Вернувшись к веселой компании, Джанака не обнаружил Чандру. Ощутив смутное беспокойство, царь огляделся – и тут же к нему подбежал олень.

– Ты хочешь мне что-то сказать, дорогой? – олень мотнул головой и отбежал, затем повернулся, приглашая Джанаку за собой.

– Надеюсь, что ничего плохого не случилось, – пробормотал царь с беспокойством, следуя за оленем.

Когда Джанака отошел, следуя неясному для него самому импульсу, Чандра довольно усмехнулся. Его энергии отлично работали в этом небесном доме, и, значит, Джанака непременно найдёт свою суженую. Или, по меньшей мере, поймёт, что искать возлюбленную со списком требований в руках – не самое умное занятие. Сам дэв, получив от Ями освобождение от проклятья, с удовольствием общался с девушками, да и с крестьянами, припозднившимися в полях и внезапно попавших на развесёлый пир. Дочери Индры были рады красивому дэву и старались наперебой ему понравиться, ревниво отвлекая его внимание от танцовщиц-гандхарвов.

Но и Чандру вдруг потянуло прогуляться. Как будто бы посреди яркой, громкой музыки он услышал пронзающие сердце звуки вины. Оглянувшись, небожитель заметил какой-то огонёк в лесу, как будто бы там шла девушка. Не отдавая себе отчёта, дэв незаметно ускользнул от весёлой компании и направился вслед незнакомке. Его тут же окружила живая тишина леса, которая вовсе не была тишиной. Звуки ночных насекомых, шорох зверьков – во все эти привычные звуки вплетался чей-то нежный голос, шепчущий слова. Но какие именно – Чандра не мог разобрать. Он знал только, что должен идти за огоньком в ночи, за девушкой. И чем дальше он шёл, тем меньше обращал внимание на то, что происходит вокруг. Верный олень, обеспокоенно попрыгав вокруг, вернулся в поисках Джанаки.

Следуя за оленем довольно извилистым путём, Джанака внезапно снова ощутил то самое волнение и биение сердца, какое почувствовал недавно на берегу. Услышав чье-то оханье, он пошел туда, несмотря на недовольство оленя. В лесу по-прежнему было видно, как днём, и Джанака без труда разглядел девушку с кувшином воды. Она присела на поваленный ствол дерева, и, поставив кувшин рядом, пыталась рассмотреть свою ступню. Джанака сразу увидел причину – девушка была босой, и её нежную ножку проколол длинный шип. Шип засел в таком месте, где ей было трудно его увидеть и вытащить.

Царь некоторое время смотрел на девушку, не в силах пошевельнуться. Он даже перестал дышать. Олень недовольно фыркнул, а затем подбежал к девушке. Она подняла глаза сначала на оленя, а затем заметила Джанаку. От этого её взгляда царь снова перестал дышать, а затем его сердце забилось так сильно, как будто хотело немедленно покинуть тело, а во рту пересохло. Олень, вздохнув, снова подошел к Джанаке и слегка боднул его своими маленькими рожками. Царь вздрогнул и слегка пришел в себя.

– Позвольте мне вам помочь, – наконец произнёс Джанака, осторожно приближаясь к девушке, как будто бы она была грезой, ночным видением, навеянным обманчивым лунным светом, и растает при любом неосторожном движении.

– О, благодарю! Этот шип застрял так неудачно – никак не могу понять, как его вытаскивать, – девушка доверчиво протянула Джанаке свою ногу. Царь бережно взял её, осторожно вытащил шип и перевязал полоской ткани, которую оторвал от своей одежды.

– Как вас зовут? Вам тоже не удалось уснуть сегодня? – спросила девушка, глядя на Джанаку немного смущенно и одновременно игриво.

– Меня звать… Митхилпутра[1], – Джанака не решился назвать своё царское имя, обойдясь иносказанием. – Да как-то не спится…

– Это все полнолуние, – девушка взглянула наверх. – Сегодня Луна особенно большая и яркая, правда? Что-то особенное происходит на небесах. Ой, забыла назвать своё имя, нехорошо. Я – Сунайна, мой отец – один из придворных князей царя Джанаки. Но сейчас это не важно. Смотрите, какой олень – чего он хочет? Так странно – он совсем нас не боится, а ведь олени – такие чуткие и пугливые существа!

– О, это олень Чандра-дэва, – Джанака неохотно оторвался от созерцания Сунайны и глянул на нетерпеливо пританцовывающее существо. – Сегодня силы Луны на пике, но в то же время Чандра-дэв подвергается большой опасности. Многие хотели бы воспользоваться его энергиями, и не все – в хороших целях. Чандра-дэв куда-то подевался, олень явно беспокоится…

– Тогда чего же мы ждём? Давайте скорее пойдем за оленем! Вдруг Луна нуждается в нашей помощи? – Сунайна вскочила, забыв про свой кувшин. Она осторожно попробовала наступить на раненую ногу – у неё получилось, несмотря на то, что наступать ей было непросто. Но девушка не собиралась жаловаться.

– Да, нам стоит поторопиться, – пробормотал Джанака. Ему не пришло в голову останавливать Сунайну, просить её остаться или идти домой. С ней царь чувствовал себя героем, способным свернуть горы. Он поднял кувшин и поставил себе на плечо. Взглянув на небо, Джанака нахмурился: Луна, по-прежнему круглая, постепенно теряла свой блеск. И, хоть это и было похоже на тучку, царь чувствовал нечто зловещее.

Ведомые оленем, Джанака и Сунайна пробирались по лесу в меркнувшем свете Луны. Девушка опиралась на руку царя-пастуха. Они почти не говорили, но взгляды, которые они бросали друг на друга, свидетельствовали о том, что оба неравнодушны друг к другу. Наконец олень привёл их в самую чащу леса. Там стоял заброшенный ашрам – ограда рухнула, и домики почти развалились. Всё это, да ещё и поднявшийся серый туман оставляли гнетущее впечатление. Сунайна крепче взяла Джанаку за руку и прижалась к нему, царь же сжал в руке свой пастушеский посох, этой же рукой он придерживал кувшин на плече.

Посреди разрушенного ашрама горел огонь. Присмотревшись, Джанака понял, что на земле нарисована янтра, а в центре янтры находится древний колодец. Свет Луны уходил с неба прямо в этот колодец. Возле колодца, в одном из углов янтры был разложен костёр. Вокруг него располагались несколько теней, было слышно непрерывное монотонное бормотание.

– Это ведьмы! Колдуньи крадут силу Луны, чтобы превратить её в волшебное зелье, которое делает их невидимыми! – прошептала Сунайна в испуге. – А потом, невидимками, они творят разные бесчинства: таскают молоко у коров, масло у пастухов, подкладывают колючки в постель тем девушкам, которые им не нравятся…

– Нехорошо, – строго покачал головой Джанака и поставил кувшин на землю. – Чандра-дэв не давал им разрешения так использовать его силы. Эй вы, злые женщины! Оставьте Луну в покое! – закричал царь в полный голос, и ударил посохом о землю.

Ведьмы, а их было трое – некрасивые старые карги со спутанными седыми волосами, – невольно подались назад. Читавшая заклинание ведьма прервалась на полуслове. Злобно уставились они на Джанаку и Сунайну. Одна из ведьм подняла руку, бросила в огонь порошок – все заволокло дымом, так что в горле запершило. Одна из ведьм затянула новое заклятье, призванное лишить Джанаку слуха и зрения, сковать его руки и ноги. Царь почувствовал было головокружение, но ощутил, как горячая рука Сунайны держит его руку, почувствовал её частое дыхание. Тут же все чувства вернулись к нему, дым рассеялся – но ведьм уже не было.

– Против влюблённых сегодня ничего нельзя сделать, – ворчала старшая, уводя своих сестёр. – Весь месяц насмарку, ну ничего, попытаемся в следующее полнолуние…

Оглядевшись, Джанака понял, что, хотя ведьмы и сбежали и янтра разрушена, небо тёмное и Луны на нём не видно. Однако из колодца лилось тихое сияние. Заглянув туда, Джанака и Сунайна, к своему изумлению, обнаружили, что Луна находится там. Большая и похожая на пеструю корову, она плавала глубоко под водой.

– Кажется, чары ведьм опустили Луну с неба в колодец, – заметила Сунайна. – Как же нам достать её?

– Думаю, вот эта лиана подойдёт, – весело произнёс Джанака. Выбрав лиану и длинную ветку, он соорудил импровизированную удочку. Вместо крючка Сунайна сняла своё ожерелье – одним концом привязанное к лиане, другим оно вполне могло подцепить Луну. И, хотя вернуть Луну на небо было необходимо, молодые люди не могли удержаться от смеха, когда выуживали что-то пестрое и светящееся из старого колодца, как огромную рыбину.