В этот момент Гэндальф немного отстал, и Торин последовал его примеру. Две совы свернули за угол и остановились рядом, взъерошенные и тяжело дышащие.

— Готовь когти, малыш Торин! — крикнула ястребиная сова и издала боевой клич, который не раз и не два использовала при яростных битвах с огромными противниками. Торин вторил ему — голосом более тихим, но не менее, а то и более угрожающим.

Ничего другого им не оставалось. Ух, как не понравилось это крысам! На полном ходу они выскочили из-за угла — и вдруг на них обрушились смертоносные птичьи когти. Передние ряды, не ожидавшие отпора, отшатнулись и испустили предсмертный вой. Средние завопили ещё громче и бросились назад, сшибая бежавших за ними. "Тут та самая огромная птица!" — завизжали они. Началась паника, крысы, оставшиеся в живых, опрометью помчались обратно.

Ещё долго крысы не осмеливались заглянуть за страшный поворот. Тем временем совы успели углубиться далеко-далеко в тёмные ходы царства крыс. Сообразив это, уцелевшие грызуны пустили вслед за ними своих самых быстрых воинов-мягколапок с острым слухом и зрением. Те помчались вперед в темноте быстро, как хорьки, и бесшумно, как летучие мыши. Потому-то ни Бильбо, ни даже сам Гэндальф не слышали их приближения. И не видели их. Но зато крысы различали беглецов прекрасно, так как совы старались идти там, где хоть немного светил мох — в зловещей темноте они быстро терялись.

Внезапно Дори, который теперь оказался последним и нёс Бильбо, укусили за лапу. Дори пронзительно заклекотал и, запнувшись о камень, грохнулся на пол, а Бильбо полетел в черноту, стукнулся головой об очередной камень и потерял сознание.

Когда Бильбо, наконец, открыл глаза, то не понял даже, открыл ли их: такая вокруг стояла непроницаемая темень. Поблизости ни души. Представьте себе, как Бильбо испугался! Он ничего не слышал, даже самого тихого крысиного писка, ничего не видел и ничего не ощущал, кроме холодного каменного пола пещеры под собой.

С великим трудом он поднялся на дрожащие лапки и, покачиваясь, бесцельно отправился вперёд, пока в своём блуждании в темноте не наткнулся на стенку туннеля. Ни его товарищей пещерных сов, ни Гэндальфа, ни крыс по-прежнему не было слышно. Голова у Бильбо кружилась, он даже не мог определить, в какую сторону они бежали, перед тем как он свалился.

Выбрав, как ему показалось, правильное направление, он так и пошлёпал, покачиваясь из стороны в сторону, и передвигался довольно медленно и долго, пока его лапа вдруг не коснулась какого-то маленького твёрдого камушка, лежащего на земле. Бильбо поднял его и увидел, что камешек едва заметно светился голубым сиянием, но так и не понял, что нашёл. То был поворотный момент в его карьере, но он этого ещё не знал. Машинально сжав потеплевший и, казалось, пропитанный энергией камешек, Бильбо устало опустился на холодный пол и долго предавался горестным раздумьям. Он представлял себе, как ловит мышей и сверчков у себя дома, в тёплой пустыне Кунир. Желудок давно намекал ему, что пора бы подкрепиться, и от голода Бильбо чувствовал себя ещё более несчастным.

Он не мог сообразить, что делать дальше, не мог вспомнить, почему его бросили одного, почему в таком случае крысы, отличающиеся отменным нюхом, его не подобрали, а также почему у него так болит голова. Причина же заключалась в том, что он завалился в уголок и лежал себе в темноте. Крысы, конечно же, почувствовали его, нюх их, как всегда, не подвёл. Но в спешке они приняли маленького сычика-эльфа за мёртвого и бросились за ещё живыми пещерными совами. А маленькая неказистая сова осталась лежать в уголке, и вскоре крысы и вовсе о ней забыли. Как говорится, с глаз долой… и почти что дух вон.

Через некоторое время Бильбо пошевелился. Темнота давила на глаза, тишина — на уши. Хотелось издать пронзительный клич, который сычик использовал там, в пещере, когда они только столкнулись с ужасными местными жителями. Но голос от страха и боли осип, и всё, что мог бы выдавить из себя малыш Бильбо — это придушенный писк, похожий на писк маленьких совят. Позвать таким образом никого не получится. Мечты его разлетелись в прах. Одумавшись, он, правда, решил, что так даже лучше. Глаукс знает, к чему привели бы его пронзительные крики! Кто кинулся бы на него из чёрных ходов? Но всё же на момент отсутствие возможности позвать на помощь его огорчило.

"Значит, надо вставать и двигаться. Вот только куда? Идти назад? — размышлял он. — Исключено! Вбок? Бессмысленно! Вперёд? Единственная разумная вещь! Итак, вперёд!"

Он встал на лапки и побрёл дальше, сжимая в одной из лапок загадочный мерцающий камешек — он внушал надежду, и Бильбо просто не хотелось выкидывать его здесь, в непонятной пугающей темноте. Поэтому, хоть это и не совсем удобно, но он побрёл дальше с камнем. Сердце его колотилось и трепыхалось в груди, будто мышь в когтях.

Да, Бильбо очутился в чрезвычайно трудном положении. Но вы должны помнить, что для него оно было менее трудным, чем было бы, скажем, для меня или вас. Сычики-эльфы, хоть и птицы летающие, живущие в кактусах, всё же чаще имеют дело с пещерками и земляными норами, чем мы, люди. И хоть развилистые эльфовские норки были совсем не похожи на пещерные туннели горных крыс, сычики-эльфы всё же гораздо быстрее ориентируются в них, чем, например, сипухи. В этом они схожи с пещерными совами более, чем с каким-либо другими родственными видами: их не так-то просто заставить дезориентироваться под землёй. Особенно, когда те уже опомнятся после того, как трахнулись головой о камень. Кроме того, ступают эльфы тихо, бесшумно передвигаются с помощью своих малюсеньких лапок, умеют ловко прятаться даже в самых узких щелях и быстро оправляются от ушибов и падений. У них неисчерпаемые запасы мудрых пословиц и поговорок, о которых другие разумные животные никогда не слыхали или давно позабыли. Возможно, только мудрецы-монахи или жители Га`Хуула могли состязаться с ними в количестве собранной устрой мудрости.

И всё-таки мне лично не хотелось бы оказаться на месте Бильбо. Казалось, туннель никогда не кончится. То и дело влево и вправо отходили проходы, Бильбо видел их смутные очертания благодаря появившемуся ночному зрению, которое только-только пришло в норму после удара по голове. Кроме того, по стенам пещер вновь начал расти светящийся мох; его было мало, и он рос неровными клочками, но его слабого рассеянного света хватало, чтобы малютка эльф мог примерно видеть, куда идёт. В боковые проходы, встречающиеся на пути, он не заглядывал, только торопился дальше, боясь, как бы оттуда не выскочили крысы или ещё какие-нибудь страшные твари. Он шёл да шёл, всё дальше и дальше, всё вниз да вниз. И по-прежнему ни звука, кроме его собственного едва слышного дыхания да изредка взмахов крыльев проносящихся мимо летучих мышей. Сперва Бильбо испугался, не понимая, как они проникли в не особо широкие крысиные туннели, но потом перестал пугаться — мыши пролетали часто. Не знаю уж, сколько он так плёлся, но наконец почувствовал, что устал, как никогда; ему казалось, что он уже прошёл пару восходов и закатов и так будет идти всю жизнь.

Неожиданно, ни о чём не подозревая, он плюхнулся в воду! Бр-р-р! Вода была ледяная! Это встряхнуло Бильбо и заставило собраться. Он не знал, просто ли это лужа на дороге, или берег подземного потока, пересекавшего туннель, или край глубокого и таинственного подземного озера. Мха здесь было ничтожно мало, и он почти перестал светиться. Бильбо замер на месте, приподняв лапку с камешком, и прислушался: "кап-кап" — падали капли с невидимой стены в воду. Никаких других звуков.

"Значит, это лужа или озеро, а не река", — подумал Бильбо. Он не решался войти в воду в темноте, да и, собственно, не хотел вообще мочиться. Плавать он всё-равно не умел, и ему представлялись разные противные скользкие создания с выпученными слепыми глазами, извивающиеся в воде. Странные существа водятся в прудах и озерах в глубине гор: рыбы, чьи предки заплыли туда бог весть как давно да так и не выплыли на свет, глаза их всё выпучивались и выпучивались оттого, что они силились видеть во мраке. Есть там твари и более страшные, чем эти слепые рыбы. Они поселились в пещерах раньше крыс и теперь скрываются по темным закоулкам, шныряют, подсматривают и разнюхивают.