— Да все в порядке, не волнуйся, — перебила я, — все в лучшем виде. Ладно, буду собираться на встречу на высшем уровне.

— В самом деле все нормально? — надо же, какая подозрительная.

— Оксана! Я сказала — все в порядке, значит так и есть, — сердито буркнула я. — Иди уже, не мешай.

Оскорбленно фыркнув, домработница испарилась. Не успела я повернуться, как дверь снова тихонько приоткрылась.

— Викуля, Павел неплохой парень, что ты на него взъелась?

— У нас с ним любовь, согласие и свадьба. Мы без ума друг от друга, — монотонно забубнила я, даже не надеясь, что Ксюша поверит. Очень уж она проницательная. — Кстати,

— перевела разговор на другую тему, — папа не звонил?

— Звонил, — не стала возвращаться к своему вопросу женщина, — еще не знает, когда вернется. Обещал перезвонить дня через три.

— Номер телефона не оставил? Мне нужно с ним поговорить.

— Нет, не оставил, — по тому, как Оксана моментально ответила и невинно захлопала глазками, поняла, что что-то тут не так.

— Ксю-ю-ха! — с подозрением протянула я. — Почему он звонит в такое время, когда меня дома нет? Он что, прячется от меня?

— Да как ты могла даже подумать такое! — почти натурально возмутилась моя собеседница. Вот именно что — почти. Совсем не умеет врать, а берется. Да тут попахивает настоящим заговором! Еще бы понять цель этого заговора, кому и чем это выгодно?

— Оксана, — грозным голосом спросила, медленно приближаясь к собеседнице, — а ты мне не врешь, случайно?

— Да что ты такое говоришь, девочка? — Оксана отступила назад. — Ничуть не вру! И вообще, что за допрос? Тебе собираться пора, вот и собирайся!

Не успела запротестовать, как дверь громко захлопнулась, и шум шагов быстро удалился в сторону кухни.

Ладно, мы еще поговорим. Сейчас и впрямь не мешало бы подготовиться к выходу в свет.

На секунду промелькнула шальная мысль нарядиться так, чтобы Апполинарий свет- Герасимович подавился от злости, едва только взглянет на меня. Напялить что-то типа драных джинсов. Тем более, что он обещал не указывать мне, как одеваться.

Но я быстро отбросила крамольную мысль. Ну, пошипит он на меня, и что? Это не дома у нас, где я могла вытворить что-нибудь этакое. Почему-то сегодня не хотелось выглядеть рядом с Павлом как его бедная родственница.

Когда в дверь позвонили, я уже была, как говорится, "на взлете".

— Вика, к тебе пришли, — через дверь сообщила коварная заговорщица, — я в гостиную проводила.

— Сейчас иду.

Критически осмотрела себя в зеркале. Вроде все нормально. Слегка прошлась пуховкой-спонжиком по щекам, нанесла грамульку блеска на губы, подкрашенные красной помадой. Все!

Когда открыла дверь в гостиную, Павел стоял у окна и смотрел на улицу. Повернулся лицом ко мне и уставился во все глаза. Вот нечего на меня так таращиться. Я и сама знаю, что в струящемся расклешенном платье из черного тяжелого шелка с небольшим декольте и юбкой ниже колена, в белом бархатном пиджаке выгляжу более чем неплохо.

Судя по ошарашенному виду парня, мысль о драных джинсах сегодня посетила не одну меня.

Голубые глаза медленно оглядели меня с головы до ног, как будто видели меня впервые. Ненадолго задержались на новеньких черных туфлях-лодочках на полушпильке.

На миг показалось, что Павел хотел что-то сказать, но почему-то передумал. Бесшумно приблизился и подставил локоть, предлагая взять его под руку, что я с удовольствием и сделала.

Спорить сейчас не хотелось, а лишняя опора не помешает. На каблуках хожу довольно редко, и мало ли что, вдруг не туда, куда нужно понесет?

Проигнорировала еще один удивленный взгляд и сделала движение к выходу, посмеиваясь про себя. Мой спутник явно ожидал, что я сейчас буду спорить и отказываться. Неужели решил, что так хорошо меня знает и может точно предсказать все мои поступки? Вот и не угадал! А я решила очередную ссору пока не устраивать. Вот выслушаю все, что он мне собирается поведать и потом решу — ругаться или нет

— Куда мы? — прервала затянувшееся молчание, когда мы уже ехали в сторону центра города. Значит, везет он меня не к себе домой.

— В "Колибри", — Павел бросил на меня быстрый взгляд, — ты не против? Или предпочитаешь поужинать в домашней обстановке?

— Нет, не против, — ответила коротко. Только домашней обстановки мне и не хватало. В людном месте хотя бы не подеремся. А там, кто его знает? Очень у него успешно получается доводить меня до белого каления. — В "Колибри" нормально.

Отвернулась к окну и равнодушно следила за пролетающими мимо домами. Черт меня дернул сесть на переднее сидение! Теперь нервничаю от того, что мы находимся так близко друг к другу. Мне кажется, что я даже слышу его дыхание, от которого волосы на затылке у меня начинают шевелиться. Чувствую тепло его тела рядом с собой. Будто оно не более чем в миллиметре от меня. Черт! О чем только думаю?

Стараясь, чтобы не получилось слишком резко, поворачиваю голову вперед. Павел спокойно и расслабленно сидит на своем месте, руки легко и уверенно лежат на руле. Прям наваждение какое-то. Краем глаза замечаю, что он даже не глядит в мою сторону. Точеный профиль, правильные черты лица, ничего не скажешь — красавец.

— Что-то случилось?

От неожиданности я дернулась и бросила удивленный взгляд на Павла.

— Ты разглядываешь меня.

От возмущения чуть не задохнулась:

— Нет! Не разглядываю!

И это совершенная правда. Я только чуть-чуть, самым краешком глаза посмотрела.

— Разглядываешь, — самодовольно хмыкнул Пашка, бросая на меня взгляд прищуренных глаз, — не то, чтобы я был против, но мы все же в ресторан направляемся. Может, все-таки домашний ужин… плавно переходящий в завтрак?

Моему возмущению нет предела:

— О завтраке со мной можешь только мечтать, — сквозь зубы процедила я.

Самовлюбленный чурбан! И что в нем только бабы находят? Ну, красивый, сексуальный, натуральный голубоглазый блондин. Ну, тело у него обалденное, вероятно, и секс с ним будет незабываемым и ошеломительным. Ой!

— Вика, — Павел сжал руль так, что костяшки пальцев побелели, и сказал, как припечатал: — ты — моя жена. Можешь отрицать, но это уже свершившийся факт. Поэтому у нас впереди множество совместных ужинов и завтраков после постели, перед постелью и даже в самой постели. И чем быстрее ты признаешь, что тоже неравнодушна ко мне и примешь меня, тем лучше. Я и так слишком долго ждал. На этот раз у тебя не получится от меня отделаться, как ты проделывала это прежде, так что смирись.

Я в шоке только глазами хлопала. Вот это ультиматум!

— Мы с тобой еще не женаты, — парировала, пораженно разглядывая окаменевшее лицо Апполинария. Таким напряженным я его никогда еще не видела. А мы же едем! И он еще и повернулся ко мне!

— Это ты так думаешь, — процедил, прожигая меня глазами, — ты уже связана со мной брачными узами. Осталась только формальность в виде росписи в ЗАГСе, которая не имеет для меня абсолютно никакого значения.

Мои глаза изумленно распахнулись:

— Как это не имеет? — возмутилась я. И вдруг меня как накрыло: почему я сразу решила, что кружевной рисунок у меня на руке — нечто вроде брачной метки? Почему я поняла это в тот же момент, когда браслет испарился у меня на глазах, оставив на запястье серебристо зеленую вязь? Откуда мне было это знать?

Растерянно перевела взгляд на дорогу.

— Паша! — мой отчаянный вскрик слился с оглушительным сигналом встречного автомобиля, пролетевшего мимо нас на расстоянии не более полуметра, в который мы едва не влепились на всей скорости.

— Запомни, дорогая, если этого не знала раньше: ни в коем случае нельзя расстраивать водителя за рулем, — спокойным учительским тоном пояснили мне.

Я обалдело вжалась спинку сиденья и уставилась вперед на дорогу, в последний момент еще успев заметить, как мой безбашенный спутник улыбнулся, будто ничего страшного не произошло. Что его так обрадовало? Чуть не рявкнула, что не вижу никакого повода для веселья, но благоразумно зажала себе рот обеими руками. Вдруг его и эта фраза расстроит. Машин, спешащих навстречу нам, более чем достаточно. Не хотелось бы одну из них, а возможно, и несколько сразу, нечаянно остановить.