— Почему сразу отказ? Смотрите. У нас в регионе около семидесяти тысяч человек. А сколько из них маги? Тысяча? Две? Три? И сколько при этом свободные граждане — не сидят за решёткой и не служат вам? Вот я думаю, что из-за подобных действий наша страна… впрочем, прошу прощения. Просто передайте епископу, что если мы хотим заручиться поддержкой общества, то должны действовать тонко. Как вариант — внедрить в секту своего человека или найти вещественные доказательства. Я уверен, его преосвященство со мной согласится.

Обсудив мелкие детали и возможную дату предстоящих переговоров, посланник позволил гвардии проводить себя до выхода.

— Катлер Бентхольц, значит?.. Любопытно. Прозрачная репутация и фанатизм.

— Ваше высочество, — культурно встрял камергер. Он был единственным помимо бодрых солдат, кто находился в тронном зале. — Принадлежность епископа к фанатикам сомнительна. Обычно он руководствуется совестью.

Ты не уловил суть.

Его фанатизм проявляется в другом.

Епископ сознательно пренебрегает материальными благами. Во власти воруют все, разницу определяют личные границы дозволенного.

У него эти границы максимально-узкие. Во-первых, он живёт в обычном недорогом доме, активно занимается благотворительностью и даёт работу наёмникам огромными вложениями в истребление монстров по всей подконтрольной территории.

Во-вторых, его, по слухам, нельзя никак подкупить. Вообще. Оставим справедливый суд — с ним проблематично договориться! Разве так трудно иногда упоминать имя правителя при службе? Судя по записям Биллини, он даже не способен отмазать нужного человека из-за своих твёрдых принципов!

Словом, он ведёт себя как истинный праведник, но при этом очень грамотно руководит отделением церкви. Не берет лишнего и не даёт повода себя обвинить!

Уравновешенный, порядочный мудрец без безумного блеска в глазах, уважаемый среди простолюдинов.

Родных — уязвимостей — нет.

Ну и зачем мне такое чудо? Это всё равно что иметь честного администратора, который не даёт работникам разгуляться, но наотрез отказывается разводить клиентов. И тут можно здраво возразить, дескать, баланс соблюдён, но речь идёт о политике! Здесь дихотомия добра и зла априори неуместна!

И либо я найду в его шкафу зловещий скелет, либо автоматически перечислю в категорию «нежелательных помех».

Я не против защитников эфемерной справедливости. Наоборот — за. Они — фундамент общества. Приверженцы добра и заложники совести легко предсказуемы. Им достаточно пафосных речей о долге перед всеми вокруг, а их видимые с соседней планеты болевые точки идентичны по структуре: коллеги, ненаглядная любовь всей жизни, друзья, семья, при особо тяжёлом расстройстве синдрома героя — незнакомцы.

Но везде надо знать меру. В политике светлые и тёмные кадры, что кидаются из крайности в крайность нередки. Собственно, их печальная участь расходного материала серых предопределена с самого начала.

— Вот именно — обычно. Полагаю, нас просто оставили в неведении. Твоё мнение?

Толстячок забавно приосанился.

— Епископ желает помочь расследовать убийство леди Мадрассо и подозревает в первую очередь аббатство.

Если бы всё было так просто… взять других добровольцев: пока действия аристократии не выбивались из рамок предположений. Перед носителем белой мантии аудиенции удостоились несколько мелких по влиянию лордов. Располагая полезной информацией, каждый считал своим долгом поделиться ею, особенно если она заключалась в разоблачении врагов дома и назойливых конкурентов.

Я приказал камергеру записывать все показания, вплоть до самых незначительных фактов. Что-то определённо пригодится в будущем, когда надо будет устанавливать фигуры.

Камергер может и сам использовать компромат. Но тогда ему придётся играть на два фронта…

— Всё возможно. Пока мы будем просто наблюдать. Тем более, у меня уже есть одна нить. Кто там следующий?

— Сир Доминик ди Форелли. Владелец четырнадцатого портового склада. Пришёл по приглашению обсудить происшествие.

— Не будем заставлять ждать столь уважаемую личность.

Гвардия привела рыжебородого широкоплечего громилу, которому больше бы подошла кольчуга, но уж точно не бархатные одеяния.

И Форелли запел. Фигурально выражаясь — торговец заставил снова выслушивать речь, полную соболезнования и готовности помочь отыскать виновника.

— У вас есть отличная возможность помочь следствию, сир Доминик. Просто ответьте на несколько вопросов.

— Конечно. Всё, что в моих силах, — пробубнил басом детина.

— Это в ваших силах. Из достоверных источников я получил информацию о вашей близкой связи с главой казначейства. Видите ли, к сиру Клето у меня тоже есть парочка вопросов. Вы случайно не знаете, где он?

— Понятия не имею, ваше высочество, — Доминик не отводил взгляд, а твёрдо смотрел вперёд. — Но если вы думаете, что он причастен…

— Будем реалистами. Я такой же человек, как и вы. Всем нам свойственно ошибаться. Я не считаю себя умнее других, и уж тем более не собираюсь рубить головы ради демонстрации превосходства или мести. Но мне также не совсем ясна причина его отсутствия. Возможно, вы действительно говорите правду. И всё же передайте ему, что я готов закрыть глаза на разного рода финансовые махинации, если причина в этом.

Форелли просто кивнул, понимая, что возражать глупо.

— Теперь по поводу нападения. Меня интересует товар.

— Товар?

— Товар. Нечто, что могло заинтересовать злоумышленников. Я не верю в совпадения. Мы должны выяснить мотив.

— Мотив?

— Интересная у вас манера общаться, — главное в таких моментах — не забывать вежливую улыбку. — Вы всё время переспрашиваете. Это потому что вы волнуетесь, или просто дурная привычка?

— Прошу прощения, ваше высочество, — сразу спохватился торговец. — Товар самый разнообразный по источникам и содержанию. Но вот… один ящик, уверен, вас заинтересует.

— Этот ящик имеет отношение к вашему другу?

Мне ответили несмелым кивком.

— Спрашивать о нём бессмысленно, полагаю.

Вид собеседника говорил сам за себя.

Как я и предполагал, созданную казначеем нить благополучно обрезали. Очевидно, Форелли выступал в роли ключевого звена, оставаясь в неведении лично. Врёт? Пока доказательств нет… естественно, я приказал отслеживать его перемещения, на всякий случай.

Чуть погодя пришли хорошие новости — Риллен таки захватил горничную и приятный бонус в виде ведьмы (сей факт экстравагантная особа не отрицала).

И вот тут уже возникали новые вопросы. Ведьмы обычно создавали ковены — против меня что, реально выступает группа безумных тёмных магесс? Необязательно, конечно. Мало ли женщин с магией… но почему она её не использовала? Исходя из рассказа Риллена выходило, будто она специально сдалась в лапы правосудия. Зачем?

Есть парочка догадок. Либо хочет получить защиту в обмен на информацию, либо планирует закончить дело, а затем неведомым образом сбежать из особо охраняемой части замка. Конечно, звучит бредово. Но и попадание в другой мир ранее казалось невозможным!

Невыявленные союзники?

По логике, второй вариант наименее вероятен. Однако при первом следует учесть фактор мести. Если ведьма действительно уверена в моём хладнокровии, то налицо осведомлённость об уровне подготовки убийцы. Она понимает, что профессионал не стал бы убивать сначала Мадрассо. А ещё я небезосновательно считаю мёртвую блондинку предательницей. Противник легко сложит два и два — принц не просто выжил, он выжил без единой царапины и начал свою игру!

По итогу вероятность второго варианта снижается практически до нуля. А раз ведьма хочет поговорить… её магия заблокирована, рядом охрана, да и сам я не дождевой червь. Под рукой заряженный пистолет.

Можно рискнуть.

В подземельях пахло сыростью. Охранников было заметно больше, поскольку дверь лаборатории сторожили почти так же, как и враждебный объект. Факелы освещали напряжённые лица.