их одежда порой состояла из того что давали им городские мусорные кучи. До представителей городской знати, одетой в роскошные одежды, и с высока поглядывающих на прочих собравшихся.

То и дело кто то из присутствующих бросал короткие взгляды туда, где был установлен эшафот и где перед ним в окружении нескольких стражников стояли пожилая женщина и маленькая девочка. Порывы холодного колючего ветра то и дело налетая развивали полы плащей в которые они были одеты, да пряди рыжих волос выбившихся из под ленты которой были перевязаны волосы ребенка. Они стояли совершенно неподвижно словно два изваяния, даже выражение их лиц было каменным.

И вот вдали раздался бой часов установленных на городской ратуши, и почти в тоже мгновение с дальней стороны площади показалась небольшая процессия. Она состояла из трех мужчин уже преклонного возраста, одетых в черные судейские мантии. С десяток стражников ведущих закованного по рукам и ногам в цепи мужчину, крепкого телосложения, одетого в слегка потрепанные богатые одежды. Он шел величественной походкой расправив плечи, прямо смотря перед собой, не опуская своих пронзительных карих глаз. На его лице была печать полного спокойствия, Ветер трепал его темно русые чуть волнистые волосы, уже посеребренные первой сединой.

Когда его подвели к основанию эшафота, он поднявшись по ступеням и спокойно опустился на колени. По правую сторону от него встал палач. Осужденный посмотрел на стоящих впереди девочку и женщину. Его глаза и глаза ребенка встретились и пока один из судей зачитывал приговор, они так и смотрели друг на друга не отводя взгляда. Ей хотелось рыдать и кричать, но она твердо помнила прощальные слова отца, сказанные им на кануне, когда их тюремщик разрешил им увидеться. С издевкой тогда сказав, что это его дар как верноподданного, на ее скорый деь рождения.

— Прошу пообещай мне, чтобы не случилось, ты не доставишь удовольствие всем видеть твоих слез.

И она дала обещание, и сейчас не смотря на то, что ей как никогда хотела кричать и все подряд крушить, она молчала. При этом с каждой минутой в ее теле усиливалось странное ощущение чего то давящего, словно она была внутри какого то невидимого кокона. Это чувство возникло после того как несколько дней назад она увидела странный сон. В ее комнаты пришел человек, которого она не видела никогда прежде. В нем было что то зловещее и даже не человеческое. Его острые угловатые черты пугали ее, словно она увидела злого колдуна из старой сказки, рассказанной когда то ее кормилицей.

Он несколько минут смотрел на нее не отводя своих бездонных черных глаз. Затем чуть искривив свои невероятно тонкие губы в подобии улыбки, поднес ко рту свою руку сжатую в кулак. Открыв ладонь он дунул на нее и она увидела как с нее полетели какие то огненные искорки, они словно впитались в ее лицо, голову и во все тело. И в тот же миг ее сковал жгучий холод, и она словно горела в нем. Затем она услышала голос:

— Она больше ничего не сможет сделать.

Проснувшись она попыталась рассказать кормилице о увиденном, но она сказала, что не стоит боятся, от сна вреда не будет. Но она чувствовала, что это было не так, ведь именно тогда и появилось это странное чувство в ее теле. Впрочем сейчас это было совершенно не важно. То что происходило наяву было куда как страшнее тысячи ночных кошмаров.

Между тем по мере того как судья зачитывал то в чем собственно был обвинен приговоренный в толпе собравшихся стали звучать возмущенные возгласы, и их становилось все больше и звучали они все громче. Кто то выкрикивал проклятие в адрес лживых судей, а кто то наоборот слова одобрения всего происходящего. Не успел он еще закончить оглашать приговор, как стали вспыхивать потасовки между собравшимися на площади. Видя это говоривший решил пропустить часть текста и скомкав конец обвинительной речи, произнес приговор.

Тут толпа подобно прорвавшей преграду воде навалилась на внешнее кольцо стражников стоящих возле эшафота, при этом совершенно не было понятно стремятся ли люди освободить приговоренного, или саморучно привести приговор в исполнение. Настолько разнились их выкрики. Видя все это второй судья дал знак стоящему рядом с приговоренным палачу в обнаженным мечом и тот незамедлительно взмахнул им, с лучах солнца сверкнула ослепительная вспышка, отраженным светом от поверхности отполированного металла и голова осужденного отделилась от его тела взмыв в воздух от силы удара, отлетела в сторону.

Обезглавленное тело накренилось вперед, и из шеи брызнула тугая струя горячей крови, окропляя всех присутствующих. Часть этих брызг попали прямо на лицо девочки, но она даже не шелохнулась при этом. Пожилая женщина охнула и попыталась вытереть ей лицо платком.

Между тем толпа все не унималась, и даже напротив в стражников полетело все, что попадало людям под руки. Те попытались оттеснить людей и потому им пришлось сойти со своего места, удалившись от женщины с ребенком. И тут среди неразберихи словно тени к девочке и ее пожилой спутнице скользнули закутанные в серые плащи фигуры. Они окружили их и тут на них обратил внимание оказавшийся неподалеку стражник.

— Эй, вы кто такие, убирайтесь немедленно!

Но в ответ несколько фигур сбросили свои плащи и под ними оказались молодые воины одетые в форму гвардейцев. Они выхватили свое оружие и несколько выстрелов их энергопистолетов отправило ближайших стражников к вратам вечности. Остальные не ожидая такого замешкались чем воспользовались остальные оставшиеся под своими плащами. Подхватив женщину под руки, а девочку взяв на руки, они поспешили увезти их проч с места казни. Их товарищи прикрывали их побег ведя непрерывный огонь по преследователям.

Какое то время им помогало замешательство, но вскоре по ним тоже открыли огонь и бросились в до гонку. Постепенно энергозаряды с обоих сторон подошли к концу и тогда в ход пошли клинки. Но не смотря на все их усилие стражники приближались и казалось еще мгновение и беглецов настигнут.

И тут случилось что то невероятное, небо над их головами потемнело, и сверкнула молния, а за ней еще и еще. У ограды вспыхнул мусор, Порывы усилившегося ветра подхватывал его и словно снаряды бросал в окружающих людей. Паника на площади усилилась многократно, все старались как можно скорее покинуть ее. И по неволе они дали беглецам оторваться от преследующих их стражников, и покинуть площадь.

Вскоре она оказалась далеко позади, Минуя кварталы где стояли дома зажиточных горожан, они попали на окраину города, где вокруг были дома бедняков. Бережно прижимая к себе свою драгоценную ношу один из гвардейцев петлял среди лачуг, стараясь оторваться от погони. Вместе с ним стараясь не отставать следовало трое его товарищей. Между тем к сверканию молний и порывам ветра присоединился целый поток хлынувшего с неба дождя. Из за сумрака ненастья и стены небесного потока, почти ничего вокруг не было видно.

В конце концов беглецы оказались в каком то тесном переулки заваленном всевозможным хламом и мусором. Похоже им все таки удалось оторваться от преследователей. Несколько минут все напряженно вслушивались но все было тихо. Если не брать во внимание шума дождя и свиста порывов ветра. Тут только молодой гвардеец решился отпустить свою бесценную ношу, бережно он опустил девочку, все это время отчаянно прижимавшуюся к его плечу, на землю.