Она затушила сигарету и выдула последнее облачко дыма к окну.

— Кстати, о подарках. У меня для тебя подарок. Ничего такого, но раз он тебе так нравится… — Она расстегнула цепочку на шее и положила ее на стол передо мной. — Забирай.

В жизни я бы, наверное, поцеловал ее в щеку. В смерти я бы уполз в угол и сделал вид, что ее нет. Как ходячий мертвец я поблагодарил ее и сложил цепочку и анкх на ней к себе в нагрудный карман.

Мы простились. Я отправился в город, купил подарок и вернулся на работу — где меня ждал сюрприз.

Раздор. Он сидел один за угловым столиком, спиной к стене. Умудрился как-то втиснуть свою обширную тушу в ярко-красный спортивный костюм и кроссовки в тон. Смотрелся как генетически модифицированная малина.

— Да не стой, мля, столбом! — прогремел он. — Иди сюда, сядь.

Его слышал весь ресторан, из-за чего несколько ярдов до столика оказались самым долгим странствием в моем существовании. Завершилось оно тоже скверно: он сграбастал мою руку, словно жилатье, тряс ее, пока у меня кости не затарахтели, а затем шлепнул меня по спине так, что я споткнулся и ударился лбом о стенку из ложного кирпича.

— Не ждал вас, — сказал я.

— Никто меня не ждет, — хохотнул он.

— Где ваш помощник?

— Дебош? То там, то сям. В основном по делам. — Он расплылся в улыбке, явив громадные зубы — булавы слоновой кости. — Все еще кличет тебя «тот чертов мертвяк».

Я не помнил за что и не стремился узнать. Просто хотел, чтобы этот день прошел побыстрее и мои обязательства перед Агентством оказались выполнены.

Раздор заорал через весь зал, чтоб несли еще еды. Заказ был длинный, в него входили два «Двойных Бургер-Бургера», один «Особый Бургер-Бургер», «Бургер-Бургер Х-тремальный Мясогруз» и восемь порций картошки. Заказ удлинился дополнительно: Раздор затребовал, чтобы ему прочли все меню вслух и чтобы еду с размеренными промежутками носили прямо к столику. Я уткнулся головой в ладони и не поднимал ее, пока заказ не принесли. Доставил его младший управляющий. Он вперился в меня так, будто я только что заколол его любимую змею в самое сердце.

Раздор бросился в атаку на обед по всем фронтам. Его короткие пальчики совали мясо в рот, словно солдаты, подающие боеприпасы. Чуть погодя он заговорил:

— Ты есть-то не хочешь?

— Я не голоден.

— Ведешь себя как труп.

— Мне все равно.

— А зря. Если люди узнают, кто ты, они тебе руки поотрывают.

Я обдумал это и съел пару ломтиков картошки. Он шлепнул меня по руке и отпихнул.

— Свою закажи! — рявкнул он.

Я нащупал анкх в нагрудном кармане и крепко его сжал. С предметами мне было безопасно. Они не выказывали чувств и не ждали их от меня, зато воплощали привязанности, которые я не умел выражать.

— Зачем вы здесь? — спросил я.

— Чуток по делу. Чуток ради удовольствия. — Он утер котлетный жир с губ. — Удовольствие снова тебя видеть, хотя, если честно, смотришься ты так, будто паре кулаков рожа твоя не понравилась… Ну да ладно. Давненько не виделись, а я тут подумывал, как ты справляешься. Рад, что ты справляешься.

— Это нелегко.

Он похлопал меня по плечу. Будто меня подолбили молотами.

— Прими совет — скажи этим, пусть засунут себе эту ‘баную работу куда поглубже.

— Дело не в работе… Я ищу кое-что.

— Чего ж не нашел?

— Я даже не знаю, что это.

— Скверный зачин. Я б на твоем месте бросил.

— По-моему, иначе мне никак. Только продолжать.

— Говенный подход. Ты совершенно волен поступать как хочешь. Слушай: дуй домой, найди что-нибудь мельче себя и замучай до смерти. Гарантирую — сразу полегчает. — Он вновь стукнул меня и сбил со стула. Когда я встал, он хмурился. — Ладно, короче. Я обычно терпеть не могу фуфло, которое несет Глад, но он, возможно, тебе уже сообщил: узнаешь, что ищешь, когда найдешь. — Он зримо содрогнулся, пол под ним задрожал. — Черт бы драл! В голове не укладывается — я это произнес.

— Спасибо. Не уверен, что в этом есть прок, но…

— Ладно, хватит про тебя, давай про меня. Ты готов к вечеру? Глядя на тебя, сомневаюсь, но, как я уже сказал, мой помощник занят, а нищие лакеев не имеют… Кстати, хочешь, скажу тебе, как запросто найти то, что ты ищешь?

Внезапность этого вопроса застала меня врасплох. На миг я утратил дар речи. Но чуть погодя кивнул.

— Правда хочешь знать? — уточнил он.

— Да.

— Ответ тебе не понравится.

— Прошу вас. Скажите, и всё.

— Конечно. — Он вгляделся в меня с великой серьезностью. — Если хочешь найти то, что ищешь, нужно в День всех святых выпить кровь девы.

Я уставил на него пустой взгляд.

Долго он держаться не смог. Рот у него раззявился, смех попер из него, словно пули из автомата. Заметив мое лицо кирпичом, он выпустил еще одну очередь. И вот уж закачался на стуле, хлопая себя по пузу от восторга.

— Это, мля, шутка, недоделанный ты жмурик! Сколько вообще дев в наши дни, по-твоему? Жопа этому рынку… Или наоборот? — Он ржал неуправляемо, пол дрожал, как при маленьком землетрясении. Я вновь слетел со стула. Вставая, глянул на стойку: младший управляющий наблюдал за мной, как кот за раненой птицей. Нужно угомонить Раздора.

— Вы сказали, что вы еще и по делу.

Слова мои добрались наконец до цели. Он прекратил ржать и утер с глаз слезы.

— И то правда. Спасибо, что напомнил. Кровь девы в День всех святых… Надо рассказать Дебошу. — Он пригладил косматые рыжие патлы и глупо улыбался, пока не утихли его припадки веселости. — Ладно. Дело в следующем. Ты меня бьешь, я тебя бью в ответ, ты опять меня бьешь, и…

— Что?

— Говорю же. Ты бьешь меня…

— Нет. — Во мне поднялся протест. Я был верен своему работодателю и устраивать еще одно недоразумение не хотел. — Не буду.

Я ожидал, что Раздор порвет меня на части или по крайней мере ощерится от отвращения, но он лишь пожал плечами.

— Как хочешь, — хмыкнул он. — Я всегда говорил, что ходячие — они не прикольные. Тем не менее сейчас я по-дружески советую тебе спрятаться.

Он подождал, пока я вернусь в кухонную часть зала, все это время долбя кулаками в стену. Затем выдернул нитку из своего спортивного костюма и рявкнул на нее. Затопал ногами по имитации каменной плитки. Лицо у него делалось все краснее. Наконец он встал, вежливо кивнул мне и, одной рукой вырвав столик из креплений в полу, разбил его о стену. Другой рукой он взялся за свой стул и метнул его через всю залу, на тридцать ярдов, прямиком в витринное окно.

— Давайте, мля, устроим тут движню! — взревел он.

Последовавший разгром был стремителен, беспорядочен и безжалостен. Я беспомощно смотрел, как Раздор без всякой очевидной логики мечется по залу, выдирает мебель, рвет меню зубами в клочья, пробивает кулаками стены и потолочные плитки, швыряет стулья в двери, окна, пластиковые перегородки и во все, что попадалось ему на глаза. Он сокрушил все до единого светильники, разбил все зеркала, размозжил все унитазы, выдернул все краны и превратил в труху все пепельницы, солонки и емкости с приправами. Устроил драку с двадцатью людьми, не меньше, и подытожил, выкинув их на улицу; остаток клиентов и персонала защищались от постоянного обстрела снарядами как умели. Но и этого не хватило. Когда ярость Раздора утихла, ресторан был разгромлен, кругом кричали люди, на земле лежали и стонали десятки покалеченных.

На все это у Раздора ушло чуть менее трех минут.

С работы я ушел тут же. Счел, что мое присутствие приведет лишь к наказанию. Переоделся в уличную одежду и прямиком двинулся на кладбище, ни с кем не попрощавшись.

Кладбищенская земля хрустела у меня под ногами. Стоял холодный яркий день, траву укрыло инеем. Я остановился на миг у своего давнишнего участка, склонил голову в память о покойниках, что когда-то были моими соседями по почве. Задумался, там ли они все еще или их забрали на Воссоединение.