Плюшевое чучело Кота Матроскина согласно представленным эскизам изготовили за неделю в мастерской Мосфильма. Получился обаятельный толстопуз ярко рыжей наружности и в полоску. Озвучивать хвостатого и полосатого первое время будет какой-то малоизвестный актер ТЮЗа, позже найдем достойную замену.

Вместе с увеличением забот получил, наконец, хоть какой-то официальный статус. Моя, непозволительно молодая, внешность без соответствующего документа не внушает уважения, не принято в советском обществе так быстро делать карьеру и вести серьезные дела. Поэтому «вездеходные» корочки – удостоверение инструктора Московского горкома комсомола оказалось весьма кстати. Формально я теперь числюсь внештатным сотрудником, но в красной книжечке об этом не сказано, поэтому она внушает уважение, почти как настоящая.

В дополнение к статусу мне выделили кабинет во временную аренду в одном из многочисленных учреждений московского горкома ВЛКСМ. Не так чтобы насовсем, просто табличку повесили и разрешили проводить иногда встречи с важными клиентами. На самом деле, комната, гордо именуема кабинетом, числится за товарищем Пономаревым, который «крышует» меня по комсомольской линии, но ради пользы общего дела он немного потеснился. Впрочем, кабинетов этих у него – как у дурака махорки, половина этажа, так что не особо сильно и пострадал.

Пономарев Георгий Савельевич, мой куратор, пребывая в должности второго секретаря МГК комсомола обладал поистине безграничными возможностями в пределах Москвы и её окрестностей. Имея покровительство на самом верху, от ЦК и от всемогущего КГБ, обладая невероятным количеством знакомых и друзей в любых структурах на уровне городских властей, Георгий стал моей волшебной палочкой-выручалочкой. Казалось, что нет таких вопросов, которые он не в состоянии решить, в рамках размуного, конечно же.

Идею фестиваля фантастики с поэтическим названием «Полдень. XXI век» он сразу воспринял на «ура», но при всем желании, провести его до сентября месяца мы никак не успевали. Оказывается, в середине августа в Москве планируется провести международный фестиваль: «Рок-музыка против войны», плюс хотя бы минимум месяц после этого на организацию нужен.

Конечно же, я сразу заинтересовался, что это за мероприятие, в прошлой жизни это грандиозное событие прошло мимо моего внимания, для солдата первого года службы это простительно, другие заботы были.

Оказалось, готовится настоящее шоу со звездами мировой величины, и если честно, я «выпал в осадок», когда ознакомился со списком участников.

«Moscow Music Peace Festival» или Московский международный фестиваль мира – первый рок-фестиваль в СССР будет проходить два дня на стадионе «Лужники» в Москве. Планируется участие: Bon Jovi, Mötley Crüe, Ozzy Osbourne, Scorpions, Cinderella.

Даже через двадцать лет собрать такой состав участников стоило немалых денег, а сейчас, когда все эти звезды в зените славы – даже не представляю сколько потянет такое удовольствие. Видимо, дело в популярности «Перестройки» на Западе, поэтому и согласились приехать ведущие мировые рок-звезды и выступить фактически за бесплатно. Хотя, старый прожженный циник в глубине души подсказывает кучу менее романтических объяснений: от банального пиара до просьб влиятельных людей «поддержать падающий авторитет Горбачева». Это не оговорка – фестиваль изначально задумывался, согласовывался и готовился еще при Михаиле Сергеевиче, а вот почему отменять его не стали – это интересный вопрос. Похоже, на Западе еще не поняли, что происходит в СССР и решили пока не делать резких движений.

С нашей стороны будет выступать «Парк Горького», почему-то в 1989 году их считают восходящими сверхзведами, хотя память услужливо подсказывает, что они тихо и без долгих мучений слились через пару лет, уехав в США, не написав больше ни одного шлягера.

Удивительно, но советская рок-музыка популярна за границей, товарищ Пономарев с нотками гордости поведал о том, что группа Ва-банк в прошлом году побывала в Финляндии, а сейчас снова гастролирует по Скандинавии. Гарик Сукачев в Америку на гастроли подался.

Конечно я поинтересовался, причем здесь товарищ Пономарев?

– Так они из нашей московской рок-лаборатории! Есть чем гордиться. Потихоньку выходим на мировой уровень!

Что меня радует в моем новом знакомом – это его невероятный оптимизм. Гарик Сукачев и мировой уровень совместимы примерно так же, как «Вятский квас» и захват японского рынка. «Ва-банк» может и не плох, но что-то ни одного хита их исполнения не припомню, по мировым канонам – твердые среднячки, не более.

Напросившись, упал на хвост товарищу Пономареву, и вместе с ним отправился в ДК имени Горбунова, знаменитую Горбушку, посмотреть на кузницу талантов вживую.

Лучше бы не ездил – впечатлений море, но в подавляющем большинстве отрицательных. «Ва-банк» и Сукачев на фоне всех остальных – действительно яркие супер-звезды и профессионалы.

– Кто все эти люди? Какого хр… они тут все делают? – эти два вопроса меняли друг друга по кругу пока я пытался найти отголосок таланта в этой огромной куче… не пойми чего.

Больше всего Рок-лаборатория походила на ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий. Так в СССР назывались лечебницы для алкоголиков и тунеядцев. Только в ЛТП принудительно отправляли на лечение, в Рок-лабораторию тунеядцы сами стянулись со всей Москвы и соседних районов.

Возможно, среди них действительно можно найти молодые таланты, но эффективность таких поисков будет запредельно низкой. Больше всего это сборище походило на лагерь хиппи под присмотром надзирателей из комсомольских работников. Впрочем, на июль 1989 года анархия и алкоголь явно побеждали в схватке с бюрократией.

В актовом зале одновременно репетировали несколько групп, в это же время на задних рядах шла среди зрителей политическая дискуссия, переходящая в митинг, поэтому оценить мастерство выступающих не получилось бы при всем желании. Что впрочем, никого не смущало. Пришлось пойти другим путем – применить серое вещество для эвристического анализа. Не спрашивайте, что означает сей термин – просто слово красивое.

И если у меня была крошечная надежда на чудо, то знакомство с творческой документацией ДК убило её окончательно. Полсотни названий – и ни одного знакомого! Никто, ни один исполнитель из этого отряда растаманов и хипарей не отметился в моем будущем, как известный музыкант.

Единственное, что у них оказалось творческого и с фантазией – это названия групп: Институт косинтики, Болезнь, Экс-Миссия, Матросская Тишина, Электросудорожная терапия, Косметика, НИИКОС, Порт-Артур, Небо и Земля, Пого, Рукастый перец и прочий набор букв.

Лишь «Ногу свело» мелькнуло светлым лучиком узнавания в беспросветном мраке, но быстро выяснилось, что репертуара у них по факту у них нет, лишь какая-то примитивная лажа, а до единственной стоящей вещи «Рамба хари хамбурум» им еще, как до Китая пешком – лет десять минимум.

– Не будет толку от этой богадельни. Разгоняй шарагу, товарищ Пономарев.

– Дык, а где других взять? Рок-музыка – важнейшее направление в работе с молодежью. Цой из Ленинградского рок-клуба поет: «Мы ждем перемен» – это же гимн нового поколения.

– Перемен, говоришь? – при этом слове в мозгу отчетливо щелкнул переключатель.

«Скорпионз», Москва, Парк Горького, ветер перемен – это же первые строчки «Wind of Change» – шлягера всех времен, рок-баллады, которую Клаус Майне напишет после поездки в СССР. Именно после этой поездки!

Так чего, спрашивается, ждать? Подарим Клаусу его же песню прямо сейчас!

Оценивая ситуацию, сложившуюся на июнь 1989 года, можно было прийти у приятному и оптимистичному выводу, что процесс распада СССР остановлен, и Советскому Союзу ничего не грозит в ближайшее десятилетие. Если не совершать резких необдуманных движений, то ситуация, сама по себе, начнет потихоньку улучшаться. Запас прочности у советского государства огромен – его хватило чтобы пережить девяностые и начало двухтысячных, да и потом много чего в наследство потомкам осталось.