— Ого! А ты в курсе, что мы через два дня в Москву отбываем? Кстати, нам случайно не по пути?
— К сожалению, не по пути. А про Москву я не знал, — стушевался Захар, ибо уже слышал про эту новость. — Только мы мигом…
— Кто это — мы? — перебил капитан.
— Я и мой брат Глеб. Мы вдвоём… В случае чего нагнать полк всегда сумеем, если, конечно, будем знать, какой дорогой он пойдёт…
— Что, давно родню свою не видели? — не давая ответ, поинтересовался Кудрявцев.
— Лет пять уже как, — невесело ответил Захар.
Сам же при этом подумал: "Эх, знал бы ты товарищ капитан, что родня моя в Ярославле живёт и когда их встречу, одному Господу Богу известно…"
— Хорошо, я дам разрешение и тебе и твоему брату навестить свою родню. Только до 20 сентября вы оба должны попасть в Ржев. Полк будет там. Но не позже, понятно?
— Так точно, товарищ капитан! — витязь вытянулся по струнке и отдал честь.
— И ещё… За спасение десятника вам полагается награда в пять рублей. Как раз своей родне подарки купите…
— Пять рублей?! — удивился Захар, не державший в руках ни разу больше трёх рублей за раз.
— А что, мало? Тогда меня нужно было спасать, получили бы десять, — усмехнулся Кудрявцев.
— Нет, нет, немало! В самый раз, — поспешил ответить герой.
— Ну, и хорошо. Вот тебе бумага, иди к моему казначею, он тебе всё оформит и выдаст, — сказал Кудрявцев, сделав надпись на небольшом бланке, имевшим печать. — Постой! Хочу напомнить, что оружие и доспехи, которые вам выдали, вы брать не имеете права, ибо это казённая собственность, а дело у вас личное, а не казённое.
— Я знаю, — кивнул Захар. — Только у меня и свой запас имеется.
— О! Значит, есть, чем защититься в случае нужды?
— Так точно.
— Ну, и прекрасно. А то я уже хотел выдать тебе из своих припасов…
— Благодарствую, товарищ капитан, не надо.
— Что ж, смотри сам. Только, как говорит товарищ маршал: "Запас между ягодиц не долбит, а пригодиться может".
— Полностью с ним согласен, — улыбнулся витязь.
— Тогда ступай, и помни, что до 20 сентября вы должны быть в Ржеве…
За день до этого события шёл сильный дождь. Народ, не желая напрасно подставляться под его холодные струи, отсиживался по домам, корчмам и постоялым дворам. В один из постоялых дворов, что стоял неподалёку от восточных ворот города, вошёл молодой мужчина, сильно перепачканный в грязи, хотя одёжка на нём была далеко не из последних.
— Откедова будешь, молодец? — спросил хозяин, разглядывая посетителя.
— Гонец я. Из Москвы. Лошадь моя ногу подвернула и пала. Чутка до города не доехал…
"О! Из самой Москвы, — подумал сидящий за одним из столов атаман ватажки скоморохов Антип. — Не иначе вести для рати привёз, что немцев побила… Эх, хорошие робята, даже не смотря на то, что на чертей зело похожи. А какие песни душевные поют…"
— Сильно ли торопишься? — меж тем спрашивал хозяин у гонца.
— Ты прав, тороплюсь. Дай мне чего горячего выпить и мальца обогреться…
— А что за спешка такая?
— У вас здесь войско чужестранное стоит? — поинтересовался гонец, не отвечая на вопрос.
— Стоит. Уже три седмицы как…
— Это хорошо, что стоит, — усмехнулся служивый молодец и больше на вопросы не отвечал, предпочитая лишь спрашивать.
Антип между тем размышлял: "Если войско пойдёт к Москве, то и нам с ним по пути. И денежку можно заработать и не обидит никто. Эти не чета княжьим дружинникам…" С такими мыслями он отправился к одному из витязей, с которым успел завести знакомство, тем более воин сам был из Руси. Однако тот, узнав, с чем Антип к нему пожаловал, все его надежды свёл на нет — не привечали в полку посторонних людей. Зато сделал очень заманчивое предложение, сходить с ним в Великие Луки. Родня там у него проживает. Навестит родню, а оттуда уже к Москве можно отправляться. Заодно пообещал в дороге кормить и поить ватажку, правда для начала ему придётся отпроситься у своего командира…
Воином этим был Захар, и обещания давал не пустые. У русичей существовал закон, по которому военная добыча делилась следующим образом: половина уходила в государственную казну, а остальная половина распределялась между солдатами, офицерами и прочими службами полка. Все солдаты после ночной битвы получили по два рубля серебром, плюс кой-какие трофеи. В основном это были мелкие украшения и небольшое холодное оружие: кинжалы, кастеты, ножи… Остальные вещи особой ценности не имели: немецкая одежда русичам не нравилась, вооружение было слишком непривычным, а свои доспехи намного лучше. Правда, Захар и Глеб взяли для себя по хорошей кольчужке. Всё прочее предстояло продать или обменять, но этим уже занимались снабженцы и казначей полка. К тому же пленных тоже требовалось кормить. За них на родине дадут богатое вознаграждение. А кто-то и при себе оставит. Будут скотину пасти или выращивать чего-нибудь. А может ремесло полезное знают, это ещё лучше…
Антип, прежде чем дать своё согласие, посоветовался с обществом. Общество состояло из пяти мужиков, двух отроков, одного медведя, козы и пары лошадок с телегами. Правда, решение принимали только взрослые мужчины. Ни отроки, ни медведь с козой и лошадками, и уж тем более ни телеги своего слова не имели, а их мысли и вовсе никого не интересовали. После бурного обсуждения сошлись на том, что в Пскове ловить уже нечего. Основные события назревали в Москве. А коли туда нужно добираться несколько иной дорогой, чем хотелось бы, так что же? Конечно, идти в Великие Луки ватажка большим желанием не горела. Все знали, кто там сейчас сидит. Однако и страха особого не испытывали. Что им могут сделать? Это купцам стоило остерегаться. Оберут, как липку, да и прогонят взашей. А скоморохам может и рады будут… Кто не желает грусть-печаль развеять? Только Антип всех предупредил молчать про Захара и Глеба, чтобы не навлекать на себя ненужные подозрения. Пусть все считают, что воины из их артели. Зачем напрасно сориться с Великим князем? Войско-то ему подчиняется, а его братья дай Бог перебесятся да за ум возьмутся… Через день, запасшись в городе необходимым провиантом, скоморохи двинулись в сторону Великих Лук.
То, что наступила осень, полностью подтверждала погода. Первые четыре дня пути шёл мелкий и противный дождь, усугубляемый резкими порывами холодного ветра. Путники за эти сутки успели не раз промокнуть, высушиться, помолиться, побраниться… Неизвестно, что больше подействовало, но на пятый день выглянуло солнышко, и погода утихомирилась. Следующий день тоже не предвещал ничего плохого. Небо радовало мягкой синевой, весело пели птички, дорога приближалась к Великим Лукам. И тут на обоз наткнулся князь Борис Васильевич, решивший поохотиться погожим деньком. Захар сразу предупредил Антипа, чтобы даже не заикались, что они направляются в сторону Москвы. В Смоленск они едут, где намечаются пышные торги (ярмарка). А всего остального скрывать не нужно, тогда и на вранье никто не поймает.
Князь Борис, ни разу не видевший в глаза ни Глеба, ни Захара, опасности не представлял. Он вместо охоты с жадностью послушал рассказ скоморохов. Потом вместе с ними доехал до постоялого двора, где с удовольствием посмотрел на их забавы. Перед его уходом Захар, набравшись смелости, преподнёс ему два бочонка вина.
— Не побрезгуй, княже! И дружина твоя пусть тоже отведает вина немецкого, которое те растеряли, убегая без оглядки из земель псковских, — сказал он с улыбкой.
— Что ж, не откажусь, — ответил тот и приказал парочке своих подручных забрать бочонки.
Всего в Пскове Захар с Глебом прикупили десять бочонков хлебного вина, потратив на них довольно круглую сумму. Но, как надеялись братья, дело того стоило. Этим же вечером они угощали креплёным пойлом всех подряд, не забывая и своих спутников, вместе с которыми дошли до теремов, где заседали князья. Там скоморохи тоже устроили весёлую потеху. Дружинники, пребывающие в последнее время не в лучшем расположении духа из-за ссоры в великокняжеском семействе, с удовольствием поменяли безрадостные мысли, на весёлое представление, а так же не отказывались от поднесённой халявной чарки. Не успело на улице окончательно стемнеть, как вся округа погрузилась в сон. Опиум, подмешанный в вино, прекрасно справился со своей задачей. Местная брага, вынутая на радостях из кладовых, этому только поспособствовала.
