Жил-был в дупле сагуаро сычик-эльф.

Жил себе, не тужил, продолжал славную традицию своих предков и родителей, малюток-сычиков, которые проживали в этих пустынных местах, поросших лишь кактусами сагуаро, с незапамятных времен и считались очень почтенным семейством потому, что с ними никогда и ничего не приключалось и они не позволяли себе ничего неожиданного: всегда можно было предсказать заранее, как поведёт себя сычик из этой семьи, что скажет и что сделает.

Но мы вам поведаем историю о том, как одного из этих домашних малюток втянули-таки в приключения и, к собственному удивлению, он начал говорить самые неожиданные вещи и совершать самые неожиданные поступки. Может быть, он и потерял уважение соседей — таких же крохотных сычей Кунира, но зато приобрел… впрочем, увидите сами, приобрел он что-нибудь в конце концов или нет.

Матушка нашего сычика-эльфа… кстати, кто такие эти сычики-эльфы? Пожалуй, стоит рассказать о них подробнее, так как в наше время они стали редкостью за пределами их родины — пустыни Кунир, и сторонятся любых незнакомцев и сов более высоких, чем они сами. Сычики-эльфы — низкорослые совушки, примерно в дцать сантиметров меньше среднестатистической ястребиной совы и чуть ниже пещерных сов. Пожалуй, во внешнем виде своём и росте сычики-эльфы близки к воробьиным сычам, да и то потому, что в ближайшем с ними родстве.

У сычиков-эльфов относительно крупная голова, но слабый клюв и слабые лапы, что связано, вероятно, с тем, что они кормятся мелкими беспозвоночными, живущими в пустыне. Крылья у этих малюток закругленные, а в хвосте не двенадцать рулевых перьев, как у всех прочих сов, коих в нашем мире великое множество, а лишь десять. Окраска сычика-эльфа серовато-бурая на спинной стороне, с охристыми или беловатыми отметинами; ошейник белого или бурого цвета; брюшная сторона белая с охристыми отметинами. Радужка лимонно-желтая, клюв и когти бледно-бурые.

Сычики-эльфы — оседлые птицы, и всяким приключениям предпочитают спокойствие и сытость родного дома. Они чрезвычайно дружелюбны и часто собираются вместе, большой семьёй. Если это происходит, то ещё долго тишину над Куниром разрывают их мелодичные крики «пьюи» и «чру-ур-ур-ур».

Теперь вы знаете достаточно, и можно продолжать.

Как я уже сказал, матушка нашего сычика-эльфа, то есть Бильбо, была легендарная Белладонна, одна из трех достопамятных дочерей Старика, главы малюток-эльфов, живших в Густых-Зарослях-Сагуаро — целом, с позволения сказать, лесу из этих гигантских кактусов, наиболее удалённом к юго-востоку Кунира, почти на самой границе с Лесным царством Тито. Поговаривали, будто давным-давно кто-то из сычиков этого семейства взял себе жену из белоснежных сипух соседского царства. Глупости, конечно, но и до сих пор во всех сычах этой семьи и в самом деле проскальзывало что-то не совсем сычиковское, а, скорее, сипуховское: время от времени кто-нибудь из них пускался на поиски приключений. Он исчезал вполне деликатно, и семья старалась замять это дело. Но факт остается фактом: они считались не столь почтенным семейством, как, например, предки Бильбо по отцовской линии. Нельзя, правда, сказать, что после того как Белладонна вышла замуж за Банго, она когда-нибудь пускалась на поиски приключений.

Банго, отец героя нашей повести, выдолбил для нее роскошное дупло в самом большом и красивом сагуаро, и жили они там до конца своих дней. И всё же вполне вероятно, что Бильбо, их единственный сын, по виду и всем повадкам — точная копия своего благопристойного, во всех смыслах этого слова, папаши, получил от матери и от всей её предшествующей родни в наследство какую-то странность, которая только ждала случая себя проявить.

Такой случай не подворачивался долго, так что Бильбо успел стать взрослым сычиком-эльфом, лет этак двух (или семисот тридцати с хвостиком дней — такая система летосчисления у малюток в особом ходу); он жил-поживал в прекрасном дупле, построенном отцом, в том самом, про которое велась речь абзацем выше. Но случилось так, что однажды, в тиши утра, в те далекие времена, когда в Кунире было гораздо больше сагуаро, а сычики-эльфы благоденствовали и спокойно плодились на лишённом врагов участке, Бильбо стоял после обильного завтрака в проёме дупла и смотрел вдаль, на коричневатые пески родной земли. И как раз в это время мимо пролетал Гэндальф.

Гэндальф! Если вы слыхали хотя бы четверть того, что слыхал про него я, а я слыхал лишь малую толику того, что о нем рассказывают, то вы были бы подготовлены к любой самой невероятной истории. Истории и приключения вырастали, как грибы всюду, где бы он ни появлялся. Он не бывал в этих краях уже давным-давно, собственно говоря, с того дня, как умер его друг, Старик, и малютки-сычики уже успели забыть, каков Гэндальф с виду. Вероятней всего, они бы совсем не узнали его, а подумали, что это летит куда-то по своим делам ястреб (ибо Гэндальф действительно напоминал этого ужасного хищника, особенно, когда летел так же, как и он, вспарывая горячий воздух широкими крыльями). Старая ястребиная сова была в Кунире тогда, когда все эти эльфы были ещё маленькими птенцами.

Так что в то утро ничего не подозревавший Бильбо просто увидел огромную (по сравнению с теми совами, которых он уже видел — а видел он немного) птицу. Это была средних размеров (правда, нашему герою она показалась просто огромной — он в жизни не видел кого-то больше сипухи) сова с круглой небольшой головой и неполным лицевым диском. Маленькие глаза яркого жёлтого цвета внимательно осматривали окрестности в поисках добычи или врагов. Гэндальф издали выделялся шоколадно-бурой с белыми крапинами спиной, белым с правильными поперечными черновато-бурыми полосками брюшком и длинными маховыми перьями темно-бурого цвета и с беловатым поперечным рисунком.

Увидев наблюдающего за ним Бильбо, ястребиная сова снизилась и грузно приземлилась на землю рядом с сагуаро, и у нашего сычика сердце ушло в пятки — таким большим ему показался неожиданный гость.

— Доброе утро! — чирикнул Бильбо, желая сказать именно то, что утро доброе: солнце ярко сияло, в небесах не наблюдалось дождевых туч, и мошкара и жучки спокойно летали меж кактусов. Но Гэндальф метнул на него острый взгляд своих жутких жёлтых глаз.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он. — Просто желаете мне доброго утра? Или утверждаете, что утро сегодня доброе — и неважно, что я о нем думаю? Или имеете в виду, что нынешним утром все должны быть добрыми?

— И то, и другое, и третье, — ответил Бильбо. — И ещё — что такое дивное утро отлично провести на воздухе. Не стесняйтесь, присаживайтесь рядом! Торопиться некуда, целый день впереди!

И Бильбо уселся поудобнее на пороге своего дупла, приподнял голову и выдохнул мелодичное «чру-ур-ур-ур». Песня довольного жизнью сычика пронеслась над безмятежными зарослями сагуаро и растаяла где-то высоко в небесах.

— Прелестно! — сказал Гэндальф. — Но мне сегодня некогда петь. Я ищу участника приключения, которое я нынче устраиваю, но не так-то легко его найти.

Наш герой в ответ на эти слова тихонько затиликал.

— Ещё бы, в наших-то краях! Мы — простые мирные птицы, приключений не жалуем. Бр-р, от них одно беспокойство и неприятности! Еще, чего доброго, пообедать из-за них опоздаешь или сам в лапы хищнику попадёшь! Не понимаю, что в них находят хорошего, — так сказал Бильбо и снова издал сычиковское «чру-ур-ур-ур». Затем изогнул шею и принялся методично чистить нежные пёрышки, притворяясь, будто забыл о старой ястребиной сове. Он решил, что та не внушает доверия, и надеялся, что она полетит своей дорогой.

Но Гэндальф и не думал улетать. Он стоял на постепенно нагревающемся жёлто-коричневом песке, чуть покачиваясь вперёд-назад, и, не говоря ни слова, глядел на сычика-эльфа так долго и пристально, что Бильбо совсем смутился и даже немного рассердился.

— Доброго утра вам! — произнес он наконец. — Мы тут в приключениях не нуждаемся, благодарствуйте! Поищите компаньонов где-нибудь в другом месте, в том же царстве Тито или хотя бы в Густых-Зарослях-Сагуаро. — Он хотел дать понять, что разговор окончен.