Проблема в том, что такие ляпы и проколы у меня встречаются постоянно, поскольку с компьютерными реалиями позднего СССР я не знаком вообще, все мои познания относятся к буржуйским программам и железу конца тысячелетия или позже. Из-за этого авторитет мой в глазах Ашманова никак не вылезет из нулевой зоны.

– Николай Сергеевич, можно нескромный личный вопрос? Только вы не обижайтесь, исключительно для пользы дела.

– Если для дела – валяй.

– Представьте на секунду, что у вас есть такая любовница.

– Кх-м. Морозов, ты на солнце не перегрелся? Такие темы обсуждать? – напомнил генерал, что все записи наших разговоров идут прямиком на стол высокому начальству и без купюр.

– Значит, представили. Как мужику мужику отвечаем често, сколько раз в неделю вы заглядывали бы к такой знойной женщине?

Генерал побагровел, хотел наверное высказать, все что думает обо мне и моих сексуальных фантазиях, но в последний момент сдержался, а через секунду догадался о чем речь и расхохотался.

– Тьфу, доведешь когда-нибудь до греха своими шуточками. Хочешь сказать, что это не любовная интрижка?

– Сами посудите. Подполковник – значит, ему примерно лет сорок. Мужчина в самом расцвете сил. За полтора месяца зафиксировано всего два визита. Правильно я понимаю? При этом выбил квартиру для любовницы, прописку в ЗАТО организовал, на не пыльную работенку устроил – как говорит нынешняя молодежь, обеспечил «полный фарш». И на этом фоне такая низкая интенсивность встреч? Не верю.

– ЗАТО – что за зверь?

– В моем времени аббревиатура обозначает закрытый город. Про любовницу согласны?

– Здравое зерно в твоих словах есть. Но загадочная подружка появилась здесь еще в сентябре прошлого года, и никто даже теоретически не мог предвидеть, что ты появишься тут через восемь месяцев. Не срастаются концы с концами в твоей версии.

На этот убийственный довод мне возразить нечем. Ситуация напомнила эпизод в фильме «Место встречи изменить нельзя», когда Жеглов заявляет Шарапову об отпечатках пальцев на пистолете: «Это такой аргумент, который бьет сто твоих аргументов».

– Объяснения у меня нет, но оно должно быть. Просто мы его не видим почему-то. Например. В моем будущем боевики устроили теракт в Грозном. Девятого мая была взорвана трибуна на стадионе, где в этот момент находился тогдашний лидер Чечни. Особенность этой террористической атаки в том, что взрывчатку заложили под правительственной трибуной еще при строительстве стадиона, почти за год до открытия, и поэтому охрана никак не смогла обнаружить закладку даже теоретически. Или израильские хакеры заложили программные закладки в иранские центрифуги за несколько дет до их пуска, причем через, ничего не подозревающих французов, которые изготовили это оборудование.

– Гм. Примеры натянуты, но мысль интересная. Думаешь, медовая ловушка была организована заранее, а ты случайно в ней оказался?

– Нет, товарищ генерал. Не случайно. Думаю, вам аккуратно подсунули этот вариант. Или несколько подобных? Я не специалист в ваших делах, но предполагаю, Аналитическое Управление, которое вы возглавляете, не занимается агентурной и оперативной работой. Скорее всего, вы обратились к коллегам, они «нашли» надежное проверенное место для того, чтобы спрятать важного свидетеля. Угадал?

Генерал ничего не ответил, мрачно глядя сквозь меня невидящим взглядом.

– Николай Сергеевич, давно хотел задать вам вопрос, да все забываю. Разрешите?

– Снова о бабах? Где ты снова ни в чем не виноват?

– На этот раз чисто научный интерес. Скажите, кто именно обратился с просьбой не публиковать материалы по «Лунной афере»? Должен же был кто-то лично озвучить это? Сами американцы, их представитель или посредник?

– Пфф. Аналитики пришли к выводу, что афера такого масштаба невозможна. Хотя допускают возможность частичной фальсификации. Поэтому тему сильно не раскручивали, посчитали бесперспективной.

– Это вы так посчитали. Американцы, видимо думали иначе? Наверняка они отдельно просили не поднимать эту тему, весьма чувствительную для них. Меня интересует, кто именно просил?

– Привязался, как репей. Если тебе легче будет, то Примаков Евгений Максимович обращался к Лигачеву. Американцы на него вышли, представитель НАСА специально прилетал. О репутации беспокоятся, их понять можно.

– И вы, конечно, ничего не потребовали взамен?

– Надо было? И вообще, вспомни ту ситуацию, не до вопросов с астронавтами было. Это в конце июня была – сам помнишь, что творилось в стране.

– Эх вы, товарищ генерал. Нельзя разбрасываться государственными деньгами, я так их никогда не накоплю. Если сам Примаков просил – это минимум сто миллионов долларов можно было вытрясти. А вы их задарма простили.

– Печально, товарищ Морозов, что вы все измеряете в деньгах. Трудно вам будет в социалистическом общежитии жить.

– Трудно без денег жить, а с деньгами – ровно наоборот. Насчет общежития – надеюсь, это образно? Может мне однушку хотя бы выделят? Никакой личной жизни – не мальчик однако уже.

– Потерпишь. Нельзя выходить из образа, – ехидно ухмыльнулся шеф, напомнив Воланда, рассуждающего о квартирном вопросе и москвичах, им испорченных.

Милость сильных мира сего иногда оказывается много хуже их гнева или обиды. Пока я две недели находился в немилости у товарища Лигачева, жизнь моя была замечательна и необременительна, как только верховная власть смягчила санкции, так работы навалилось столько, что не продохнуть, не то что личной жизнью заняться. Количество проектов и тем, которыми срочно пришлось заняться, превысило добрый десяток. Пришлось даже занятия в спортивной секции сократить до двух раз в неделю, из-за чего тренер похоже обиделся, он всерьез рассчитывал выставить меня на областные отборочные, а с таким отношением там нечего ловить. Я клятвенно обещал исправиться, но не раньше августа и к сентябрьским соревнованиям набрать нужную форму. Успехи Славика оказались скромнее, но прогресс заметен и это радует. Полина, кстати, уехала на каникулы в Красноярск, и слава богу, как говориться. Хоть небольшая, но отсрочка.

Генерала Леонтьева наконец удалось уговорить, и теперь у меня есть замечательная опция – «запросный лист». Указываешь имя, фамилию, профессию, должность, примерный возраст, ориентировочное место жительства нужного мне человека, а через некоторое время получаешь подробную ориентировку на него, если что-нибудь нашлось. Или список из нескольких кандидатур с фотографиями, если их несколько.

Первый блин, по старой русской традиции, вышел комом. Наталью Касперскую по запросу нашли в архиве выпускников МИЭМ. Причем выяснилось, что диплом выдан уже на фамилию мужа, в девичестве мадам – Наталия Ивановна Штуцер (дедушка – немец), в официальном браке с 1986 года, и что самое веселое – сейчас находится в декретном отпуске после рождения сына около месяца назад.

Судьба в очередной раз щёлкнула меня по носу, намекнув, что попаданец не для того заброшен в прошлое, чтобы фигней страдать и сводничеством заниматься. Вмешательство в чужую судьбу – не самое красиво и умное мое решение, поэтому я облегченно вздохнул, когда все обошлось. В прошлый раз нечто похожее произошло с «профсоюзными» братками, когда хотел срубить бабла по-легкому, но дело не выгорело, хотя продумано все было до мелочей. Видимо, карма у меня теперь такая – сомнительные затеи, с точки зрения морали и закона, заканчиваются одинаково неудачно. Мистика, да и только – хоть в неё не верю, даже после истории с попаданством.

Зато, певца Трофима удалось разыскать без проблем. Намного дольше пришлось уговаривать его исполнить свою собственную песню, да и то пришлось указать Алекса Севера соавтором. Поскольку все, что связано с «электронным котом» требует повышенного уровня секретности, то пришлось взять с исполнителя подписку о неразглашении, все чин по чину, генерал Леонтьев лично сделал внушение, и Трофим похоже проникся.