Он снова сделал паузу.

— Однако «Союз офицеров», совместно с другими патриотическими обществами, опираясь на поддержку верных войск, под водительством нашего вождя генерала Корнилова принял все меры, чтобы разгромить это восстание. Войска уже на подходе к Петрограду. На вас же, господа офицеры, возложена почетная миссия выступить в самой столице, в тылу мятежников. Нанести согласованный удар по пунктам, которые будут указаны вам на месте, а также выполнить иные задачи, как-то: охрану мостов через Неву, охрану заводов, работающих на оборону, правительственных учреждений и так далее. На месте под начало каждого из вас будут даны пять — десять надежных нижних чинов.

Полковник поднял голову. Блик соскользнул со лба на кончик его носа.

— Участие — добровольное. На размышление даю пять минут.

— Откуда сведения о восстании? — спросил кто-то из артиллеристов.

— В Петрограде есть наши агенты, они внимательно следят за обстановкой, — ответил Новосильцов. — Кроме того, об этом же сообщил в Ставку сам Керенский. Он изъявил согласие передать власть генералу Корнилову на правах военного диктатора. Будет сформирован новый кабинет. От имени Керенского с таким предложением приезжали в Ставку управляющий военным министерством Савинков и Львов. Генерал Корнилов дал свое согласие.

Полковник посмотрел на часы, словно бы удостоверяясь, не истекли ли пять минут.

Антону были видны в окно тесно обступившие вагон солдаты-конвойные в косматых бараньих шапках.

Никто не отказался.

— Главкомитет высоко оценивает ваш патриотический порыв, торжественно проговорил полковник. — Довожу до вашего сведения, что по ходатайству Главкомитета каждому из вас по выполнении задания будет досрочно присвоено очередное воинское звание. — Обернулся к своим сопровождающим: — Капитан Роженко, объясните последующее.

Под лампу вступил сухощавый, стриженный под ежик мужчина:

— Утром каждый из вас взамен этого предписания получит новое, а также суточными сто пятьдесят рублей. Выедете немедленно, специальным эшелоном. По прибытии в Петроград явитесь не в штаб округа и не к коменданту, а по следующим адресам — прошу, господа офицеры, не записывать, а запомнить: Сергиевская, 46, — генерал Федоров; Фурштадтская, 28, — полковник Сидорин или хорунжий Кравченко; Фонтанка, 22, — полковник Дюсиметьер. Повторяю…

Антон напряг все внимание.

— К первому являются те, у кого фамилии от «а» до «з», ко второму — от «и» до «п», к третьему остальные, до конца алфавита.

— Безусловно, все, о чем здесь говорилось, держать в абсолютной тайне, — заключил Новосильцов. — Мы должны ошарашить большевиков неожиданным ударом. Желаю хорошего отдыха до утра, господа!

Поднес к глазам листок, который отложил ранее:

— Поручик Путко!

— Здесь! — отозвался, весь напрягаясь, Антон.

— Вас прошу следовать за мной.

Антон посмотрел в окно. Ему показалось, что шеренга конвоиров стала еще плотней. Капитан Роженко сопроводил его до штабной машины, а Новосильцов и третий офицер завершили обход вагонов.

«Дать ему под дых и скрыться?.. Смысл?.. Сообщить нашим адреса и новые сведения нужно во что бы то ни стало. Но добраться на попутных поездах раньше „испытателей“ не успею… Да и вокруг города, и на всех дорогах заслоны…» Он решил открыто рисковать только в самом крайнем случае.

У автомобиля их поджидали еще двое офицеров. Настроение у всех благодушное. «Нет, не раскрыли… Тут что-то иное…» Вскоре вернулись полковник со своим сопровождающим и с ними еще двое. Через несколько минут машина остановилась перед губернаторским дворцом.

Новосильцов плотно притворил дверь своего кабинета.

— На вас, господа, как на наиболее проверенных и надежных, возложена особая миссия… Соответственно вы будете и особо отмечены: и чином и наградой.

Кабинет был освещен ярко, разноцветные блики щедро рассыпались по выпуклостям головы полковника. Но выражение глаз, глубоко утонувших под надбровными дугами, Антон уловить все равно не смог.

— По прибытии в Петроград вам надлежит, переодевшись в солдатское или рабочее обмундирование, побудить чернь на заводах и в казармах столичного гарнизона к уличным выступлениям и организовать беспорядки. Непременно с кровью. — В слове «кровь» звук «р» прозвучал раскатисто. — Явитесь вы не по указанным адресам, а в гостиницу «Астория». Второй этаж, все номера левого крыла: от девятнадцатого по тридцать пятый. Выезжаете сегодня рейсовым курьерским.

— Почему именно нам оказана такая честь? — не удержался Антон.

— На каждого из вас мы располагаем рекомендациями от особо доверенных лиц, — ответил полковник.

«Вот как далеко простираются ваши заботы, милый Павел Николаевич!.. усмехнулся про себя Путко. — Ну что ж, профессор, вы и вправду обхаживали меня не зря…»

До отхода курьерского у него еще оставалось немного времени. Надо было во что бы то ни стало повидать Петра. Антон поспешил в казармы Георгиевского полка.

На плацу солдаты упражнялись в метании деревянных болванок-гранат. В большинстве это были бородачи среднего, за сорок, возраста — умелые и степенные, без новобранческой резвости. Приветствовали с достоинством, выставляя грудь в медалях и крестах. Наконец Путко увидел своего фейерверкера. Кастрюлин был в поту.

— Ну, скажу, удружили — отдали под барабан! — он тяжело перевел дух. Тут служи — не тужи!

— Иди прямо, гляди браво! — рассмеялся Антон. — Ничего, выдюжишь, это еще семечки! — Но шутить было некогда, да и настроение не то. Отвлек Петра в сторону, пересказал все, что узнал за минувшие ночь и утро. — Вот такая каша заваривается, товарищ Петр, успевай расхлебывать. Я предупрежу наших в Питере. А у тебя задача посложней. На пополнение георгиевских кавалеров затребовали не зря — хотят наверняка использовать как ударную силу. Отвести удар — вот твоя партийная задача.

Он положил руку на плечо Петра, посмотрел ему в лицо:

— Ты ни за что не должен допустить, чтобы полк выступил против революции. Как ты это сделаешь — не знаю. Но должен сделать.

Почувствовал, как затвердели под его пальцами мускулы на плече товарища.

— Как сделать? — повторил Антон. — Прикинь, на кого сможешь опереться, — не все тут служаки. Продумай, что должен будешь сказать, когда придет час, — в голосе его была тревога, и он не скрывал ее. — Теперь учить мне тебя нечего. Ты настоящий большевик. Ну, давай руку!.. Солдатам положено умирать в поле, а не в яме.

Через час поезд уже вез его на север, в столицу. Офицерам-провокаторам были предоставлены места в разных вагонах в первом классе. Попутчиком Антона оказался чернобородый, с обритой головой мужчина средних лет. Он то молча, нахохлившись, забивался в угол, то вскакивал, всплескивая руками и бормоча: «О господи, господи, грехи наши тяжкие!..», то вдруг начинал напевать, притоптывая штиблетами.

Попутчик показался Антону весьма странным. К тому же у Путко хватало своих дум, поэтому в общение с чернобородым незнакомцем он не вступал.

Завойко заехал в гостиницу «Днепр», где остановился Львов, уже через час после возвращения из Новочеркасска в Могилев. Корнилов сразу же передал ему суть вчерашней беседы с визитером Керенского. Теперь ординарец пригласил Владимира Николаевича вместе отобедать. Был он оживлен, розовощек, возбужден до крайности.

В ресторане за столом положил перед собой лист:

— Давайте прикинем состав будущего правительства. Львов оторопел. Завойко же с такой легкостью, как будто подбирать министров для него было так же привычно, как блюда меню, начал выписывать на листе в столбик:

— Лавр Георгиевич, безусловно, во главе. Керенского можно пока оставить товарищем премьер-министра… Портфели военного и морского?.. На выбор имеются четверо претендентов: Савинков, Лукомский, Алексеев и адмирал Колчак… Внутренние дела отдадим Филоненко… Торговлю и промышленность отдадим Москве, скажем Третьякову. Что дадим Милюкову?.. Может быть, земледелие? А финансы? Лучше, чем Родзянко, не найти. Да откажется он, шельма: любит быть в сторонке… Боюсь, придется мне…