Губы его зашевелились, правда, что он говорит, я разобрать не смогла. Интересно, чего я жду? Ясно же, что дедок решил напустить туману, чтобы выставить себя значимой фигурой. Когда прошепчет все, что хотел, наверное, скажет, что теперь, после его заговора (или как называется то, что он делает сейчас? Может, заклинание?) растения будут расти быстрее и не станут болеть.

Я уже раскрыла рот, чтобы пошутить по этому поводу, как вдруг… Вот это ничего себе, у меня просто челюсть упала от восторга!

Грунт, который только что горкой насыпал над ямкой Тимдор, неожиданно зашевелился и начал приподниматься, как будто собирался выползти на белый свет какой нибудь любопытный жучок, и внезапно на поверхности появился малюсенький росток.

Он на секунду замер, потом дернулся, будто отряхнулся, и потянулся вверх. Сначала медленно, будто присматривался или прислушивался — а что там, наверху? А после того как достиг сантиметров пять в высоту, начал стремительно разрастаться.

Вот из земли выскользнул еще росток и еще один. Казалось, что я смотрю видео, снятое замедленной во много раз съемкой.

Я затаила дыхание, боясь лишний раз даже пошевелиться, чтобы не нарушить таинство рождения новой жизни. Иначе просто язык не поворачивался назвать то, чему я нечаянно стала свидетельницей.

Прошло не больше минуты, и перед нами стояли три новых пушистых кустика, на которых уже расцветали большие нежно-голубые соцветия.

Сказочный садовник закончил сосредоточенно бормотать свое заклинание, опустил руки, взглянул на меня и, правильно оценив мое молчание, довольно спросил:

— Нравится?

— Не то слово, — выдохнула я, — это было волшебно!

— Сразу видно, что ты не чистокровный оборотень, — старик вздохнул и погладил ближайший к нему цветок, а тот сразу же откликнулся на ласку.

Волшебство продолжалось. Казалось, мгновение назад лепестки были голубыми, а теперь стали насыщенного лилово-синего цвета.

— Почему Вы так решили?

— Те тут не очень задерживаются, не могут долго переносить такие сильные запахи.

Я кивнула, соглашаясь. Насчет нюха оборотней рассуждать не берусь, но и спорить в данный момент с цветочным магом мне не хотелось.

— А Вы? — поинтересовалась я.

— Не оборотень, — пожал он плечами, — и я дышу этими ароматами. Если рядом нет никаких растений, воздух становится пресным и невкусным. А какие здесь у меня есть питомцы, я тебе сейчас расскажу!

И прочитал мне настоящую лекцию.

Как оказалось, на клумбах росли преимущественно представители флоры нашего мира. Но некоторые названия, которыми вдохновенно сыпал Тимдор, я даже ни разу не слышала и вряд ли вспомню их завтра. Но мне было так интересно слушать, что я чуть в рот рассказчику не заглядывала.

Мы медленно шли по дорожке, и я честно пыталась вместить в свою голову побольше сведений.

Где мне еще смогут рассказать, что алоэ, оказывается, незаменимо для одиноких людей, а цветочки черноплодной рябины, приготовленные определенным способом, можно использовать как оберег от воров?

Где еще я могла услышать, что самая обыкновенная гвоздика — вообще кладезь необычайно полезных свойств и весьма часто применяется в магических ритуалах? Даже помогает изгнать нечистую силу.

И дальше все в таком же духе.

Мы уже прошли дорожку туда-сюда несколько раз и наконец снова подошли к месту, откуда начиналась наша познавательная экскурсия.

Я указала на недавно выросшие кустики и молитвенно сложила руки у груди:

— Еще, — попросила, заискивающе глядя на Тимдора. Сомневаюсь, что мне когда-либо в жизни придется еще хоть раз наблюдать подобное чудо.

— Ладно, — снисходительно согласился цветовод, — подожди минутку…

Тимдор неторопливо развернулся и направился к башенке, в которой, видимо, находилось что-то вроде кладовки. А может, сказочный дедуля и живет там, спрашивать об этом было неудобно.

Долго он там не задержался и вскоре снова вышел. В руках у него были цветочный горшок и синий полиэтиленовый пакет с веревочными ручками. Пакет был странной формы — узкий, но длиной, наверное, больше полуметра — и совершенно непрозрачный.

Тимдор подвернул бока пакетика и положил его на пол, внутрь поместил подготовленный горшочек с землей и опустил в него одно-единственное семечко, если можно так назвать большую фасолину.

Аккуратно присыпал сверху землей, бросил на меня быстрый взгляд, предупреждающий, что именно сейчас начнется волшебство, провел ладонью над посевом и, прикрыв веки, зашептал свой сказочный заговор.

Несколько минут прошли в томительном ожидании, но вот земля в горшке шелохнулась, и тут же на ее поверхности показался росток.

Стремительно увеличивая скорость, он понесся вверх, на ходу разделяясь на три узких и острых как шпага листиков.

Наконец из середины выскользнул стебель, и листья остановили свой бешеный рост. Зато стебель потянулся еще выше. На нем образовался небольшой бутон, который тут же увеличился до размеров крупного куриного яйца.

С отчетливым щелчком бутон треснул, и секунды через три моим глазам предстал удивительно красивый цветок.

На первый взгляд казалось, что он как будто сложен сразу из нескольких разных, прижатых друг к другу соцветий.

Самый нижний ряд состоял из широких нежно-розовых лепестков в форме капельки, второй оказался из странных трубчатых трехцветных листочков.

Ближе к сердцевине трубочки были черными, серединка — снежно-белая, а краешки необычных лепестков ярко синели на фоне нижнего слоя.

Сердцевина цветка оказалась как короной окружена венчиком из трубчатых лепестков угольно-черного цвета, внутри которого слегка покачивались на тонюсеньких ножках огромные бархатные тычинки. Они были солнечно-оранжевыми, но сверкали и переливались искорками всех цветов радуги.

— Ох… — только и смогла я прошептать, во все глаза рассматривая чудесное растение. Стараясь разглядеть получше, присела и чуть подалась вперед, но тут же отшатнулась обратно. Потому что цветок тоже потянулся ко мне и, сразу же скопировав мое движение, отпрянул назад.

А когда медленно и осторожно я протянула руку к растению, мне навстречу так же потихоньку выдвинулся шпагообразный лист. Я прикоснулась к нему кончиком пальца, чувствуя себя как-то странно, когда острый зеленый уголок скользнул по моему пальцу.

Я склонила голову набок, и яркая головка цветка тоже качнулась в сторону.

— Это паретинава, цветок-повторяшка, — спокойно пояснил Тимдор. — Его мне с Теруна привезли.

— Один? — рассеянно поинтересовалась, протягивая к загадочному растению и другую руку. Еще один листок поторопился навстречу мне.

— Какая любопытная, — укоризненно покачал головой цветовод. — Зачем тебе знать, сколько? Главное — то, что вот этот — для тебя.

— Можно забрать? — я удивленно распахнула глаза. — Правда?

— Правда, — великодушно разрешили мне, — забирай.

— Тимдор, — объявила с должным трепетом в голосе, — я тебя обожаю! — и легонько чмокнула враз засмущавшегося пожилого мужчину в морщинистую щеку.

— Та-а-ак… — раздался вдруг строгий голос, — и что тут происходит? Бдительная свекровь прибыла проследить за моральным обликом невестки.

Я оглянулась и чуть не расхохоталась, глядя на бдительную даму.

— А как насчет морального облика самой наблюдающей? — насмешливо спросила ее. — Да и просто облика? — и многозначительно поправила свою прическу.

Тимдор не был столь деликатен, как я, и прямо спросил:

— Анаид, у тебя на голове птицы гнездо пытались свить?

Анастасия обеими руками схватилась за голову и покраснела. Костюм-то она сменила на строгое темно-синее платье с серебряной вышивкой на лифе, а вот на то, что с прической совсем не все в порядке, даже не обратила внимание. И то, что раньше было уложено в изысканный плетеный пучок с кокетливым волнистым локоном, спадающим на грудь, отчего прическа казалась менее строгой, сейчас действительно слегка напоминало воронье гнездо.

Вполне понятно, что к беспорядку на голове моей свекрови был причастен непосредственно один нетерпеливый и озабоченный оборотень, а именно — мой свекор. Так кто тут что-то говорил о моральном облике невестки?