– Товарищ Морозов, такими обвинениями попусту не бросаются, – грозно стрельнул глазами из под бровей товарищ Генеральный секретарь, на секунду неуловимо став похожим на незабвенного Леонида Ильича. Не понравилось мое откровение, очень сильно не понравилось.

– По индийским стандартам срок хранения чая – один год. После чего он считается низкосортным. Умнём почти полностью исчезает запах и аромат вкуса. Цена снижается в три раза или больше. Единственный крупный покупатель такого просроченного чая – к сожалению, Советский Союз. Не удивлюсь, что разницу в цене кладут в карман посредники, а мы платим полную стоимость за мусорный чай. Думаю, КГБ СССР должен взять это дело под особый контроль. Это сотни миллионов долларов экономии. между прочим.

– Черти-что творится! Крючкова сегодня озадачу, – пригрозил Егор Кузьмич, и как ни странно, успокоился. – Как импортный контракт, так обязательно нас обдурят. И чужие, и наши.

Дальше разговор перешел на макроэкономику, тут я не растерялся и дал волю своим фантазиям.

Прежде всего, предложил повысить квартплату в разы. Не ценит советский человек того, что даётся почти даром. Моя совесть в данном случае чиста, как слеза младенца, потому что даже после повышения это будет самая низкая квартплата в мире среди развитых стран. Где-нибудь в Африке оно, конечно, ещё дешевле выйдет – в хижине с крышей из пальмовых листьев, но если с отоплением и горячей водой, точно вне конкуренции.

Не успели товарищи отойти от шока, я тут же добил их идеей платного жилищного строительства. Опять из тех же соображений, вдобавок это единственный способ снизить давление на торговлю денежной массы на руках у населения. Сейчас в сберегательных кассах лежит втрое больше сумма, чем все годовые запасы советской торговли. В любой момент это цунами может вырваться на оперативный простор и дочиста снести все с прилавков магазинов.

Америку я не открыл, даже во времена Брежнева каждая седьмая многоэтажка в СССР строилась на частные деньги. На долю кооперативного строительства приходилось от 10 до 15 процентов от всего жилья. И это без учета индивидуального самостроя. Мое предложение – довести долю «кооперативов» до пятидесяти процентов. Конечно, не сразу, и не за счёт снижения бесплатного строительства, а в дополнение к нему.

Строительство – это главный локомотив промышленного роста, а фронт работ у нас на два десятилетия с запасом! Идею признали разумной, обещали воткнуть в план на ближайшую пятилетку. Никак не привыкну к местной неторопливости. Плановая экономика, как гигантский сухогруз, чтобы повернуть требуется за несколько километров начитать выруливать, а резкое маневрирование вообще не предусмотрено конструкцией. Оно, может, и неплохо, придаёт стабильности и уверенности, но как же раздражает эта вальяжная медлительность.

Пользуясь удачным случаем, загрузил в мозги руководству идею отдельного наукограда для программистов.

– На кой ляд он сдался? – примерно так сформулировали своё отношение к проекту слушатели.

Пришлось в подробностях объяснять.

– Через десять лет объём рынка IT-технологий превысит пятьсот миллиардов долларов. Зарплата хорошего программиста в США будет измеряться в сотнях тысяч долларов в год. На наши деньги – это 15–20 тысяч рублей в месяц. И это не предел. Топовые програмеры будут получать миллионы долларов в год.

– Сколько?! – в ужасе дружно вскричало высокое начальство.

– Стоит учесть, что это универсальная профессия, вдобавок, изначально подразумевает хорошее знание английского языка. Практически любой советский программист может с легкостью перейти на работу в иностранную компанию без переучивания. По факту наша математическая и научная школа сможет производить конкурентный на мировом рынке продукт на миллиарды долларов. Через несколько лет за нашими кадрами начнётся настоящая охота. Их будут переманивать и соблазнять всеми доступными способами, а с учетом развития Интернета этот процесс упростится в разы.

– Запрет на выезд программистов в течение трех лет после увольнения – уже действует, – напомнил Егор Кузьмич.

– Одними запретами ситуацию не спасти. Кроме кнута нужен пряник.

– Мы не можем платить зарплату в десять тысяч за месяц. У нас даже академики столько не получают, – удрученно заметил Павлов. – Общество не поймёт, если чудак в очках будет получать в сто раз больше хорошего инженера.

– Правильно. Социальное расслоение – это пороховая бочка, фитиль к которой обязательно подожгут наши зарубежные партнеры. Поэтому нужен отдельный закрытый город, где для наших программистов будут созданы идеальные условия. Без шуток – на уровне мировых стандартов, или даже лучше. Тем более, что валюту они сами заработают. Заодно градостроительные технологии будущего отработаем и обкатаем. Будет, что предьявить народу и миру.

– Поздравляю, Игорь Станиславович! За три недели создать мировой бестселлер – это, без всяких сомнений, выдающийся успех.

– Скажешь тоже, – немного смутился создатель шедевра. – Чепуха какая-то, тем более, пока это лишь программный план, скелет конструкции. Нужно заниматься компоновочными решениями, я тут прикинул несколько вариантов, из того, что выпускает советская радиоэлектронная промышленность. Чтобы дёшево и эффективно.

– Это замечательно. Насчёт чепухи – вы категорически не правы, батенька. Через пару лет нашу игрушку по всему миру миллионными тиражами продавать будут. Проблема в том, что япошки скопируют яйцо мгновенно, а поскольку микропроцессоры у них более современные, то ещё и улучшат заметно. Но мы к тому времени уже избавимся от неё – продадим права «Атари» или «Нинтендо». Не в накладе по-любому.

– Обидно. Отстаём серьезно, да ещё и военная промышленность под себя все самое современное гребёт, гражданским остаётся лишь то, что совсем никуда не годно.

– Пустяки. Поправим это дело. Насчёт новых идей – их у нас, как у солдата – махорки! Успеть бы хотя бы десятую часть задумок реализовать. Придётся вас, товарищ Ашманов, откомандировать в Кишинёв. Чего зря время тянуть – нужно продукт в серию пускать, хотя бы, экспериментальную. Протестируем на баги и чтобы дать капиталистам пощупать, прежде чем на бабло трясти.

– Баги – что за термин?

– Ошибки в программе, дизайне и юзабилити. Последнее – это удобство пользования – по нашему. Кнопочки чтоб не западали, пальцы экран не перекрывали, тамагочи из рук не выскальзывал, при дневном свете экран не бликовал и так далее и тому подобное. Очень важные мелочи, если мы хотим выйти на международный рынок.

– Никогда не задумывался об этом. Может, лучше тебе в Кишинёв поехать, на месте все объяснить? – попытался откосить от посещения Молдавии уважаемый Игорь Станиславович. – Программа простая, тамошние специалисты легко разберутся. Мое присутствие не обязательно, у меня здесь завал полный.

– Нет, опозорюсь я там. С моими познаниями только кур смешить. Авторитет нашей будущей конторы пострадает, потом не вернуть его. К тому же, у вас ещё несколько заданий в поездке будет. Нужно наладить дружеские контакты на «Счетмаше». Есть у нас планы на длительное выгодное сотрудничество. В министерстве дают полный кант-бланш проекту развития, да ещё и по линии Госплана прикроют. Если получится, сманить к нам парочку молодых и талантливых программеров – будет здорово.

– Не думаю, что Реутов их заинтересует. Кишинёв – столица, не чета этой провинциальной двое.

Если бы мне кто-то сказал в будущем, что Кишинёв – это престижное место, откуда никто уезжать не захочет, тем более в Подмосковье – я бы долго смеялся. Здесь же – вполне нормально. Ашманова понять можно, после работы Академии Наук, здешний райцентр воспринимается им, как полное захолустье. Причём несправедливо воспринимается – просто, он за всю свою интеллигентную жизнь в настоящей дыре ни разу не бывал. Его бы в Шевченко отправить на год поработать – тогда он бы прекрасный Реутов ценил бы в разы выше.