Рассвет орозовил склоны Горы, когда наконец сычик-эльф выбрался из туннеля. Молча он забился в укромный уголок, поджал под себя дрожащие лапы и уставился в пол в полном изнеможении. Пока Бильбо приходил в себя, друзья всячески старались его ободрить. Они жаждали услышать рассказ о Смауге, особенно о том, почему тот устроил такой страшный шум и каким образом уцелел Бильбо.

Но сычик впал в состояние нервное и озабоченное, и мало что удалось из него вытянуть.

— Так что там случилось? — не отставали упорные пещерные совы. — Рассказывай же!

И Бильбо пересказал разговор с змеем — зря, что ли, он туда ходил?

— Если хочешь знать, то, на мой взгляд, ты очень неплохо вышел из положения, — подбодрил его Балин, когда нервный рассказ Бильбо подошёл к концу. — Выяснил кое-что очень полезное и остался жив, а этим мало кто может похвастаться, кому довелось перемолвиться со змеем. Нам, возможно, ещё очень пригодится прореха в чешуе этого старого прохвоста.

Его слова сообщили разговору новое направление, и все принялись обсуждать, как убивали змеев в жизни и в сказках, разного рода колющие и режущие удары когтями, клювами, удары снизу, сбоку и сверху, всякие приемы, уловки и военные хитрости.

В продолжение разговоров Бильбо глядел на удлиняющиеся тени, и его тоска и дурные предчувствия всё усиливались.

Наконец он прервал товарищей:

— Я убежден, что оставаться здесь весьма небезопасно, да и какой смысл сидеть тут? Тут холодно, светает, и я могу поклясться, что змей исследует наше укрытие ещё раз. Смауг знает теперь, как я проник в его логово, и, уж будьте уверены, догадается, куда ведет туннель. Он разнесет вдребезги наш склон, чтобы отрезать нам доступ внутрь. А если при этом раздавит нас, что ж, тем больше порадуется.

— Какие мрачные мысли, Бильбо! — ухнул Торин. — Почему же Смауг не заделал ближний к себе конец туннеля, если не хочет нас допускать? Мы бы услышали, если бы он его закрыл.

— Не знаю, не знаю. Наверное, сперва хотел меня заманить туда во второй раз, а теперь отложил на утро или не хочет портить свою спальню. Не спорьте, прошу вас. Смауг может появиться в любую минуту. Единственное наше спасение — забраться поглубже в туннель и спрятаться в его закоулках.

Он говорил так горячо, так отчаянно хлопал крыльями, что пещерные совы послушались его, зашли внутрь, но медлили уходить от хода. Им не хотелось покидать более-менее обжитое местечко: из туннеля несло неприятной сыростью и плесенью. Тем более что и снаружи, и внутри всё было тихо. Они долго сидели недалеко от светлого хода и продолжали беседовать. Разговор зашел о гадких намеках змея относительно пещерных сов. Лучше бы Бильбо никогда их не слышал! Как хотелось ему верить сейчас товарищам, которые клялись самим Глаусом, будто действительно не задумывались о том времени, когда отнимут у змея сокровища.

— Мы знали раньше, что попытка наша будет рискованной, — объяснил Торин, — знаем и теперь. Но я уверен, что у нас будет достаточно времени обдумать, как поступить дальше, после того как мы завладеем богатствами. Что касается вашей доли, друг мой Бильбо, то, уверяю вас, мы бесконечно вам благодарны, и вы сами отберете для себя, что захотите, как только будет что делить. Я понимаю ваше беспокойство по поводу доставки, допускаю, что проблема сложна, ибо с течением времени здешние края не стали безопаснее, скорее наоборот, но мы вам непременно поможем и возьмем на себя часть расходов по перевозке золота. Хотите верьте, хотите нет!

Здесь разговор обратился на сами сокровища и на отдельные вещи, которые запомнили Торин и Балин. Пещерные совы тотчас оживились. Их рассказы наполнились чудными вещами: когтями из крепкого железа, украшенными драгоценностями кубками, жёрдочками из чистого золота… Бильбо слушал все эти разговоры вполуха. Колдовская притягательная сила сокровищ уже не действовала на него. Он сидел ближе всех к двери и ловил малейшие звуки снаружи и из глубины туннеля.

По мере того как рассвет красил горизонт, Бильбо нервничал всё больше.

— Уйдёмте глубже! — умолял он. — Мне всё время чудится змей, мне страшно. Тишина пугает меня больше, чем вчерашний грохот. Уйдёмте глубже, пока не поздно!

Что-то в его голосе заставило пещерных сов внять его просьбе. Торин тихо ухнул, призывая всех к порядку, и совы гуськом отправились в темноте подальше в туннель. Плесневелый запах сгустился, туннель стал более шершавым и склизким. Совы, нервничая от того, как тихо попискивал Бильбо, выбрали небольшую каменную площадку среди узких извилин и кое-как разместились на ней, съёжившись. Бильбо забился в одну трещину с Балином, и пожилая сова успокаивающе пригладила клювом его торчащие на макушке пёрышки.

Они оказались далеко от хода, и свет зарождающегося утра перестал доходить до них.

Внезапно страшный удар обрушился на склон Горы, точно стая хагсмар атаковала их, круша всё на пути смертоносными дьявольскими крыльями. Скала загудела, стены в туннеле затрещали, камешки и песок посыпались на головы замерших в ужасе сов. Что произошло бы, если бы они не ушли так глубоко, боюсь и вообразить. В ярости Смауг разносил скалы, дробил камни бешеными ударами своего огромного хвоста; всё под этими мощными ударами превратилось в кашу, на долину обрушилась лавина обломков.

Смауг, оказывается, украдкой выбрался из логова, тихо прополз мимо реки, незаметный в неясных сумерках, и затем медленно и тяжело, как огромное каменное бревно, забрался на склоны, думая поймать врасплох кого-то на западной стороне и найти дыру, через которую пролез вор. Когда он никого не нашел и не увидел дыры там, где рассчитывал, то впал в дикую ярость и начал крушить ненавистный склон.

Разрядив таким образом свою злобу, Смауг немного утихомирился и решил, что с этой стороны беспокоить его больше не станут. Теперь оставалось осуществить ещё одну месть.

— Летящий над рекой! — фыркнул он. — Ты же мелкий, как моя чешуйка — значит, останавливался где-то передохнуть, за раз тебе реку не облететь! Значит, пользовался помощью этих гадких тварей, что населили берега. Ничего, они ещё меня увидят и пожалеют, что посмели забыть, кто тут настоящий хозяин!

Змей резво спустился с Горы, дополз до реки с уже светлеющей водой, и зайдя в неё, устремился на северо-запад, в одном ему известном направлении.

Тем временем совы сидели в беспросветной темноте. Со всех сторон их обступила мёртвая тишина. Ели они мало и мало разговаривали. Время шло, но они не знали — день сейчас или ночь и сколько вообще прошло восходов и закатов с тех пор, как они здесь очутились. Они боялись шелохнуться, так как в туннеле громко отдавалось эхо от их возни и голосов. Они засыпали и просыпались в той же нескончаемой темноте и тишине. Просидев там, как им казалось, бесконечность, они начали задыхаться от недостатка воздуха, в голове у них мутилось. Дольше выносить такую жизнь они не могли. Кажется, они обрадовались бы даже звукам, говорящим о возвращении змея. В тишине им чудилось, будто Смауг подстраивает какую-то новую каверзу. И потом, не могли же они сидеть так вечно.

Наконец Торин не выдержал:

— Попробуем вернуться к ходу. Я просто умру без свежего воздуха. Пусть лучше Смауг меня уничтожит, если он поджидает нас там, снаружи, чем задохнуться здесь.

Пещерные совы согласно закурлыкали и поползли назад, по памяти восстанавливая путь к ходу. Однако их ждало очередное потрясение — он сильных ударов Смауга скала не выдержала и развалилась, завалив собой ход. Они оказались заперты в ловушке!

— Мы попались! — заухали совы, в страхе забыв даже о конспирации. — Конец! Тут мы и умрём!

Почему-то как раз, когда отчаяние пещерных сов достигло предела, Бильбо почувствовал, что у него стало легче в желудке, как будто какая-то тяжесть растворилась в мускусе, не оставив после себя и следа.

— Ну, ну! — ободряюще ухнул он, привлекая внимание товарищей. — «Пока жив — надейся!» — говорил мой отец. Помните, третий раз — самый главный. Я, так и быть, спущусь вниз. Дважды я побывал там, зная, что меня ждет змей, рискну и в третий. Во всяком случае, единственный выход наружу ведет вниз. И на этот раз вам придётся следовать за мной.