— Думаете, что он не заслужил этого тем, что сотворил с моей жизнью?

— Он просто хотел быть с тобой! — выкрикнула Анастасия. — Что плохого в том, чтобы добиваться любимой женщины?

— Добиваться? — скептически усмехнулась я. — Теперь это так называется? Обманом заключить брак и поставить девушку перед фактом, что теперь она уже жена, и назад вернуть ничего нельзя? Затащить ничего не подозревающего человека в другой мир и сказать, что теперь это его дом — это значит "добиваться"? Кто у меня спросил, нужен мне этот брак или нет? Кто у меня спросил, хочу я оставить своих родных и свой дом, чтобы сменить это все на чужой и непонятный мир, в котором мне придется шарахаться от каждого куста из опасения, что он может наброситься на меня?

— Вика…

— Пропустите, Анастасия Николаевна, мне нужно домой, — не очень хотелось ее расстраивать, все-таки тетка она не плохая, но это не меняет того, что я на нее злилась.

— Девочка, послушай меня…

— Вы не находите, что объяснения несколько запоздали? — снова перебила я. — Дайте мне пройти, пожалуйста.

Анастасия отступила, и когда я прошла мимо нее, бросила мне вслед:

— Ты даже не представляешь, на какую жизнь обрекла моего сына!

— Неужели? — не остановилась я. — Утешится со временем. Баб вокруг полно.

— Ты не понимаешь!

— А кто в этом виноват? — я, не оглядываясь, целеустремленно двигалась по коридору к главному выходу из строения. Хозяйка дома почти бежала за мной. — Почему я не понимаю и не знаю того, что происходит вокруг меня?

— Я просила Наридиса все объяснить тебе, но он не согласился, — выдохнула Анастасия.

— Вика! Да остановись ты! Давай поговорим!

Я нехотя остановилась, и она, воспользовавшись моментом, быстро схватила меня под локоть и потащила в гостиную.

Комната встретила нас тишиной и приятной прохладой.

Женщина наконец отпустила мою руку. Я прошла к креслу, стоящему между двух окон, и опустилась в него, облегченно вздохнув. Потом взгляд мой наткнулся на циферблат часов, висящих над дверью, и я чуть не застонала от досады. Механизм, неумолимо отсчитывающий время, показывал половину одиннадцатого.

Черт! Ну и как мне теперь объяснить свое отсутствие на лекциях? А я еще и уселась, будто мне торопиться никуда не нужно. Перевела взгляд на тетю Настю. Она так и застыла на том месте, где я ее оставила — шагах в трех от двери. Стояла и грустно смотрела на меня. Потом нерешительно проговорила:

— Наридис любит тебя.

— Если это все, что Вы собирались мне сказать, тогда вынуждена оставить Вас, я и так уже пропустила половину лекций, — попыталась подняться, но Анастасия вскинула руки ладонями ко мне, останавливая.

— Подожди! — я плюхнулась назад в кресло и выжидательно приподняла брови. — Девочка, пожалуйста, подумай немного. Ты даже не представляешь, как мужчины нашего вида заботятся о своих парах. Вряд ли кто-то будет тебя любить, как Наридис.

— Со мной что-то не так, что меня может любить только один мужчина? Я что, уродина?

— Да не то ты говоришь, — всплеснула она руками. — Ничего подобного я не имела в виду.

— А что Вы имели в виду? — невозмутимо поинтересовалась я.

— Мой сын очень любит тебя.

— Вы это уже говорили, — равнодушно передернула плечами. — Настолько любит, что не счел нужным даже сообщить мне свое настоящее имя. Да и не думаю я, что это любовь. Просто его зверь по какой-то непонятной причине выбрал меня себе в пару.

— Никакой причины тут не может быть, любовь или есть, или ее нет. Для нее нет объяснений. А то, что не сказал имени, то… Ну как бы тебе объяснить? Он боялся, — уловив мой насмешливый взгляд, уже тверже повторила: — Он безумно боялся тебя потерять, поэтому не хотел пугать. Эта сука Веридэ…

— Вообще-то, она моя мать!

— Прости, — сразу же извинилась почти свекровь, — но эта дря… — уловив мой сердитый взгляд, быстренько исправилась, — эта женщина должна была сама тебе все рассказать. Что же от нее одни неприятности нашей семье!?

— А вот сейчас поподробнее, — насторожилась я. — Вы знакомы были с моей матерью раньше?

— Была знакома, как же, — горько усмехнулась Анастасия, — она была парой дяди моего Гареса.

— Э…? — вытаращила я глаза, — дяди кого?

— Моего мужа, — пояснила она.

Я только изумленно хлопала глазами. Оказывается, сюрпризы на сегодня еще не закончились.

— И когда на праздновании твоего дня рождения вдруг выяснилось, что ты — пара моему сыну и притом совсем не в курсе, что это значит, Наридис просто с ума сошел. А ты уперлась, как… Извини, — снова попросила она прощения, не дожидаясь моего возмущения.

На несколько секунд воцарилась тишина. Я снова бросила взгляд на часы, и Анастасия это заметила:

— Вика, я прошу тебя, дай мне договорить.

— Мне нужно идти, я и так уже опоздала. А с Павлом мы уже все решили, — попыталась я подвести черту, но она мне не дала завершить разговор.

— Наридис все делал, чтобы хоть как-то привлечь твое внимание — изменил поведение, стал иначе одеваться. Даже это дурацкое имя — "Апполинарий" — решил использовать. Надеялся, что ты хотя бы попытаешься позлословить или посмеяться, чтобы дать ему хоть какой-то повод поговорить с тобой. Ты ни разу не согласилась пойти с ним хотя бы поужинать. Вот тогда он решил представить все как фиктивный брак. Твоему отцу он рассказал правду и предупредил, что когда возраст твой подойдет к определенному периоду, ты можешь стать… — я насторожилась, — в общем, можешь стать такой же, как твоя мать.

Я ничего не ответила, и она продолжила:

— Я знаю, ты сердишься и на него, и на меня, но что Риду еще оставалось делать, чтобы привлечь твое внимание? Он надеялся, что если будешь жить с нами в одном доме, ты привыкнешь к нему, и тебе будет легче принять его как мужа. Не мог же он просто силой взять тебя и поставить брачную метку?

— Вот как? — скептически протянула я, поднимаясь и выпрямляя спину.

Я взглянула Пашкиной матери прямо в лицо и, чувствуя себя последней стервой, увидела, как все краски схлынули с ее лица, а рот округлился в безмолвном крике.

Ее глаза были устремлены мне на шею, где красовалась метка, которая открылась ее взгляду, так как от моего резкого движения пиджак распахнулся. Женщина сделала шаг назад, потом еще один и еще…

— Не может быть, — прошептала она, — этого просто не может быть.

Все, пора это прекращать. Я по природе девочка добрая и не могу смотреть, когда люди переживают, тем более намеренно причинять беспокойство. И хотя за последние пять минут я узнала больше, чем за все время знакомства с семейкой Красиных, или как они там на самом деле зовутся, но видеть ужас в глазах Анастасии мне было по-настоящему больно.

— Успокойтесь, Анастасия Николаевна, разве Вы не этого хотели? — примирительно улыбнулась я.

— Это было с твоего согласия? — наконец отмерла она.

Я немного помедлила, подбирая слова, потом сказала:

— Я согласилась только на то, чтобы попробовать немного пожить с Павлом вместе. После этого я дам окончательный ответ, смогу я жить где-то еще, кроме своего дома и с мужчиной, который мне все время врал, но обещал, что исправится. И иметь свекровью женщину, которая все время мне врала, но…

— Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, — мигом продолжила она. — Хоть сейчас. Но почему ты сказала, что бросила Наридиса? У меня чуть сердце не разорвалось.

— Это Вы сказали, что я его бросила, — не согласилась я. — Ну, а насчет сердца… Это у меня оно чуть не разорвалось, когда я вместо беседки в Вашем дворе вдруг очутилась непонятно где, как будто попала в низкопробный фильм ужасов, с зеленой луной и двигающимися деревьями. Когда вместо человека передо мной вдруг возник здоровенный оскаленный зверь. Когда я, не обращая внимания, что на каблуках, понеслась сама не знаю куда, ошалев от ужаса. Когда споткнулась и, не удержавшись на ногах, начала падать. Если бы Павел меня не подхватил в последнюю секунду, то вполне могла себе шею сломать.