Далее. Моя работа будет контролироваться известнейшей персоной в области медицины. В.Е.Пересвет является работником министерства. Но она может быть так же агентом спецслужб. Вывод: более чем 50% того, что она будет за мной «приглядывать».

Далее. Где, как не в условиях медицинского учреждения, можно проводить лабораторные исследования? Но тут вопрос — им нужно будет моё согласие. Или они меня усыпят и засунут в томограф, к примеру? Мало вероятно, ведь, чтобы мой поток исследовать на предмет его активности в отношении чего-либо, именно я его должна активировать, будучи в сознании и нормальном состоянии жизнедеятельности. Вывод: лабораторные исследования маловероятны, то есть менее 50% по данному пункту.

А общий итог таков, что мне нужно быть всегда настороже и не допускать ошибок. Ага, теоретически это возможно, но вот практически… Кто знает, что может случиться? Если этот поганец Зайцев начнёт меня звать в прошлое, как в том случае с Египтом, то контролировать ситуацию мне будет трудно. Игнорировать призыв Хранителя? Смогу ли я игнорировать его вообще? А в случае, если не могу, тогда ни с того ни с сего, бах, и исчезну прямо у всех на глазах. Как потом оправдываться?

А-а-р-р… как же бесит этот Зайцев! Всю жизнь мне портит, злодей! А я, когда смотрю на него, веду себя абсолютно неадекватно. Злюсь на ровном месте, нервничаю, вредничаю, прикидываюсь дурой, а всё почему? Раздражает он меня и бесит. Вот и сейчас злюсь. Потому, что мои мысли снова возвращаются к нему. Уже же давала себе слово, что думать о нём не буду. И получилось, по крайней мере пару дней получалось… ну почти получалось. И мне было комфортно и спокойно. А стоит только представить себе его напыщенную физиономию, как пульс учащается и всё внутри сжимается в тугой комок, а внизу живота потягивает и, наоборот, расслабляется, а потом начинает пульсировать. Хрень какая-то. Может у меня аллергия на Зайцева?

Задумавшись, не замечаю, как оказываюсь у самого входа в госпиталь. «Так, Алёшка, возьми себя в руки и за работу!» — командую я себе и захожу в учреждение. Минуя огромное светлое фойе, поднимаюсь по широкой лестнице на второй этаж, где, судя по указателю, находится секретарская. Там должны заверить мой лист назначения и выдать расписание смен, а так же направить на получение униформы и всё такое, что у них тут предусмотрено для новичков.

Секретарь, невысокая седая барышня лет пятидесяти, не торопясь записывает мои данные в журнал, потом вводит в компьютер. Я оглядываю помещение секретарской — светлое, везде цветы в горшках, за стеклянной стеной, которая служит так же окном, вижу цветущую шумную улицу мегаполиса. Красиво — мне нравится здесь.

— Госпожа Волкова, — обращается ко мне секретарь. — Вот ваши документы, вот список кабинетов, которые вы должны посетить сегодня, вот этот кабинет последний в вашем списке — там вас будет ждать Василиса Еремеевна. Следуйте по этому списку. Всего хорошего.

Я благодарю секретаря и с весёлой улыбкой «следую по списку». А что? Улыбаюсь, пока улыбается. Хоть я и боюсь, что где-нибудь здесь может притаиться «засада», но врождённый оптимизм не даёт мне отчаиваться. «В любом случае, ты полноправный гражданин Государства и обидеть тебя в государственном учреждении никто не посмеет», — нашёптывает он мне. А я, после событий с Зайцевым и после пережитого в зале Заседаний Магистрата, уже по инерции жду новых неприятностей.

И вот кто меня защитит, если что? Родители погибли, когда мне было 8 лет. Я их помню, но со временем картинки в памяти затуманиваются, размываются, от них остаётся только ощущение безопасности и счастья, которое навсегда осталось где-то в прошлом. Мне пришлось жить в интернате, где каждый день — соперничество и война за место под солнцем. Но мне повезло, что управляющим оказался мой дальний родственник, сильный маг. Он тогда поставил мне оберег от всяческих напастей, который работал десять лет и реально спасал меня от выходок детей. Представьте себе интернат, где живут дети-маги, способности которых опасны и непредсказуемы, поскольку правильно пользоваться своим даром не все могли или не хотели учиться. В любой момент кто-то мог шарахнуть тебя молнией и хорошо, если не насмерть.

Мой оптимистичный и весёлый характер часто выручал меня в ситуациях, когда, к примеру, за обедом в моём супе вдруг из кусочка недоваренной морковки вырастала огромная морковища, а я не теряясь, начинала грызть её, как ни в чём не бывало, да ещё благодарила: «Спасибо тебе, добрый человек. Я как раз морковь очень люблю», чем вызывала только хохот и никогда не требовала наказать хулигана. Но дети росли и вместе с ними росли и их шалости. Мальчишки в классе восьмом уже начинали засматриваться на девочек и очень их интересовало то, что у тех под юбками. И кто-то из них додумался применить воздушный вихрь, дабы заставить девичьи юбочки взлетать аж до ушей. На уроках магичить строго запрещалось, а вот на переменах…

Однажды, подходя к кабинету, где должен быть следующий урок, я услышала визг одной девчонки, потом второй и всё это сопровождалось довольным ржанием и восторженными воплями мальчишек. Перед тем, как войти в кабинет, я остановилась у двери и почувствовала, как из щели под ней струится воздушный поток. Я тогда догадалась, что мальчишки затеяли, притормозила остальных девчонок, которые подходили к кабинету и рассказала им, какая опасность нас всех подстерегает за дверью. Решение мы нашли очень быстро, распаковав свои рюкзаки, достали спортивные шорты, которые были предназначены для урока физкультуры, надели их и с видом победителей прошествовали в кабинет. Юбочки наши, конечно, взлетели, но вот вид наших прикрытых поп мальчишек разочаровал. Были еще и похлеще случаи, но к одиннадцатому классу девчонки мастерски научились держаться настороже, не позволяя опозорить себя и не доставляя удовольствие озабоченным мальчишкам.

Я привыкла справляться со всем сама. Но что значит отшить надоедливого распускающего руки поклонника, а что значит отшить целую Службу Безопасности страны — вещи несоизмеримые. А попадать в их лапы и становиться их подопытной мышью мне очень боязно. Я ведь не знаю какой силы вообще мой дар и сочтут ли они меня опасной для общества, и если сочтут, то как со мной поступят? Не факт, что не разрежут на лабораторном столе, чтобы изучить мои внутренности. Опять же контакт с технарём — это реальный переворот во всех законах и устоях, сочтут они меня опасной по этой статье или нет?

Я помню слова Зайцева, что он «сможет договориться, чтобы они оставили меня в покое». Может он и попытается. Но не факт, что его послушают. Он всё-таки всего лишь майор, а не Премьер-министр какой-нибудь. Вот с такими мыслями я курсирую от кабинета к кабинету. Не прошло и часа, как мне была выдана вся экипировка мага-хирурга, прочитана техника безопасности, а так же я была протестирована на наличие потока и его силу. Теперь я, нагруженная пакетами, подхожу к кабинету В.Е.Пересвет.

«Надо быть с ней осторожной и фильтровать каждую фразу, чтобы не сболтнуть лишнего», — думаю я, стучась в дверь.

— Заходите, — приглашает меня мелодичный голос женщины и я вхожу в огромный светлый кабинет, уставленный бело-голубой современной мебелью.

— Здравствуйте, меня зовут Волкова Алёна Михайловна, — с улыбкой здороваюсь я.

— Здравствуйте, я жду вас, уважаемая, — весело отвечает мне моя начальница. — Вы ведь знаете, кто я? Или нужно представиться?

— Я знаю, вас зовут Василиса Еремеевна.

Она удовлетворённо кивает и указывает мне на стул напротив своего кресла. Я сажусь и с интересом рассматриваю её. Передо мной красивая темноволосая женщина лет сорока в голубом докторском халате. Впечатление производит довольно приятное. И даже не скажешь, что агент спецслужб. Но кто знает? Даже если у меня паранойя, всё равно лучше перестраховаться.

— Итак, Алёна Михайловна, у нас с вами намечается очень важная и ответственная работа, — начинает она, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Насколько мне известно, вы имели практический случай оказаться в 19-м веке и спасти там несколько человек. О вашей смелости и находчивости восхищённо рассказывают очень авторитетные личности.