Лита припомнила вчерашнюю подготовку к собственной свадьбе и содрогнулась.

Тем временем в коридоре раздался шум, словно несколько человек гомонили разом. До молодоженов долетали только обрывки их разговоров.

— Видите ли у них целителей в свинарнике принимают, — хихикала Ирати.

— Нет, ты погляди, только заявилась, и давай свои порядки наводить! — возмущалась ее мать.

— Слава Всевышним, в благословенном Сардаре целителей не гоняют по скотным дворам, — послышался скрипучий голос. — Показывайте болящего.

Последние слова прозвучали совсем рядом, скрипнула дверь, и в комнату вошли хозяйка дома с дочерью и какой-то старухой. Арима хмурилась и поджимала губы, глядя на поднявшуюся ей навстречу сноху. Ирати за спиной матери глумливо улыбалась, предвкушая, что нахальную пришелицу сейчас поставят на место. Третья женщина остановилась на пороге.

Мелита во все глаза смотрела на местную коллегу и чувствовала, себя обманутой в лучших чувствах. Вместо подтянутой опрятной целительницы, окруженной аурой всеобщего уважения, перед ней стояла толстая неопрятная старуха, одетая в бесформенное рубище и обвешанная какими-то непонятными амулетами.

— Проходи, Мирари, — поклонилась хозяйка дома.

Знахарка однако же не торопилась. Вместо этого она цепко оглядела комнату, на несколько секунд задержав взгляд выцветших глаз на Мелите, улыбнулась, блеснув золотом зубов, достала из кармана резную трубку с длинным чубуком, не спеша набила ее, прикурила и выпустила в воздух кольцо зеленоватого вонючего дыма. Принюхавшись, Лита с удивлением поняла, что в курительной смеси содержатся любисток, спорыш и паслен. 'Сильна бабуля,' — уважительно подумала она. 'Курит и не морщится, такую не в раз отравишь,' — девушка поспешила открыть окно, попадать под внушение старой знахарки она не собиралась.

— Проходи, уважаемая, — повторила Арима.

— Дык, — подумав, выдала бабка. — Сквозняк, — указав на фрамугу чубуком, не сдвинулась с места она.

— Закрой, — не глядя, бросила свекровь Мелите.

— У Рина больные легкие, — понимая, что все благие намерения молчать и быть хорошей летят в тартарары, напомнила та.

— Стал быть ждем, — постановила упрямая старуха и продолжила курить.

— Ты думаешь, что Мирари не знает, как и кого нужно лечить? — пошла в атаку Арима.

— Я думаю, что если бы хоть кто-нибудь в этом городе мог помочь Рину, ему не пришлось бы искать целителя в Адане, — напомнила невестка.

— Ах, ты!.. — задохнулась от возмущения свекровь.

— Ладно, — перебила ее знахарка, выбивая трубку о косяк. — От порчи наведенной, — пояснила она присутствующим. — Не орите. Я посмотрю мальчика. Он ведь мне не чужой. Сама его принимала! Вот этими руками, — она потрясла короткими пальцами, унизанными массивными золотыми кольцами и подошла к кушетке.

Пораженная до глубины души Лита переводила взгляд с Мирари на свекровь и думала, что сардарцы на редкость здоровые люди, если их не в силах уморить такие специалисты. 'Палкой не убьешь,' — постановила задумавшаяся девушка, едва не упустив момент, когда бабка шустро выхватила нож.

— Сейчас, касатик, — пообещала Мирари, — повязочку срежу и гляну, что там у тебя.

— Подождите, — вклинилась Лита, не в силах выносить подобное варварство. — Вы готовы возместить стоимость самоочищающихся бинтов с добавлением единорожьего волоса?

— Ась? — прикинулась дурой старушка. — Ну так сама сними повязку.

— Вечером, — осознавая, что мира в этом доме для нее не будет, Мелита упрямо сложила руки на груди.

— Я не понимаю, для чего меня сюды позвали, — обрадовалась Мирари. Кем-кем, а дурой она не была, потому и решила поскорее покинуть этого неудобного больного с его слишком умной женой.

— Ты чего добиваешься? — болотной гадюкой зашипела свекровь. — Смерти моего сыночка хочешь?! Думаешь, что если он в вашем Адане целителя не нашел, то…

— Почему же не нашел, как раз нашел! — не дослушала Лита. — Я десять лет училась, если б не замужество, то завтра бы экзамен держать пришлось.

Ее перебил дружный женский смех.

— Ох и повеселила, — вытирала слезы старая.

— Ну ты даешь, — держалась за бока Ирати.

— Врушка бесстыжая, — радовалась Арима. — Всем известно, что аданцы не выпускают из княжества своих врачевателей.

— Потому как сокровища они! — Мирари назидательно подняла палец и даже потрясла им перед самым литиным носом.

— Тихо! — голос Рина заставил всех женщин замолчать. — Сколько можно?! — он закашлялся.

— Бедненький, — всполошилась Арима, — вот до чего тебя эта хульра белобрысая довела! (Хульдра — чудовище, светловолосая демоница, имеет хвост и привычку выходить замуж. Прекрасная жена, но если муж ее разлюбит, к людям уйти не сможет, а превратившаяся в отвратительную старуху хульдра сживет его со свету.)

— Сейчас помогу миленький, — засуетилась старуха. — Нака вот, выпей, — она протянула раненому небольшую скляницу, в которой плескалось какое-то мутное пойло.

— Что это? — с досадой оттолкнув золовку, тоже сунувшуюся к Рину, спросила Мелита. — Что это за бурда?

- 'Глоток Покоя' — еще никому не мешал, окончательно обиделась старая шарлатанка.

— Вы хотите споить моему мужу эту отраву?! — нависая над старухой, уточнила Мелита, для которой сей легендарный декокт был символом некомпетентности и дикости сардарских целителей. 'Эти, с позволения сказать, лекари готовят свое варево из сока различных трав, желчи кастрированного кабана, опия, белены, болиголова и уксуса. Они называют его 'Глоток покоя' и используют в качестве снотворного и болеутоляющего. Коновалы проклятые!' — горячился всегда спокойный Учитель.

— Какая еще отрава? — начала было оскорбленная в лучших чувствах старуха, потрясая бутыльком.

— Самая натуральная, — не уступала девушка.

— Матушка, — снова заговорил Рин, — проводите уважаемую Мирари. Мы не нуждаемся в ее услугах.

— Мальчик мой, как же так? — всплеснула руками готовая расплакаться Арима.

— Моим лечением занимается жена, — отрезал он.

— Так значит? — для порядка уточнила старуха. — А я и знала! Перед вашим порогом заглянула под камушек, а там — вот! — она выхватила откуда-то дохлую змейку и потрясла ей перед носами удивленных женщин. — Плохой знак! Помрет ваш Рин! Недолго ему осталось!

— Выведите эту, — побледневший мужчина кивнул толкущимся в дверях слугам. — Сейчас же! А с вами, матушка, мне нужно серьезно поговорить.

— Вот еще, — ощетинилась бабка, — я сама лишней минутки в вашем склепе не останусь.

— Постой, Мирари, не проклинай! — в голос зарыдала хозяйка, заламывая руки. — Мы приносим извинения! Мы готовы возместить обиду! Что стоишь? — толкнула она, заслушавшуюся Мелиту. — Падай в ноги! Проси, чтоб уважаемая сняла проклятие!

— Какое еще проклятие? — растерялась аданка. — У этой женщины нет никаких магических способностей, она — шарлатанка.

— Ну знаете ли, — как жаба раздулась знахарка. — Будете складывать погребальный костер страдальцу, пригревшему на груди эту змеищу белоглазую, вспомните меня!

— Я кому говорил вышвырнуть из дому старую каргу?! — закашлялся Рин.

— Зачем же так грубо? — к старухе скользнула Мелита, заставив ее попятиться, — Я сама провожу уважаемую Мирари до самого ее дома, извинюсь перед ней как следует и узнаю кое-что о белоглазых змеях.

— Ты ведь совсем не знаешь города, — растерялась новообретенная родня.

— Ну так пошлите со мной кого-нибудь из слуг, — девушка крепко ухватила побледневшую старуху под локоть. — Я просто не могу упустить возможность припасть к колодцу мудрости Мирари. А вы пока побеседуйте, как собирались.

— Лита, нет, — уронил муж, заставил блондинку остановиться. — Не обижайся, прошу. Ты ничего не сможешь доказать этой женщине, милая. К тому же я хочу, чтобы ты была рядом.

— Будь по-твоему, — Лита отошла от старухи, брезгливо вытирая руки.

— Гроза, — Мирари шмыгнула к дверям, — да к ночи, — она принялась расталкивать слуг, стремясь поскорее покинуть негостеприимный дом.