— Сильная вещь, не менее 80% в неё заложено, — шепчет Волкова. — С её помощью техномаг сможет восстановить… э-м-м… воскресить живое существо…

Вайт в шоке.

Я в шоке.

— Кто мог сотворить такое? — озабоченно чешу я затылок.

— У тебя надо спросить. Ты же у нас техномаг, — язвит зараза блондинистая.

— Ладно, разберёмся, — говорю я и отключаю сканер, когда на экране появляется сообщение о том, что программа завершила работу успешно.

— Господин Вайт, — серьёзно говорю я. — Помните, 26 октября в 22:30. Будьте настороже. С табакеркой не расставайтесь. А вот это, — я протягиваю ему мини видеокамеру, — поставьте в своей комнате в углу. Вот эта линза должна быть направлена на всю вашу комнату. Ясно?

Он кивает, забирая у меня мини чудо техники, встаёт, протягивает мне руку.

— Никогда не верил в сказки и чудеса… до этой минуты…

— Не волнуйтесь, пройдёт сто лет и люди поверят, — уверяю я его.

— Спасибо вам. Удачи, — прощается Вайт.

— И вам. Да хранят вас Небеса!

Когда Вайт уходит, запираю дверь на ключ, а потом начинаю собирать свою разбросанную одежду. Волкова натягивает на себя серые, чуть надорванные шмотки. Пыхтит и ругается себе под нос.

— Ты мне платье порвал, маньяк.

— Волкова, раз книги твоей нет, пойдёшь со мной на наш «Переход», — сообщаю я ей, застёгивая свою рубашку.

— А куда мне деваться? — огрызается она.

— По городу поведу тебя, как арестованную. Можешь сопротивляться — меня это заводит, — бармалейски подмигиваю ей.

— У-у-у… фашист поганый! — обзывается она.

До портала «Перехода» добираемся без происшествий. Он располагается в полуразрушенном здании бывшей школы. Хрустим обувью по разбитым стёклам, углубляемся в тёмный коридор, в конце которого чуть мерцает техномагическая магия портала.

— Куда ты меня привёл, Зайцев? — обеспокоенно оглядывается Волкова, спотыкаясь на обломках и хватая меня за локоть.

— Ща увидишь. Не очкуй, — насмешливо отвечаю я её же словами.

— А-а-р-р… — закатывает она глаза, мол «отомстил и доволен?»

— За руку меня держи всё время. Не отпускай. Поняла? А то взорвёшь к хренам собачьим всё вокруг и наш портал Перехода.

— Мне бы ТЕБЯ убить, — мечтает она.

— Лучше «любить», — поправляю я её, а сам думаю : «Вот если бы она вдруг стала ласковой и нежной, снова назвала бы меня Алёшкой и поцеловала… Летал бы от счастья…»

Но глянув на Волкову, понимаю — не дождусь. Хотя, может ей намекнуть?

— Что ты всё Зайцев, да Зайцев? Меня, вообще-то, Алёшкой зовут.

— Меня, вообще-то, тоже, — нагло отвечает она.

— Смешно, — отзываюсь я и улыбаюсь.

Доходим до конца тёмного коридора, где на стене отчётливо светятся контуры сетки в виде пчелиных сотов. Я беру эту Алёшку за руку.

— Держи, не отпускай, — напоминаю я ей.

Она держит.

Шаг вперёд. Ступаем на границу светящихся сотов. Ещё шаг и… полёт. Мы взмываем в вихре временнОго водоворота. Впервые во время перехода чувствую, как меня швыряет из стороны в сторону и колошматит, как в миксере. Сжимаю крепче руку Волковой. Слышу её писк, но руку мою она держит крепко. Молодец.

Минута, другая… Чё-то громыхает. Треск, искры во все стороны, громкий мат моих подчинённых. Ура, мы дома!

— Охренеть!!! — подбегает к нам старший оператор Пульта Управления.

— К Волковой не прикасаться! — громко командую я и тяну её за руку в стеклянный куб сектора обеззораживания.

Останавливаемся в нём, замираем. Аппарат неестественно гудит, потрескивает, но делает своё дело. Зелёная лампочка на выходе загорается через пару минут и мы выходим в просторное помещение, уставленное компьютерами и всяческими техномагическими аппаратами, которые приводят в действие «Переход».

— Это было фейерично! — офигевают служащие Пульта Управления, выстроившись у стеклянной стены и с опаской поглядывая на оборванку Волкову. Она действительно выглядит не очень… Сначала я порвал ей платье, а потом в вихре перехода её ещё больше потрепало. Надо бы ей одёжку сменить. Делаю соответствующее распоряжение секретарю и добавляю, что жду его с одеждой для девушки в своём кабинете.

До моего кабинета путь неблизкий, а ещё приходится останавливаться на каждом сканере между корпусами здания МТСБ. Аппараты не хотят пропускать Волкову, приходится каждый раз вводить дежурный номер «гостя». Думаю о том, что надо бы дать задание операторам сканеров, ввести данные Алёны в пропускной список с пометкой «дозволено в сопровождении Зайцева А.Д.». Да, точно, надо не забыть завтра сделать это.

Вижу, моя спутница с интересом оглядывается, рассматривая техно-деревья, свисающие с потолка, когда проходим по внутреннему балкону над высоким, в три этажа, залом для торжественных церемоний, заглядывает в офисные ответвления, уставленные мебелью-трансформерами, которые по программе оператора складываются в ряд кубов у стены, ведь рабочий день уже закончен и теперь техно-уборщики, машины со всевозможными приспособлениями для чистки ковров, приступают к своим обязанностям. Удивлённо ахает, когда мимо нас со свистом проносится скоростной лифт, который отделён от коридора, по которому мы идём, лишь одной стеклянной стеной.

А-то! Видишь, как у нас тут всё круто!?

В приёмной моего кабинета, завидев меня и мою спутницу, секретарша Верочка застывает с открытым ртом. Я делаю знак, типа «всё в порядке», и веду Волкову в своё логово.

Уф-ф… можно расслабиться. Посадив чуток офигевшую мага-отличницу в кресло у стола, подхожу к бару и наливаю нам с ней по пятьдесят коньяка.

— На, сними стресс, — протягиваю я ей пузатый бокал.

Она молча берёт и опрокидывает в себя жгучую жидкость, от чего тут же фыркает и откашливается. Я обречённо качаю головой, мол «эх, Волкова, учить тебя ещё и учить…» Но выуживаю из холодильника бутылку колы и протягиваю ей. Она благодарит кивком головы, поскольку сказать ещё ничего не может.

— Принесли од-дежду для э-э-м-м… девушки, — заикаясь, сообщает секретарша по громкой связи.

— Несите, — разрешаю я.

— Ничего нет, кроме нашей формы, — извиняется Верочка и кладёт стопку из чёрной ткани на стол.

— Наденет то, что есть, — отвечаю я и кивком показываю «спасибо, свободны».

— Я ЭТО не надену, — упрямится маг-отличница, рассматривая техномагический женский мундир.

— Я бы сильно удивился, если бы ты сразу согласилась, — смеюсь я. — Но другого нет. А тебе через всю страну домой фигячить. Так что надевай и не капризничай.

Она закатывает глаза, типа «достал ты уже», но потом, глянув на себя и оценив непрезентабельный вид серых лохмотьев на своём теле, берёт-таки мундир и скрывается за дверью санузла.

Слышу, как кроет кого-то матом. Видимо, меня. Я улыбаюсь, развалившись в своём кресле и бросив на стол фашистскую фуражку. Ну согласен я, согласен — мерзавец, мля, и форменный фашист! Трахнул Волкову, аж самому приятно… хорошо было, очень… Хочу ещё! Нет, погоди-ка! Должно было быть всё наоборот. Удовлетворил свои желания, насладился и должен был остыть. Откуда тогда эта щемящая сердце нежность к ней? Откуда это желание схватить и прижать к себе, приласкать снова, видеть в её глазах томное наслаждение от моих объятий и поцелуев? Желание защищать, оберегать и… любить. Нет, нет. Не может быть. Я не из тех, кто млеет от женских чар. Пусть лучше я буду мерзавцем и негодяем, чем потерявшим голову воздыхателем. Ведь она зараза ещё та! Не упустит шанс обсмеять мои нежные чувства, признайся я ей.

Из этих мыслей меня выдёргивает голос секретарши:

— Господин майор, к вам Командор.

— Зовите, — отвечаю, выпрямившись в кресле и приняв позу самоотверженного работника. Когда входит начальник, встаю козыряю по форме.

— Ты ещё «хайль гитлер» скажи, — смеется начальство, глянув на мой фашистский мундир, а потом оглядывается. — Где она?

Ему уже доложили. Ох и быстро же работают мои сотрудники.

Глазами показываю в сторону санузла. Оттуда доносится очередная матная тирада в адрес меня. Отец прячет улыбку в кулак, а я развожу руками, мол «ну вот, видишь, а ты говоришь — любовь».