— Не знаю, что ты хочешь отыскать на наших лицах, но подозреваю, что изыскания твои напрасны, — со вздохом сожаления поделилась своими выводами с родителем, устав переминаться с ноги на ногу, рядом со спокойно замершим Рыжиком.

Ему хорошо, у него обувь удобная. А у меня в консультантах вновь оказались девчонки во главе с Кенниари. Посему отделаться легкими балетками не было и шанса.

— Кто бы сомневался, — мрачно процедил папа и переведя тяжелый взор на Аска, начал разбор полетов именно с него, — Я ведь знал, что так будет. Помнишь тот наш разговор после ее отъезда? Что ты мне обещал? Что приглядишь? Мол, ей нужно дать свободу, иначе наделает бед… Мне начинает казаться, что лучше б ты, Лия, пакостничала умышленно, чем вот так вот невинно. Глядишь, и проблем поблизости обреталось меньше.

Эстафета нагоняя вернулась ко мне столь неожиданно, что я абсолютно не успела сориентироваться. Впрочем, и дядюшка, не ожидавший, что ему вновь перепадет (ведь наверняка, пока добирались до дворца, наслушался) с достойным ответом припозднился.

— Боюсь, вы ее недооцениваете…

А, Рыжик не растерялся. Еще бы.

— …если энергию Лиани направить в русло сознательно-разрушительное, даже андрогины вздрогнут.

Похвала, хоть и изрядно преувеличенная, на фоне распеканий, оказалось приятной. И я позволила себе едва заметную улыбку, надеясь, что за опущенной в раскаянии головой, родитель ее не заметит.

— Тебе происходящее, кажется забавным, Демирин? — вкрадчиво уточнил Фирсен старший.

И так у него это вышло, что улыбаться расхотелось. Совершенно. И навсегда.

— Нет, — ответ ненаглядного был прост и искренен.

А попробуй тут не пооткровенничай, когда вся сила матерого Знающего заволокла собой комнату, что дым на пожаре.

— Но мне кажется, вам оно глядится излишне драматичным. Все обошлось. Все живы и даже целы.

Ох, а я предполагала, что только отец способен на подобные нотки, от которых хаотичные мурашки бесцельно шныряющие по спине на секунду затихают, выстраиваются в ряд и совершают теперь уже конкретный марш-бросок по хребту. Хотя на них сетовать вообще напрасно. Они давно и безвозвратно подчинены рыжиковскому обаянию.

— Почему-то к твоей речи хочется язвительно добавить уточнение "пока". И не безосновательно, между прочим, — вспылил будущий тесть Демира.

В ответ Феникс поглядел на папу до того серьезно, да по-взрослому, всем своим видом показывай, мол, не каркай, что даже тот поубавил пыл. Нахмурился еще сильнее и, владея правом отсекать ложь, словно лишний гранит от будущей скульптуры, властно буркнул:

— Рассказывайте. Все. С самого начала и по день сегодняшний. Хочу знать полную версию событий и желательно с разных точек зрения. Уж кому, как не вам мне в этом помочь, — заключил Лиррен Фирсен иронично. Хотя в обыденной жизни тоном сим пользовался чаще Аскрин в связи с спецификой дара и дрянной работой, в которой без шуток никак.

Мы переглянулись. Втроем. Одновременно. И думаю, даже выражение у нас вышло одинаковым. Отчаянно-поскучневшим. И вздох скорби по загубленному празднеству получился единым.

Однако Главу судебного департамента сие закономерно не разжалобило.

Долго ли, коротко ли, однако мы все же сумели удовлетворить папину пытливость и даже возможно несколько пообтесать беспокойство. Ведь когда рядом с тобой стоит целехонькое дитятко и вовсю спорит и пререкается, имея вид при этом горделивый и независимый, (поскольку знает, что если где палку перегнет, всегда можно спрятаться за более выносливого жениха) волей не волей, а перестанешь так уж за него печься.

— Выйди, синичка, нам кое-что обсудить нужно без твоих любопытных ушек, — по итогу бескомпромиссно заявил отец.

— Очень интересно, — естественно, я возмутилась. — Как битый час стращать родительской волей и выспрашивать чуть ли не покалендарно о каждом шаге, так это при свидетелях тебе делать не стыдно. А как что важное сообщать, сразу — вон поди, каблуки проветри.

Высказалась, и уставилась на Феникса ожидательно, намекая, дескать, подключайся к отстаиванию моего присутствия.

Но женишок, хотя сейчас скорее рыжий предатель отчего-то не спешил с помощью, и в свою очередь внимательно окинув понимающим взором будущего тестя, выдал гадость:

— Лиани, не упрямься. Я ненадолго.

Глаза прищурились стремительно, нос гордо устремился к покорению новых вершин, (на сей раз правительственных) а руки нервно затеребили края платья, позабыв, что могут оставить помятости.

— Не спеши, — прошипела разгневанно, и на сей раз искренне обиженно. Достали уже со своими тайнами, право слово, — Думаю, в главном зале найдется кому меня развлечь беседой, а то и танцем, — сказала и сердито потопала к выходу, больше не глядя на оставшихся мужчин.

Было дикое желание хлопнуть дверью, дабы поставить жирную точку моего в них разочарования. Но, во-первых, двери как никак у таких особ могут оказаться излишне впечатлительными и нежными, попросту не выдержав моего пыла, во-вторых, я все ж таки не полная истеричка и в-третьих, что немаловажно — это еще далеко не финал действа…

Да я сейчас какое угодно заклинание прослушки изобрету, только чтоб их надменные носы утереть.

Мотивация, забродившая хмелем в крови, ринулась было воплощать задуманное в жизнь, однако ей жестоко прищемили жгуты-пальчики новым заклятьем, под которое в моем арсенале "отмычки" не нашлось.

— Рыхт, — прошипела расстроено, напрягая мозги в поисках решения усложненной задачи.

Нет, понятно сразу, что Лиррен Фирсен подстрахуется, но не настолько же. Пока я буду возиться, они уже все самое важное обсудят…

От досады на мгновение зажмурилась, пытаясь угомонить эмоции. Нужно успокоиться. Лишние метания — плохие советчики. И нужно слушать не их, а… Ментальное вторжение вновь вышло оглушительным и знакомым. Не только звуки, но и реальность стерлась позволив услышать, даже не голос, а мысли древнего эльфийского дома, пожелавшего со мной побеседовать. Ему, уставшему от постоянной суеты здешних созданий было дико скучно, а мои забавные попытки остаться в курсе семейных дел позабавили его. И помощь была оказана. Не совсем надо признать бескорыстно, но все же… Стена, выкрашенная в ореховые тона на миг подернулась зеленоватой дымкой магии, (до того древней, но слава богине Созидания, умиротворенной) что волосы на затылке неприятно защекотало, а пальцы закололо, словно кровоток в них давненько не захаживал.

Не бойся…

Прошелестела насмешливая мысль, даже не хочу ломать голову, кого. И лицо обдало легким ветерком, будто бы ему в здешнем коридорном закутке, лишенном окон есть откуда взяться. А образовавшаяся ниша между стенами заискрила сполохами, более напомнившими энергетические разряды молнии, только в несколько раз "отмасштабированные". В общем, сомнительное удовольствие, если хоть одна из них попадет в цель. То есть в меня. А переступить проход, минуя их еще-то испытание, я хоть и худенькая, но таки не эфемерная.

Смех, прозвучавшей в голове, взорвался шелестом портьер, скрипом паркета и сиянием огней, как-то излишне рьяно вытягивающих свои пламенные языки из канделябров.

Смешная…

Еще одна дума и явно не моя.

— Чего уж тут веселого, — буркнула задумчиво и решилась разведать природу разрядов указательным пальчиком, ткнув в одну из искорок, и зажмурившись, предчувствуя нечто неприятное. — Скорее, природный инстинкт самосохранения, — договорила и вовсе растерянно, не почувствовав при соприкосновении с магией дома ничегошеньки.

Разряды не мерещились, но и жалить не спешили, отскакивая от пальцев, как искры от огнива.

— Хм, — выдала глубокомысленно и вобрав побольше в себя воздуха, будто собралась нырять, сделала решительный шаг в так гостеприимно размытую стену.

Почувствовала себя мышью, подкравшейся непозволительно близко к сыру, который, как водится, в мышеловке. Однако ничего пакостного невиданный помощник предпринимать не стал, а очень даже любезно размыл пространство теперь прямо передо мной, дабы я не только оставшихся в комнате мужчин слышать могла, но и лицезреть, словно постановку из пьесы. Разряды до этого облюбовавшие проход, облепили теперь уже меня, но дом мысленно заверил, мол, это для конспирации…