— Радэк, ты спишь? — разбудила она его вежливым вопросом, выгнувшись в неестественной позе и облокотившись на край своей капсулы.

— Да, — с неохотой произнесла его капсула.

— Мне кажется, что Ленар был прав.

— Когда сказал, что ты зануда?

— Он такое сказал? — напрягла Ирма память. — Когда?

— Ирма, спи лучше, — промолвил он почти замогильным голосом. — Завтра поговорим.

— Но мы ведь действительно ничего не сделали, — не унималась она. — Просто взяли и сбежали, поджав хвосты. Мы доказали всей галактике собственную беспомощность перед угрозой пиратства. Что теперь с нами будет?

— Хорошо… — ответил Радэк с полным отсутствием интереса к предстоящему будущему. — Давай вернемся и убедим плохих мальчишек сдаться.

— Вот и я о том же подумала. Ты ведь сам сказал, что для них это игра. А в любой игре соперника можно переиграть и вынудить его признать поражение.

— Да, молодец, верно мыслишь… А теперь давай поспим еще пару часов.

— Надо просто отнять у них что-то, что им очень сильно нужно, — упорно продолжала Ирма не спать.

— Им очень сильно нужен наш корабль. Только давай завтра его отнимем, пожалуйста.

— Нет, им нужно что-то еще. Помнишь, из-за чего мы все переволновались и решили сжечь плату контроля доступа? Они развернули наш корабль в сторону Фриксуса. Значит, им что-то нужно на Фриксусе, правильно?

— Неправильно, Ирма! — жалобно простонал он. — И ты бы это поняла, если бы спала по ночам вместо того, чтобы дурью маяться.

— То есть ты знаешь, зачем они развернули наш буксир? — дала она ему понять, что теперь точно от него не отвяжется, пока все не выяснит.

— Ну это же очевидно, — наконец-то сдался Радэк и высунулся из своей капсулы, распрощавшись с покоем. — Мы долгое время содержали на борту сразу девять ртов, и не жалели наши запасы, потому что знали, что скоро все равно прибудем в космопорт. Им в ближайшее время грозит голод, в космопорт за припасами они точно не полетят, а поиски нового корабля для грабежа могут затянуться слишком надолго. У них сейчас есть лишь один вариант.

— Охх… — вздохнула Ирма, покраснев от стыда за собственную глупость. — Да, это действительно было очевидно. Прости, что побеспокоила. Спокойной ночи.

В тот момент где-то глубоко внутри нее тихо скончалась постыдная надежда на неведение. Неведение — это очень удобное чувство для людей, которые через семь лет после очень трудного выпуска из академии вдруг по воле случая вынуждены принять на себя командование пусть и небольшим, но вполне настоящим судном. Так же неведение очень хорошо успокаивало совесть, которая продолжала протестовать против безучастного побега в надежде на то, что МФБ спасет положение через сколько-то там лет.

Ирма не знала, что значит быть капитаном, и не хотела этого знать. В теории она должна была заботиться лишь об одном человеке — о Радэке. Но как объяснить эту теорию той части ее личности, которую она называла порядочностью?

А затем ей пришла в голову та роковая мысль, которая была столь же вредна, сколь и неизбежна: капитану можно все, даже совершать ошибки. Это не просто свобода, о которой она не просила, а настоящая вседозволенность. Это ощущение пьянило и ласково притупляло чувство ответственности. Можно было смело плевать на все и делать то, что подсказывает сердце. О последствиях она будет думать потом, когда протрезвеет.

Рацион так же не радовал изысканностью и разнообразием. Никто не комплектовал аварийные челноки продуктовыми холодильными камерами и свежими продуктами, потому что никто не планировал долго жить в челноке. Вместо консервированных овощей, рыбы и вяленого мяса с витаминизированными добавками беглецов ожидал аварийный паек. Многого от него ждать не следовало, потому что это была спрессованная сухая смесь, на упаковке от которой по досадной ошибке забыли написать, что она строго не рекомендована людям со слабыми зубами и нервами. Этот паек был еще хуже суперпаслена: он мог унять голод вместе с радостью жизни, и на нем было чертовски сложно прожить больше полугода.

Когда Ирма прохрустывала куском этого органического бетона, слова «приятного аппетита», пророненные Радэком, звучали почти издевательски. Аппетит приходил лишь с едой, а у нее во рту была не совсем еда, а скорее способ продлить свое бренное существование.

— Радэк, — окликнула она его, как только в ее рот вернулась влага, — у меня к тебе философский вопрос.

— Думаю, в данный момент я лучший философ на миллионы километров вокруг, — пробубнил он, протирая лицо мокрым полотенцем.

— Допустим, неподалеку от нас есть люди, которым угрожает опасность, но скорее всего не смертельная, и у меня есть возможность спасти их, которая как бы не гарантированная и требует серьезных жертв. Что в таком случае я должна сделать, как капитан?

— Выспаться, — бросил он полотенце куда-то в сторону стеллажа. — Ты видела мешки у себя под глазами?

— Даже если МФБ и найдут их, — продолжила Ирма и уточнила, — наших товарищей, а не мешки, то на это могут уйти годы. А может и десятилетия. Давай будем реалистами, самый реальный способ найти беглый корабль — это дождаться, пока он сам прилетит в обитаемые системы, чтобы сдаться. И если мы ничего не сделаем, все будет так, как Ленар и предсказывал — нас будут вооружать, а меры контроля ужесточать.

— Ирма, я уже давно понял, что ты не можешь сидеть сложа руки, но мы на маленьком челноке, мы безоружны, у нас нет никаких аргументов против кучки пиратов, и мы ничего не сможем сделать без помощи МФБ.

— Нам надо доказать, что все-таки можем, — твердо заявила Ирма. — И я собираюсь попробовать. Это будет немного рискованно, и мне не справиться без твоих рук, поэтому я хочу убедиться, что ты согласен вместе со мной сделать то, что ни одному грузоперевозчику не снилось даже в самом кошмарном сне.

Радэк сделал полный обреченности вздох, и устало провел ладонью по своему лицу.

— Ты ведь сейчас капитан, так что решение за тобой и ответственность на тебе.

— Да, вот только рядом со мной сейчас человек, который в определенные моменты способен грубо заткнуть мне рот и все сделать по-своему.

— Просить за это прощения я не буду, — поморщился он, потерев бордовые борозды на своей шее. — Я не стану пособничать тебе в убийстве, самоубийстве или сдаче в плен к пиратам. Но если ты собираешься сделать что-то, что действительно сможет кому-то помочь, то я внимательно тебя слушаю.

— Тогда слушай очень внимательно. Им сейчас сильнее всего нужны припасы, а значит они могут направляться лишь к одной цели — к барже, которую мы бросили в дрейфе. Правильно?

— Для них это очень легкая цель, — подтвердил Радэк. — И очень желанная. Если они не конченые дураки, то они точно летят туда.

— А что будет, если кто-то отнимет у них эту баржу?

— Тогда им будет очень плохо, — пожал он плечами. — Что ты предлагаешь? Хочешь попробовать отбуксировать баржу на челноке?

— Нет, — улыбнулась Ирма от предвкушения, и произнесла слова, которые раньше видела лишь строчками в бульварных романах. — Я хочу ее взорвать.

— Для этого нам понадобится термоядерный заряд, — спокойно объяснил он тоном человека, рассказывающего своему ребенку, почему трава зеленая. — А у нас нет термоядерного заряда.

— Радэк, но ты же инженер, — снисходительно склонила Ирма голову. — Где твоя творческая мысль?

— Я бы мог его собрать, — наигранно почесал он голову. — Для этого мне понадобится несколько вещей: разводной ключ, паяльник, чашка кофе и одна фабрика по производству термоядерных зарядов.

— Ты, кажется, не понимаешь, к чему мы сейчас катимся, — сползла она по спинке кресла, закатив глаза куда-то вверх. — Пойми, я действительно хочу вызволить Ленара с Эмилем, но мы должны спасти кое-что гораздо большее. Мы должны всем доказать, что нам не нужно оружие, чтобы решать проблемы. У нас при себе есть все необходимые инструменты, и стоит лишь нам задействовать главный из них, — постучала она пальцем по своему виску, — как у нас начнет все получаться.