— Он жив? Где он?

— Недалеко. Если ваш друг в состоянии идти, мы скоро сможем поговорить с ним.

— Идемте!

Милав подхватил Калькониса, который чувствовал себя еще не настолько хорошо, чтобы поспевать за широкими шагами викингов.

— Как бы опять в западню не попасть… — подал голос Ухоня.

— А что, есть другие предложения? — отозвался Милав, сделав знак Кальконису молчать.

— Вроде нет… — Голос Ухони растворился, как и он сам.

Живописная процессия оказалась в знакомом зале с остатками еды на столе. Теперь Милав понял, что за человек томится в клетке. Гельтр своим топором сбил замок, и Милав прошел за железные прутья. На него смотрели тусклые глаза седого старика.

— Что, пришла заветная минута? — спросил узник, пытаясь подняться.

— А это как посмотреть… — таинственно ответил Милав и помог старику выйти на волю. Потом подвел к широкой скамье и усадил его.

Старик удивленно посмотрел на воинов, задержал взор на Кальконисе, которого поддерживал Гельтр.

— Надеюсь, вы объясните, что здесь происходит?

Милав охотно откликнулся:

— Я так понимаю, что в замке произошел переворот, и ваш родственник Ингаэль Пьянчуга теперь не у дел!

Старик поморщился как от зубной боли.

— Не произносите при мне этого гнусного имени! — попросил он. — Лучше быть в родстве с огненной гееной Доре, чем с этим выродком!

— Хорошо, что у меня нет родни! — подал голос Ухоня. — Я бы обязательно расстроился, если бы обо мне так отозвались!

— Если он вам не родственник, — спросил Милав, — то как он мог владеть замком?

Старик тяжело вздохнул:

— Всегда найдется тот, кто захочет продать своего господина… Но я слышу шум за стенами. Что там происходит?

— По всей видимости, горгузы никак не могут договориться о главенстве после того, как черный маг оставил их, — предположил Милав. — И нам не мешало бы этим воспользоваться. У вас в замке остались верные люди?

— Конечно, — сказал старик. — Эрайя Горчето всегда цнил в слугах верность и преданность!

— Значит, пришло время их преданность проверить! — заявил Милав.

Работа закипела. Оказалось, что помещение, в котором они находились, было частью древней постройки, всех секретов которой не знал и сам додж Эрайя Горчето, проживший в этих стенах больше шести десятков лет. Но времени ему вполне хватило, чтобы изучить большинство потайных ходов, которыми изобиловал древний замок. Эрайя Горчето пригласил Витторио Чезаротти именно для того, чтобы он составил для него план всех секретных ходов.

— И он его составил? — спросил удивленный Милав (красавчик Витторио ни словом не обмолвился об этом!).

— Мы не успели сделать и трети работ, — ответил Эрайя Горчето, помешал черный маг…

Вопрос к Витторио о тайных ходах Милав решил оставить на потом. Сейчас важно было не упустить момент.

И они его не упустили.

До самого утра бродили они по узким переходам, в которых порой и одному человеку развернуться было непросто. Многочасовое блуждание закончилось с наступлением дня. К этому времени старого доджа сопровождали не менее сорока хорошо вооруженных воинов, примерно столько же дожидались сигнала снаружи. Для них всех было настоящим потрясением увидеть своего господина живым.

Старый додж знал, как провести своих людей сквозь стены и оказаться в том месте, где горгузы, уже охваченные паникой, не могли оказать им серьезного сопротивления. Было решено атаковать противника в полдень. Милав с викингами с этим решением согласились, после чего позволили себе короткий отдых в одной из многочисленных тайных галерей.

Уже засыпая, Милав услышал голос Калькониса, едва живого от утомительной прогулки по подземельям:

— Я думал, вы меня бросите…

— Не говорите ерунды, сэр Лионель, — пробормотал Милав. — Куда ж мы без вас?

ГОЛОС

… Сон — благодетель человеческой души и целитель тела. Без него невозможно накопление опыта общения с природой. Каждый сон есть бесценная наука Тонкого Мира, он учит человека тогда, когда последний об этом и не подозревает. Учись наблюдательности! Ибо для твоего роста нужен разносторонний опыт. Научись видеть плохое в хорошем и хорошее в плохом. Разве можно заранее угадать, на что наступит босая нога, когда впервые оказываешься в незнакомом лесу? Но ведь можно призвать в помощники любые предметы, тебя окружающие, ибо они ведают то, чего ты пока не знаешь, — они впитали в себя информацию об окружающем мире, тебе нужно только суметь прочитать ее. И еще. Попробуй изучить свои ментальные способности не только с точки зрения цвета, но также относительно звука и аромата. Ручаюсь — ты будешь потрясен…

Овладеть замком оказалось совсем нетрудно — горгузы не могли не видеть, что творится вокруг них, поэтому не стали дожидаться, когда законный владелец Эрайя Горчето расправится с ними, как с бунтарями. Опасность представлял небольшой гарнизон самозванца Ингаэля Пьянчуги — в нем состояли преимущественно северные виги и не более полутора десятков горгузов-кочевников. Это была достаточно грозная сила (около сотни крепких воинов, известных не только дикими попойками, но и свирепостью в бою). И обосновались они надежно — в Южной Башне замка, которая не имела скрытых подземных галерей. Поэтому после того, как немногочисленные улочки замка были освобождены от разномастных разбойников, не оказавших серьезного сопротивления, ворота замка были взяты под надежную охрану — все воинство доджа Горчето осадило эту башню. Нужно было решить, как выкурить тех, кто скрывался за толстыми стенами. Мнений хватало, но все они сводились к штурму башни под сплошным огнем неприятельских стрел. Додж Горчето не хотел нести неоправданные потери: останься он после штурма мятежной башни один с десятком преданных слуг — что было бы толку в такой победе?

Кто-то предложил осадить башню и просто дождаться, когда Ингаэль Пьянчуга, лишенный воды и припасов, выбросит белый флаг. Но этот вариант имел существенный минус: мятежников было едва ли не больше, чем людей доджа Горчето. И если они захотят ночью вырваться на волю, едва ли у защитников крепости найдутся силы противостоять им.

Додж Горчето оказался в затруднительном положении.

— Как жаль, что в Южной Башне нет потайных ходов, — сокрушался он.

— Наверное, Ингаэль знал об этом, раз обосновался именно в ней? предположил Милав.

Додж Горчето промолчал.

Время стремительно приближалось к вечеру, а решение еще не было найдено. Ухоня, которого Милав отправил за Витторио и перевертышем, вернулся с ними. Милав, едва взглянув на Черкарчикага Боррогоса, радостно воскликнул:

— Есть выход!

Додж Горчето и четверо викингов внимательно выслушали его план. Был он безумен и не подчинялся никаким законам логики, но… обещал стопроцентную победу! Додж Горчето согласился, тем более что садившееся солнце оставляло на все про все не более двух часов.

Милав сразу же приступил к осуществлению своего замысла, главная роль в котором отводилась несостоявшемуся магу Боррогосу.

Ухоня позволил себе усомниться, что «вечный ученик черного мага» добровольно рискнет своей жизнью. Но ярл Гельтр, оказавшийся в эту минуту рядом с ухоноидом, вытащил свой боевой топор и продемонстрировал перевертышу, что будет с ним в случае отказа — одна из дверей разлетелась в щепки. У Боррогоса, с ужасом наблюдавшего за викингом, не нашлось веских аргументов, чтобы отвергнуть предложение Милава. Он согласился.

Ухоня получил от Милава исчерпывающие инструкции и, продолжая оставаться невидимым, умчался в сторону Южной Башни. Четырем викингам кузнец тоже дал соответствующие указания — они заняли свои позиции. Оставался Боррогос — самое важное и самое слабое звено замысла. Но особых проблем с несостоявшимся магом не возникло: либо зрелище сверкающего топора ярла Гельтра так его заворожило, либо он рассчитывал честно заслужить прощение старого хозяина. Как бы там ни было, Боррогос беспрекословно выполнил все, что Милав от него требовал.