Он хохочет негромко.
— К этому можно привыкнуть. Туман — это всего лишь атмосферное явление, — объясняет он. — А насчёт медицинской практики, не волнуйся, скучать тебе не придётся. В шахтах люди получают много травм. Тебе будет, чем заняться.
— А вот, кстати, я хотела бы осмотреть Аллу. Может, мне удастся восстановить её голос.
И тут я понимаю — задела очень щепетильную тему. Алла вдруг съёжилась вся и побледнела, а выражение лица Загорцева стало злобным. Рука его так сдавила чашу бокала, что ещё вот-вот, и стекло треснет.
— Не стОит о ней беспокоиться, — взяв себя в руки, тихо предупреждает он меня. — С Аллой всё в порядке. Она здорова.
«Нет, не в порядке», — думаю я и сейчас так хочется покопаться в голове этого Господина, мля, но опасаюсь, что его защитные артефакты засекут вторжение полярной магии. Или рискнуть?
«Волкова, не смей ! — останавливает меня Зайцев. — Не надо рисковать, Алёшка. Пожалуйста, милая…»
«Хорошо, не буду», — успокаиваю я его.
Оглядываю присутствующих. Все напряглись, опустили глаза в тарелки. Что за хрень тут творится?! И вдруг догадка врывается в сердце острым лезвием: Загорцев, а может и ещё кто-то, насилует эту девушку, а голос повредил, чтобы не кричала. Сволочь!
«Алёшка! Держи себя в руках! — тут же отзывается Зайцев, видимо, почувствовал мою нервозность. — Он уже труп. Я обещаю!»
Я, переборов себя, выдаю на лице улыбку, надеясь что этот оскал сойдёт за непринуждённый смайлик. В этот момент, сидящий рядом с Загорцевым парень, роняет вилку на пол. Металл, соприкоснувшись с паркетом, издаёт пронзительные звенящие звуки. Парень застывает, не пытается поднять прибор, а Алла быстро подхватывается и торопливо направляется к нему. Я провожаю её взглядом и отклоняюсь на спинку стула, чтобы посмотреть, что будет делать девушка. Странно это — она, получается, вроде служанки тут и наложницы?
Неловкий парень не двигается и ждёт, когда девушка обслужит его. Я невольно приглядываюсь к этому парню. Обычный, чуть худощавый, а вот выражение лица неприятное и злое… Но, взглянув на его стул, а точнее, какое-то замысловатое кресло, я понимаю — он инвалид и, видимо, не может двигаться.
«Сын Загорцева, — проносится мысль. — Тот, которого лишили потока, тот, из-за которого отец обивал пороги инстанций».
«Покажи мне его лицо, ещё раз, Алёшка», — мысленно просит Зайцев.
Я послушно включаю видео для него.
«Точно, он, — подтверждает мою догадку технарь. — Сильно похудел, осунулся. Но это он, без сомнения».
«Тогда это всё объясняет, — отвечаю я ему. — А что с ним случилось? Авария?»
«Да. В 14 лет в его распоряжении было два транспортных средства: лёгкий мотоцикл фирмы Харлей, модели «Юниор», и техно-мобиль Ксара для подростков, — сообщает мне Зайцев. — Так, так… хм… прикинь, Алёшка, за два года у него 12 штрафов за неправильную парковку, 14 штрафов за езду в запретных зонах, 17 незаконных пересечений границы Техроса, 22 штрафа за превышение скорости… м..м… да, долихачился пацан. Не вздумай лечить его, — тут же предупреждает меня технарь. — Он того не заслуживает. У него ещё приводы за нарушения законов. Засранец, ещё тот… Поэтому и осушили его. Комиссия признала, что не достоин…»
«Понятно», — отвечаю я.
В это время Алла быстро поднимает вилку, уносит её в мойку и возвращается с чистой. Кладёт её перед инвалидом. Тот лишь презрительно кривится. Да, семейка у них…
— Что ж, студентка Алёна, — вытирая салфеткой кривую усмешку, произносит Загорцев старший. — Завтра вместе с парнями поедешь в шахту. Собралась лечить — так лечи.
Он медленно встаёт и походкой королевского павлина выплывает из столовой комнаты. Честно, я немного охреневаю от его такого неуважительного обращения к людям. Ну, видимо, он тут чувствует себя полным Господином, мля…
— Выезжаем в 6 утра, — тут же обращается ко мне тот парень, который нёс мой чемодан. — Не проспи. Ждать мы не будем.
— Хорошо. Не просплю, — бодро отвечаю я, а куда мне деваться…
***
«Лёш, ты не спишь?» — мысленно зову я Зайцева, устав ворочаться на узкой жёсткой койке.
Уже два часа лежу, прислушиваясь к звукам в доме. Ничего подозрительного. Кто-то ходит в туалет, шлёпает тапками. Кто-то переговаривается за стенкой. Где-то работает телевизор и слышна музыка рекламных вставок.
Думаю об Алле и о той роли, которую она тут выполняет. Где она сейчас? У Господина? Что он делает там с ней по ночам? Мысленно рисую картинки ужасного разврата, который творит с ней Загорцев.
«Волкова, выключай эту порнуху! Слышишь меня! — вдруг отзывается Зайцев. — Даже моё извращённое воображение ужасается от этих твоих развратных фантазий!»
«Не могу, — злюсь я. — Она здесь, как рабыня у них. Мне так показалось. Безмолвная рабыня. И этот Загорцев, будь он проклят, сотворил с ней такое, и продолжает творить!»
«Алла — это темноволосая девушка с короткой стрижкой, которая была в бежевом платье?»
«Да».
«Хм… ща посмотрю… А вот, вроде похожа на эту, только фото сделано лет пять назад. Да… Алёна…»
«Что там? Говори. Она есть в вашей базе?»
«Есть. Только не у нас, а на ТЧ. Она числится без вести пропавшей. Ориентировки на неё до сих пор в участках висят. Хм… Так, так…»
«Ну же, не тяни кота! Рассказывай!» — требую я.
«Незаконнорожденная. Мать — певичка в кабаре. Отец — техномаг. Так, так… Ну, надо же! Прикинь, отец её был в комиссии по делу донорства сына Загорцева. Теперь понятно. Мстит он так, сволочь!»
«Что понятно-то?» — не врубаюсь я.
«Загорцев отомстил так за осушение сына. Украл эту девочку и издевается над ней. Собака бешеный! Небось, заставляет её ублажать своего сына …»
«Я убью его! — вырывается у меня. — Завтра подойду и дотронусь. Хана этому засранцу будет!»
«Милая, успокойся, — уговаривает меня Зайцев. — Не горячись. Мы должны взять его живым, понимаешь?»
«Чтобы он выкрутился и сбежал куда-нибудь в Америку?» — огрызаюсь я.
«Если ты его убьёшь сейчас, Алёшка, тебя обвинят и осушат. Доказательств против него пока нет. Нам нужно доказать его вину сначала. Ты здесь для этого. Пожалуйста, сосредоточься, подумай, как лучше его прижучить. Твои видео я сохранил. Но этого мало».
Я грустно вздыхаю. Да, он прав. Нужны доказательства. И завтра мне придётся их добывать.
«Завтра утром я еду в шахту, кажется, №3. Они хотят подкинуть мне пару больных, типа для вида, а потом они хотят меня там запереть. А этот Владик собирается меня соблазнить», — сообщаю я планы бандитов.
«Ясно, — отвечает мне Зайцев. — Я буду рядом. Говори со мной, хорошо? И видео включай, если будет возможность».
«Ладно».
«А теперь спать. Тебе нужен отдых. Завтра будет тяжёлый день. А сейчас спи и ни о чём не думай».
«Не могу я спать, и не думать ни о чём не могу... Перенервничала я. Я ж не Штирлиц тебе какой-нибудь, у меня, между прочим, нервы...» — мысленно жалуюсь я, надеясь, что Зайцев меня утешит и посочувствует.
« Алёшечка, солнышко моё, знаю, конечно, это всё на нервах. Но я с тобой. Не волнуйся, если будет опасность, я приду и спасу тебя. Но сейчас поспать нужно, потому что завтра тебе понадобится ещё больше сил, — нежно так шепчет мне мой соблазнитель техномагический. — Хочешь, я тебе колыбельную спою?»
«Серьёзно? Ты петь умеешь?» — улыбаюсь я.
«Конечно, — отвечает Зайцев. — Вот, слушай:
Спи-и, мо-оя Волко-ова, спи-и.
В до-оме пога-асли огни-и,
Пчё-ёлки усну-ули в саду-у,
Ры-ыбки усну-ули в пруду-у,
Пти-ички на ве-еточке спя-ят,
Сны-ы разноцве-етные сня-ят,
Ми-ишка в берло-оге храпи-ит,
И-и моя Во-олкова спи-и-ит…» — басит его голос в моей голове.
