— Подожди меня, ведьм… Аллаита, — вовремя исправился он. — Я провожу тебя! Нечего ходить в это время одной.

В принципе я могла бы спокойно дойти до дома именно так — одна. Но все же со знакомым местным жителем гораздо спокойней.

И я замерла в ожидании у выхода, сжимая в руках пакеты. Слыша ароматы пирогов, я из последних сил удерживала себя от дегустации иномирной выпечки. Аэлита говорила, что еда у них специфическая и острая. Мой бедный желудок может не выдержать… Но так хочется!

Ешан вышел ко мне, когда моя правая рука уже залезла в пакет с рогалами. Самец довольно улыбнулся и открыл дверь, пропуская меня вперёд.

Уже на улице пант радостно произнес:

— Все понравилось, все купили, представляешь? — Ешан гордо продемонстрировал мешок со звенящими монетами. — А ещё Шера Джита сделала заказ и пообещала заехать к нам через недельку. А ты, я смотрю, много пирогов купила. Неужели все сама съешь?

— У меня хороший аппетит.

— Да? — усмехнулся пант. — А с виду не скажешь. Твою хрупкую фигуру даже под кападой не спрячешь.

После Ешан принялся рассказывать, как растет и как развивается его дочь. И как он благодарен мне за то, что я помогла появиться ей на свет, и за то, какое имя выбрала. Он выяснил, что в одном из миров, где живут ману, так называется красивый цветок. Я удивилась такому знанию и тут же выяснила источник — один знакомый купец Ешана бывал в этом мире и рассказал другу, что видел и слышал. Я замедлила шаг, потому как мне было интересно узнать, как и что о моем мире думают панты.

Почти друзьями мы попрощались у крыльца ведьминого дома. Ешан поспешил к жене и дочке, а я, стянув с лица безумно раздражающую маску, достала из сумки ключ. Повернула его в замке и, толкнув дверь, зашла внутрь.

Дом тонул в темноте. Я захлопнула дверь и потянулась рукой к выключателю. И тут… Крепкие руки обвили мою талию. От неожиданности я выронила пакеты из рук.

— Слава Чаарити, — я почувствовала жаркое дыхание в шею, — ты, наконец, вернулась…

Кишан ловко повернул меня в своих руках и прижал к себе. Я уткнулась носом в широкую мужскую грудь и вдохнула аромат мужского тела.

— Я уже начал беспокоится, что с тобой что-то случилось.

От его слов стыд неожиданно ударил в лицо. Черныш меня ждал, переживал, а я совсем не торопилась домой!

Мне захотелось оправдаться. Ответить, что я задержалась, ожидая продавца пирогов. Я неловко подняла лицо и вдруг моих губ что-то коснулось. Нежное, горячее, влажное. Губы. Кишана… Секундное прикосновение превратилось в поцелуй. Такой желанный, сочный, страстный. Темнота вокруг наполнилась красками, что-то внутри натянулось тонкой дребезжащей струной, готовой вот-вот лопнуть…

"Манахай!" — пронеслось у меня в голове. — "Манахай позволять себе влюбляться в иномирного мужчину!"

Влюбляться?! Серьезно? Мое подсознание решило, что я начинаю влюбляться?

Я тут же, хоть и с трудом, остановила поцелуй и отстранилась от Кишана. Шагнула к стене и включила свет. И сделала это зря. Ведь, посмотрев в темные, ласкающие глаза панта, я опустила взгляд и уставилась на его губы. Манящие, вкусные… Мне опять захотелось их поцеловать.

Тряхнув головой, я наклонилась и подняла пакеты.

— Твои пироги. Там пейстры, рогалы с рисом и яйцом и ещё пироги с мясом гаяла, — я всучила пакеты Кишану. Он растерялся и непонимающе нахмурился. — Кстати, кто такие гаялы? — проявила я интерес и прошла мимо панта в сторону комнаты.

— Это дикие быки. У них вкусное сочное мясо, — ответил Кишан, когда мы зашли в комнату. — И очень дорогое. Сильно потратилась?

Я сняла с головы кападу, залезла в сумку и достала мешок с монетами. Положив его на стол, ответила с улыбкой:

— Вообще не потратилась. Владелец лавки обратился ко мне за помощью. Пироги дал в знак благодарности.

Кишан подошёл к столу, подхватил мешочек и подкинул его в воздухе. Потом почему-то фыркнул. Положил обратно мешок, рядом пакеты с пирогами.

— Есть будешь? Разогреть пироги? — заботливо предложила я. Пант вновь посмотрел на меня с непониманием. Его явно беспокоило то, что я веду себя как ни в чем не бывало. А как я должна себя вести? Вот как? Ну подумаешь — поцелуй! Что здесь такого?

— Разогрей, — кивнул Кишан.

Я тут же достала из пакетов несколько пирожков, сложила их в миску и отправила в микроволновку. Включила чайник. Спустя полминуты таймер прозвенел, и я достала из микроволновки теплые пирожки. Поставила миску на стол:

— Приятного аппетита.

Кишан сел, взял пирожок с мясом и начал интенсивно жевать. Я налила нам чаю и села напротив.

В комнате стояла тишина. И напряжение. Моя? Кишана? Или обоих? Черныш не смотрел на меня, я тоже сосредоточено изучала иномирный календарь на стене, делая вид, что высчитываю дни… Какие дни, ракшас побери! Две недели, которые мы должны прожить вместе? Не выгоню же я после этого Кишана!

— Ты чего не ешь? — даже как-то громко прозвучал вопрос панта.

— Не хочу, — махнула я рукой. Ведь, действительно, чувство голода пропало.

Кишан покачал головой. Съел ещё один пирог, на этот раз пейстры. А я, пока остывал чай, решила сходить в душ. Прихватила полотенце и направилась в ванную.

Натираясь мочалкой, я то и дело вспоминала наш поцелуй. Он не шел у меня из головы. Причем вспоминался так реально, словно меня опять целуют. Я даже почувствовала лёгкую припухлость на губах…

Ну нет! Будем считать, что этот поцелуй ничего не значит. Просто порыв. Кишан так выразил переживание за меня, а я благодарность за это самое переживание. Мы просто коснулись друг друга маленькой такой частью тела. Просто обменялись бактериями. И ничего больше!

С этими мыслями я надела халат, завязала его узлом и вышла из ванной.

Вернувшись в комнату, я первым делом достала из шкафа подушки и одеяла и побросала их на пол. Кишан наблюдал за мной с недовольством. Не хотел спать на полу? Надеется провести эту ночь в моей постели?

Закончив, я опять села за стол. Кишан покосился на вырез на моем халате, громко сглотнул и вдруг сказал:

— Я видел, что тебя провожал самец, — в его голосе я уловила ревностные нотки. Или показалось?

— Это мой пациент. Я встретила его у хоталя. Он сам вызвался меня проводить, — ответила я. Ракшас тебя дери! Ответила так, словно оправдываюсь! Да почему? Кто мне этот Кишан? — А тебе не следовало пялиться в окно. Мало ли кто мог ходить в округе! Тебя могли заметить.

— Я осторожно, — бросил он, отодвинул миску с пирогами и глотнул чая. Я тоже отпила из кружки. — Я переживал. Не находил себе места, предполагая уже самое страшное. Подошёл к окну, и тут ты с этим самцом…

— Его зовут Ешан. И он, кстати, один из тех, кто дрался с тобой на Пардусовом поле. В тот день, между прочим, когда мы познакомились.

Пант задумался, а потом спросил:

— Багх?

— Да.

— Сильный соперник. Только плохо владеет техникой ведения боя. Открывается много, — черныш говорил воодушевленно, со знанием дела.

— А ты где этому научился?

— В детстве я был драчуном. Родному, да и двоюродным братьям от меня здорово доставалось. Я заигрывался и не чувствовал меры. И тогда отец решил направить мой запал в нужную сторону, нанял для меня сахеля — наставника, учителя по борьбе. Лучшего в Пантерии. И, как видишь, мне это пригодилось. Хоть было чем заработать на еду и проживание, — Кишан кивнул на свой мешок с монетами.

— Твой отец поступил мудро, — заметила я. — Мой тоже проявил подобную мудрость по отношению к моему брату. Он был шкодливым мальчишкой: крушил, ломал, носился как угорелый. И отец решил отдать Лешку в спорт, чтобы дисциплинировать его активность. Брат десять лет занимался баскетболом.

— Что такое баскетбол?

— Спорт такой. Игроки делятся на две команды, один мяч, которым играют руками и который они должны друг у друга отобрать, чтобы закинуть его в кольцо.