Девочка вдруг прервалась на полуслове и заерзала на плечах старателя.

– Ну-ка, поднеси меня к той блестящей гирлянде, – скомандовала она.

– А, пожалуйста тебя говорить не учили? – возмутился мужчина.

– Мама учила, но на Одине и без этого мне все помогали.

Ронан представил себе, как маленькая дочка сидит на троне и командует Чистыми, а те умиленно сюсюкают и лебезят перед ней. Мужчина непроизвольно ухмыльнулся.

Гирлянда, которая заинтересовала Елизавету, была совместным творением Лаврентия и Марка. К всепланетному празднику они организовали небольшое производство гирлянд, в состав которых вошли не только до зеркального блеска отполированные диски легированного Люминиция, но и светодиоды, работающие от солнечных батарей. Рядом со своим домом Лаврентий сделал небольшую витрину с образцами и люди встали в очередь, чтобы заполучить это сияющее чудо к празднику. Помимо толпы покупателей витрина привлекла множество детей. Они бегали между людьми, желая протолкнуться поближе к праздничным украшениям.

– Хочешь с ними познакомиться? – спросил Ронан, заметив, как замерла при виде ровесников Лиза.

– Нет, – упрямилась малышка.

– Почему?

– Я слишком особенная для них, – заявила девочка.

– И что же в тебе такого особенного? – язвительно спросил маленькую зазнайку Ронан.

– А вот что, – Лиза нагнулась, и старатель увидел ее личико, свешенное вверх ногами, – Какого цвета мои глаза?

– Зеленые, как туи, – присмотревшись, сказал мужчина.

Лиза, молча, убрала голову, выпрямилась и подставила лицо солнечным лучам. Спустя минуту она снова свесилась, и Ронан был так удивлен, что чуть не вскрикнул. Вместо зеленых, на него смотрели ярко голубые глаза Шилты.

– А теперь каково они цвета?

– Зеленого, – начал задираться Ронан.

– Врешь.

– Может и вру, но то, что твои радужные оболочки меняют цвет, не делает тебя лучше других, – сказал отец.

– Ах так, тогда что ты скажешь, когда увидишь, что за три часа мои волосы из темно-каштановых выгорят до красно рыжего цвета, – надменно заявила девочка.

– Даже если от росы ты будешь становиться зеленой и покрываться бородавками, это не делает тебя лучше других, – сказал старатель и показал свесившейся спорщице язык.

– Все папы такие противные дядьки? – язвительно спросила Лиза.

Внезапно девочка вздрогнула и дрожащим голосом попросила отца опустить ее на землю. Сначала Ронан не понял в чем дело, но, увидев, куда направилась малышка, заулыбался. Из дверей своего дома вышел старец Лаврентий.

– Дяденька, а почему у вас такое скомканное лицо? – спросила изумленная Лиза.

Все рассмеялись.

– На Одине нет людей в возрасте, – смущенно оправдывала дочь Анна.

– Да и на Дженевре их немного, – вмешался Марк.

Лаврентий улыбнулся и протянул девочке руку. Лиза хотела ее пожать, но потом увидела, что и рука незнакомца выглядит помятой.

– Вас прожевал и выплюнул каменный великан? – спросила Лиза.

– На Дженевре не водятся каменные великаны, зато малыши-камуши водятся, и они страшные хулиганы. Однажды я проснулся и понял, что эти озорники украли мою молодость, – скрипучим голосом ответил Лаврентий.

Елизавета в ужасе схватилась за свои смуглые щеки и спросила:

– А разве так можно? Украсть молодость?

– Они могут.

Девочка начала испуганно озираться.

– Не волнуйся, они водятся только за той горой, – сказал Лаврентий и указал на западный скалистый хребет.

Елизавета взяла старца за руку и попросила:

– Уважаемый дядя, расскажите мне, пожалуйста, про этих малышей-камушей.

– Какой ты, оказывается, вежливой умеешь быть, – обиженно сказал Ронан.

Но девочка не услышала, она с большими глазами и открытым ртом слушала только что выдуманную умным старцем историю про магических существ и волшебные шахты.

Елизавета была такой милой, что Ронан перестал раздражаться, и просто любовался дочерью. Очень скоро он заметил, что многие из ее прядей начали отливать медным блеском. Так выгорали ее каштановые кудри.

Пока друзья шли к ферме Виктора, Мадина рассказывала Анне про близнецов. От осознания, что у нее есть племянники, Шилта сияла от счастья. Она любила брата и была рада, что у того сложилась семья. Ронан же шел позади и крутил в голове два самых главных вопроса: «Почему Анна здесь?» и «Надолго ли ее отпустили?». Старатель был уверен, что этот вопрос волновал всех друзей, но никто не решался его задать. Не только Ронан боялся услышать неутешительный ответ.

Для Лизы, как и для ее отца, день был долгим. Ронан ждал момента, когда останется с Шилтой наедине и обо всем расспросит, оттого считал минуты до вечера. Елизавета же, напротив, проживала каждое мгновение, впитывая все новые и новые впечатления. После знакомства с Лаврентием девочка впервые в жизни увидела живых младенцев. Знакомство с двоюродными братьями поразило ее так же сильно, как старость Лаврения. До глубокого вечера девочка не могла наиграться с озорными карапузами, и Анна с трудом уложила дочку спать.

Началось время взрослых. Мадина накрыла на стол и подала лучшие вина. На улице зажглись фонари, и суета стихла. Обстановка была уютной и радостной.

– А теперь рассказывай, как тебе удалось сбежать? – первым не выдержал Виктор.

– Я не сбегала, нас с Лизой отпустили, – спокойно ответила Шилта.

– Надолго? – осторожно спросил Ронан.

– Навсегда.

– Но как такое возможно? Почему? – поразился Марк.

– Потому что они не нашли во мне то, что искали, – кратко пояснила девушка.

– Что значит, не нашли? Ты же беременна бессмертным ребенком. Идеальный опытный образец! – поразился Виктор.

– Иногда по испеченной лепешке невозможно понять, из чего она сделана, – пожав плечами, ответила Анна.

– Не верится, что людям с интеллектом, взращиваемым тысячу лет, было не под силу разобраться из чего сделана лепешка, – недоумевал Лаврентий.

– Потому что секрет не во мне, – загадочно проговорила Шилта.

Ронан сразу вспомнил, какой раздражающей может быть недосказанность красавицы ведьмы.

– Прошу не начинай, объясни, в чем дело, – взмолился старатель.

– Дело в том, что я всего лишь наглядный пример того, что получилось. Так сказать, следствие, а причина была спрятана на Дженевре…

Анна встала и подошла к Ронану.

– Та микросхема, которую я тебе доверила, все еще существует? – спросила она старателя.

– Да, она у меня, – вмешался Виктор и, встав, удалился вглубь дома.

Спустя несколько минут он вернулся с крошечным предметом в руке. Анна позвала Одрита и отдала роботу карту памяти. Проворная сороконожка заглотнула микросхему и начала шуршать и вздрагивать.

– Процесс восстановления данных завершен, – сообщил через некоторое время робот.

– Покажи мое генеалогическое древо по отцу, – попросила робота Шилта.

Над отполированной до блеска белой сороконожкой появилась проекция. Длинный список имен с линиями от надписи к надписи. Это было похоже на огромную паутину.

– Выдели линию моего брата зеленым, а генетическую карту первого потомка исправленных, красным, – продолжила инструктировать Одрита Анна.

Робот послушно выделил нужные куски паутины, и теперь можно было различить сложную последовательность предков, где через одно, два или три поколения имелась красная метка.

– То, что вы видите, предки моей Елизаветы, – начал комментировать Одрит, – Самым первым стоит банкир Владимир Самохин. Очень богатый и влиятельный человек того времени. Он участвовал в проекте по исцелению от всех болезней. Так его генетическая карта стала поврежденной. Уникальность Владимира в том, что он стал единственным носителем перекрестной генетической карты. Только у него в роду никогда не было Чистых. Он единственный, чей род не пострадал от последствий эксперимента. По крайней мере, так всем казалось. Елизавету очень заинтересовал этот случай, и она начала расследовать этот феномен. Оказалось, что его гены повреждены, и это повреждение наследуется. Красным цветом я пометил всех его потомков унаследовавших перекрестную генетическую карту…